Меч и роза - Кэнхем Марша (электронная книга TXT) 📗
– Так вот что ты называешь «честной игрой»? – Гарнер напрягся.
– Я согласился встретиться с тобой, Гарнер. Но я не давал обещания отпустить тебя живым.
Крохотные изумрудные искры ярости вспыхнули в глазах Гарнера.
– И ты наотрез отказываешься идти на компромисс?
– Это зависит от того, насколько велико твое желание уладить наши личные разногласия, Гарнер.
Гамильтон пренебрежительно произнес:
– Женщина все равно останется у меня, пока мы не разрешим их.
Алекс едва сумел подавить холодную волну ярости. Он метнул взгляд поверх плеча майора, туда, где стояла бледная и дрожащая Кэтрин. Если не считать страха, плещущегося в ее огромных фиалковых глазах, она была цела и невредима. Гарнер уже выложил все свои козыри, и он же первым произнес слово «компромисс», очевидно, готовый на все, лишь бы добиться своего.
– В миле отсюда есть поле, – заговорил Алекс. – Широкая открытая равнина. Там ни один из нас не спрячет и блохи. Если ты согласишься выполнить мои условия, мы можем продолжить поединок на том поле, не прячась ни от Бога, ни от людей.
– Твои условия? – настороженно спросил Гарнер.
– Их два. Если ты не согласишься хотя бы на одно, я подам сигнал, и все будет кончено. До последствий мне нет дела.
Гарнер вгляделся в ожесточенное лицо собеседника и понял, что тот готов сейчас же выполнить свою угрозу.
– Назови свои условия.
– Во-первых, поклянись своей жизнью, что женщины и дети останутся свободными и не пострадают, чем бы ни кончился поединок.
Майор задумался, вспомнил о полученных приказах, о том, сколько с ним солдат, и решил, что может позволить себе побыть великодушным... по крайней мере пока.
– Согласен. А второе условие?
– Во-вторых, на рассвете ты привезешь Кэтрин на то поле и дашь мне время – всего час, не больше, чтобы я спрятал ее в надежном убежище.
Гарнер нерешительно улыбнулся:
– Ты шутишь?
– Я серьезен, как никогда. Вот мои условия. Исполни их, и мы возобновим поединок.
– А если за этот час вы вдвоем просто сбежите и спрячетесь? – подозрительно осведомился майор. – За час можно оказаться на полпути к побережью.
Алекс презрительно усмехнулся:
– Такой вопрос мог бы задать разве что трусливый мальчишка-барабанщик, Гарнер. Я же дал тебе слово чести, что через час вернусь на поле. И в ответ я жду от тебя слова чести – офицера и джентльмена. – Последние слова он процедил издевательским тоном. – Поклянись, что за этот час ты не сбежишь и дождешься меня.
От такого оскорбления Гарнера передернуло.
– Я готов пообещать и еще кое-что, Камерон, – прошипел он. – Даю тебе слово драгуна королевского полка: если ты не вернешься в назначенный час, твой драгоценный замок Ахнакарри будет уничтожен. Я сам прослежу, чтобы его разобрали по камню, по кирпичу, развеяв их в пыль, уничтожив вместе со всеми, кто живет в замке.
– Договорились.
– Значит, решено.
Александер в последний раз взглянул на Кэтрин, надеясь, что она сумеет прочесть в его глазах обещание и ободрение, а затем повернулся и зашагал к своим воинам, понимая, что за ближайшие двенадцать часов ему придется выполнить работу, для которой мало и трех суток.
Глава 26
Рассвет наступил рано, по небу на горизонте протянулись золотистые, розовые и бледно-голубые полосы, прогоняя последние звезды, повисшие над горами.
Гамильтон Гарнер привел своих солдат на указанное поле задолго до рассвета, но не сумел опередить горцев. Силуэты Камеронов вырисовывались в тумане, они стояли молча, как часовые, и только развевающиеся килты свидетельствовали о том, что эти безмолвные стражи отнюдь не высечены из камня. Заняв самую выгодную позицию, они терпеливо наблюдали, как драгуны привычно строятся в низине.
За спинами горцев вершины гор устремлялись в небо, их склоны поросли густыми дубовыми, тисовыми и сосновыми лесами, окутанными утренним туманом. Отягощенную росой траву на поле шевелил ветер, из травы выглядывали сухие стебли вереска. Пауки, обитающие в невысоких кустах, за ночь успели оплести их тончайшей паутиной. Где-то неподалеку щебетали птицы, которым предстояло стать невольными свидетелями поединка.
