Искушение Анжелики - Голон Анн (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Она была так потрясена и убита, что не заметила, что граф не отрывает глаз от Колена. А пират, взглянув на нее украдкой, уловил выражение отчаяния и мраморную бледность прекрасного женского лица, обезображенного большим синяком, и чувство любви, что светилось в глазах Анжелики, любви к тому, кто причинил ей эту боль, заставило его склонить голову.
Ему приоткрылась истина.
Она любит этого человека, его одного. Этого Рескатора, которого Колен видел вступающим в Микнес в сопровождении блестящей свиты. Одного из отступников, издевавшегося над несчастными пленниками. Золото и серебро обеспечивали ему неслыханное влияние. Сам Мулай Исмаил относился к нему с особым почтением.
Сегодня Анжелика любит только его. Она принадлежит этому мрачному джентльмену, худому, но крепкому, как мавр или испанец, этому уродливому дуэлянту, с лицом, обезображенным шрамами и в то же время облагороженным светом ума, исходящим из его проницательных глаз. Она принадлежит этому важному сеньору, богатому и влиятельному.
Да, и она предана ему.., всей душой, всем телом, всем сердцем. И это сразу видно. Достаточно взглянуть на нее… Увидеть на ее лице выражение беспредельной преданности и детского смятения, какого он никогда не замечал у этой мужественной женщины… Когда сердце женщины поражено любовью, в нем нет места ни для стыда, ни для гордости, ни для чего другого. Она становится настоящим ребенком… Он все понял…
Он, Колен, Колен-нормандец, Колен-пленник не значит для нее ничего, несмотря на мимолетные чувства, какие она порой питала к нему. Здесь не может быть никаких иллюзий.
Перед лицом этого человека он для нее ничто. Но это в конце концов неважно. Он скоро умрет. Пустынное место, затерянное на далекой американской земле, станет концом его скитаний!..
И его благородному сердцу страстно захотелось сделать хоть что-нибудь для Анжелики, для его сестры по каторге, воплотившей все самое светлое — теплое, райское, ослепляющее — в его трудной судьбе.
Он был ее должником. И он отдаст ей долг, потому что только это ей очень нужно сегодня.
— Монсеньор, — сказал он, гордо поднимая голову и впиваясь взглядом в непроницаемые глаза де Пейрака, — монсеньор, сегодня я в ваших руках, и это, так сказать, непреложный факт войны. Я Золотая Борода. Я сам выбрал этот уголок побережья для своего налета. У меня были свои причины для этого, у вас — свои, чтобы помешать мне. Успех в сражении достается более быстрым и более ловким. Я проиграл!.. Я склоняюсь перед вами, и вы можете сделать со мной все, что вам будет угодно… Но прежде, чем приступить к процедуре суда, нужно все до конца выяснить. Если вы меня повесите, то пусть это будет сделано потому, что я пират, ваш противник, что я разбойник морей в ваших глазах, флибустьер, промысел которого мешает вашему, потому что я проиграл в этой гонке, но.., ни по какой другой причине, монсеньор! Такой причины нет, клянусь вам в этом.
Только воспоминания. Вы должны это знать, поскольку вы меня вспомнили. Люди, побывавшие в плену в варварской стране и вместе вырвавшиеся, чтобы добраться до христианских земель, навсегда остаются друзьями. Такие вещи не забываются.., если эти люди встречаются случайно на жизненном пути. Это нетрудно понять. Но у каждого своя судьба, Я могу клятвенно заверить вас, монсеньор, в том, что в горестных событиях прошлой ночи нет ни моей вины, ни вины этой женщины, — он кивнул головой в сторону Анжелики. — В этих местах с приливом шутки плохи. Вы это знаете не хуже меня. И когда вы оказываетесь отрезанными от мира на маленьком островке, у вас лишь один выход: набраться терпения и ждать.
Я, человек моря, еще раз клянусь вам здесь перед вашими людьми и перед сеньорами, которые меня слушают, что этой ночью не произошло ничего, что затрагивало бы репутацию вашей жены, графини де Пейрак, что могло бы запятнать вашу мужскую честь.
— Я знаю, — ответил де Пейрак своим хрипловатым и бесстрастным голосом, — я знаю. Я был на острове.
Глава 7
На этот раз Анжеликой овладел неудержимый гнев, который потряс и опустошил ее, как ураган, и ей казалось Даже временами, что она просто ненавидит Пейрака.