Отделившись от своего отряда, Гарнер рысью двинулся по полю. Он вел за поводья пони: как и потребовал Алекс, опасаясь коварства врага, Кэтрин была не связана и сидела в седле. Она ехала медленно, высоко подняв голову и гадая, не задумал ли Гамильтон очередную подлость. За всю ночь он не произнес ни слова и развязал ее и избавил от кляпа только перед тем, как посадил в седло.
Приближаясь к Алексу, Кэтрин внутренне сжималась, боясь услышать свист пуль, которые выбьют ее из седла, когда до желанной цели останется не больше шага. Она смотрела на мужа не отрываясь. Если ей суждено скоро погибнуть, Она хотела унести с собой его любящий взгляд. Она рада, что он жив и невредим. Остальное не имеет значения.
Двадцать футов, десять, пять... Сердце Кэтрин колотилось все быстрее. Она поклялась самой себе не плакать, но по ее щекам сами собой катились слезы, мокрые ресницы слиплись, и она упала в протянутые руки Александера прежде, чем пони остановился. Уткнувшись лицом в его шею, Кэтрин обмякла и лишилась последних сил, не решаясь даже расплакаться. Горячие сильные руки обхватили ее. Знакомый голос зашептал ей на ухо ласковые слова, но она ничего не понимала, подхваченная вихрем чувств.
Губы нежно коснулись ее виска и щеки, пальцы принялись перебирать шелковистые пряди ее волос. Наконец их губы встретились. В этом поцелуе слились нежность, желание и облегчение.
– Один час, Камерон, – напомнил Гарнер. – И этот час уже идет.
Алекс с трудом отстранился от Кэтрин и вскинул голову. Его грудь высоко вздымалась, прищуренные глаза потемнели, стали непроницаемыми, жестокими, в них светилась ни с чем не смешанная убийственная ненависть к Гамильтону Гарнеру.
Но в тех же глазах появилась глубокая синева, как только Алекс перевел взгляд на бледное лицо Кэтрин. Он даже сумел улыбнуться, подхватывая ее на руки и усаживая на спину своего гнедого жеребца. Сам он легко вскочил в седло позади Кэтрин и поскакал прочь. Горцы сомкнули ряды, не сводя глаз с врагов, Фандуччи сопровождал Алекса, полуобернувшись в седле.
– Я так перепугалась... – шепотом призналась Кэтрин.
– Тише! Все страшное уже позади. Я везу тебя в надежное место.
– В надежное место? – переспросила Кэтрин, уверенная, что таких мест не существует на свете.
– Окрестные горы изобилуют ущельями, пещерами и перевалами – слишком многочисленными и тайными, чтобы англичане сумели отыскать их. Лохиэл уже в горах; ночью мы увезли его из замка. Там же и Мора, и Джинни, и Роуз, и Арчибальд...
– Вы покинули Ахнакарри?
– Скажем иначе: мы решили не рисковать. Помнишь, однажды я сказал тебе: стены замка прочны ровно настолько, насколько сильны его защитники. Как выяснилось, я ошибся. Наши стены достаточно прочны для стрел и копий, но у Гарнера пушки и столько ядер, что при желании можно разрушить даже стены Иерихона.
Кэтрин вспомнился величественный замок Ахнакарри, гордые зубцы на стенах, словно олицетворяющие неукротимый дух горцев. Если Ахнакарри падет...
– О Алекс! – расплакалась она, уткнувшись лицом в грудь мужа. – Что с нами стало? В чем мы ошиблись?
– В своих мечтаниях человек никогда не ошибается, Кэтрин. Ошибочными могут быть только способы осуществления мечты.
Она вскинула голову, порывисто потянулась и приложила ладонь к бронзовой щеке мужа. За последнее время на его лице прибавилось и морщинок, и шрамов.
– Алуин погиб, – прошептала она. – И Дейрдре тоже. И Демиен.
Алекс резко осадил коня и несколько минут смотрел на Кэтрин молча, прежде чем решился заговорить:
– Алуин... ты точно знаешь? Как это случилось?
Краткими, сухими фразами Кэтрин рассказала о смерти Алуина, начав с засады у Лох-Несса и возвращения в Моу-Холл. Ее душили слезы, пока она объясняла, каким ударом стала для нее весть о поражении армии Чарльза Стюарта и о судьбе раненых.