Удар был нанесен в самое сердце фразой «я знаю, я был на острове», произнесенной с иронической усмешкой. Ее горестного оцепенения как не бывало.
Отвернувшись от них, граф сделал повелительный знак отправляться в Голдсборо.
Он не захотел заметить выражения смятения на лице Анжелики, которое ей не удалось полностью скрыть после его поразительного признания. В тягостном молчании группа двинулась по извилистой тропинке вдоль берега моря. Пейрак, с высоко поднятой головой и в развевающемся плаще, шел по своей привычке быстрым шагом впереди, не удостаивая вниманием ни пленника, которого вели, подталкивая, испанские солдаты, ни молодую женщину, которая шла в глубокой задумчивости, иногда спотыкаясь на неровностях тропинки.
Загляни он тогда в ее глаза, он увидел бы в них лишь выражение бессильной женской ярости, которая захватила ее целиком, ярости, порожденной жгучим унижением, чувством стыда, источник которого она и не пыталась анализировать.
Потрясенная, она не понимала, что более всего страдает из-за целомудрия своих чувств. «Он видел проявления ее дружбы с Коленом, ее нежности по отношению к этому человеку! Он видел, как она положила руку на лоб Колена, как смеялась вместе с ним, но ведь на это он не имел права. Это принадлежит только ей, это ее тайный сад. Муж, даже самый любимый, не имеет права все видеть, все знать. Впрочем, для нее он уже не обожаемый муж, а враг».
Потрясенная неожиданным открытием, она вернулась к привычному для нее когда-то образу мужчины. Это враг женщины, ненавидимый еще глубже потому, что он не оправдывает надежд и обманывает ожидания.
Волна гнева и горечи помогла ей взять себя в руки. Теперь и она шла с высоко поднятой головой.
Если б он ее оскорбил или ударил, она бы приняла это, склонилась перед взрывом справедливого гнева. Однако низость его макиавеллиевской западни разрушила в глазах Анжелики образ мужа, взорвала ее слепое доверие и безмерное уважение к нему. Все уничтожено! Все! Он решил поиграть сердцем своей жены, ее чувствами, хрупкость которых ему хорошо известна, он толкнул ее в объятия другого мужчины.., чтобы посмотреть!., проверить!., чтобы позабавиться!.. А может быть, в порыве дикой ревности и раненого самолюбия он хотел, подвергнув ее новому искушению, получить предлог для ее убийства!.. УБИЙСТВА!.. Ее! Своей жены! Которая считала, что занимает главное место в его жизни, в его сердце!.. О! О! Рыдания душили Анжелику. Нечеловеческим усилием ей удалось все же сдержать их, остановить поток слез, готовых хлынуть из-под век, и с вызовом вскинуть голову…
Таков был ее внутренний приговор, принятый без оглядки на то, что должно было случиться. Оставит ли он ее под надзором в форте? Выгонит ли? Отправит ли в изгнание? Во всяком случае, с ней не так легко будет справиться, и на этот раз она сумеет постоять за себя. Напротив, судьба Колена казалась ей безысходно трагичной, и когда с приближением к поселению послышался гул толпы, напоминавший шум грозового ветра, ее собственные переживания отошли на второй план, уступив место опасению за жизнь Колена. Она собралась с силами, готовая защищать его против всех словом и делом, не заботясь о собственной безопасности. Она не могла допустить, она этого просто не вынесла бы, чтобы у нее на глазах Колен был растерзан и повешен, чтобы из-за нее оборвалась жизнь Колена Патюреля.
Она прикрыла бы его своим телом, она защитила бы его, как одного из своих детей. Ведь и он спас ее, вынеся на своих плечах при переходе через пустыню.
Крики в лесу напоминали рев стаи, готовой растерзать свою добычу.
Предупрежденное слухами, которые в этих диких местах переносятся, похоже, ветром, все население Голдсборо, удваивавшееся летом за счет иностранных матросов, путешествующих акадийцев и торговцев из индейских племен, сбегалось к месту события, спускаясь с окрестных холмов, пересекая бухту, открытую отливом. Белые чепцы женщин мелькали, как чайки, над темными пестрыми волнами мужских голов. К местным жителям и матросам присоединились английские беженцы и индейские зеваки, очень быстро перенимавшие симпатии и антипатии своих новых друзей.
