Плутовки - Смолл Бертрис (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
– Думаю, ответ на этот вопрос тебе известен лучше меня, но ты еще не готов встретить действительность лицом к лицу. Слишком много в тебе горечи, цинизма, гнева и страха. Остается надеяться, что со временем моя преданность залечит нанесенные тебе раны.
– Мне от тебя не нужно ничего, кроме аппетитного тела, – равнодушно усмехнулся он.
Но Синара, к его удивлению, рассмеялась.
– Его вы можете получить в любое время, милорд. Я твоя, и никто не будет владеть мной, кроме тебя.
Лицо Гарри вытянулось. Такого он никак не ожидал. Видя его потрясение, Синара снова усмехнулась.
– Похоже, что и этот раунд я выиграла, мой дорогой Уикиднесс.
Гарри, сдавленно выругавшись, отпрянул и пошел по широкому газону обратно к дому.
Синара не последовала за ним. Сердце неожиданно стиснуло болью, и она поняла, что страдает за него.
Что с ней происходит? Впервые в жизни она думает не о себе, а о ком-то другом. Бабушка передала содержание письма Джоуны Киры. Что же, им обоим пришлось нелегко в детстве, и все же оба выжили и вынесли все тяготы. Правда, Синара знала, что сама она всем обязана великой любви матери к Чарли, герцогу Ланди, и ребенку, которого она выносила тайно и в одиночестве, если не считать старой служанки, и родила в начале лета, через девять месяцев после поражения Карла Стюарта при Вустере.
Мать часто рассказывала девочке о тех временах. Барбара Карвер, вдова сквайра Рэндалла, прятала любовника и его брата после битвы при Вустере. Чарли провел с ней только одну ночь, ту самую, в которую была зачата Синара. К тому времени как герцог Гленкирк смог без опасений отправиться в Шотландию, Барбара уже подозревала, что беременна. Но ничего не сказала и осталась вместе со служанкой Люси в доме на холме, вдалеке от больших дорог.
К декабрю она уже не могла обманывать себя и во всем призналась Люси. Служанка только кивнула, поскольку уже заметила кое-какие признаки.
– Справимся, – обронила она, и Барбара едва не заплакала от облегчения, поняв, что у нее есть друг. Когда снова настала весна, в дом явился сэр Питер, ее покровитель-пуританин. Она не видела его уже семь месяцев и надеялась, что больше не увидит. Узрев живот Барбары, натянувший голубое платье, он побелел, как стенка.
– Это не ваш ребенок, – поспешно разуверила его Барбара, знавшая, как смертельно боится сэр Питер собственной жены. Кроме того, незаконный ребенок от мистрис Рэндалл навсегда испортит ему репутацию в округе и подорвет его авторитет местного судьи! Влияние и связи – вот что необходимо в обществе. Кто они без всего этого?!
– Надеюсь, у вас найдется объяснение, мадам? – надменно вопросил он, словно имел на это право.
– После вашего отъезда прошлым сентябрем, – начала она, тяжело садясь и для пущего эффекта сжимая голову руками, – какие-то господа, бежавшие из-под Вустера, ворвались в дом. Умоляю, не спрашивайте, что было потом! Она театрально всхлипнула.
– О, бедная моя девочка! – сочувственно воскликнул сэр Питер. – Чем я могу тебе помочь?
– Вы должны сохранить мою тайну, сэр, – попросила она. – Ни я, ни несчастное дитя в моем чреве ни в чем не виноваты. Я выращу его одна и сделаю все, что смогу.
– Но рано или поздно кто-то обязательно узнает, что с тобой случилось! – запротестовал он. – Отдай ребенка фермерской жене на воспитание, чтобы не пострадала твоя репутация. Если никто не увидит новорожденного, твой позор будет скрыт.
– Вы были добры ко мне, и я благодарна за совет, сэр Питер, – ответила Барбара, – но не приезжайте сюда, иначе люди подумают, что я сочинила всю эту историю об изнасиловании, чтобы защитить вас.
Она слишком хорошо изучила сэра Питера. Больше всего на свете его волновало, что скажут посторонние.
Он взял ее руки и поднес к губам – на удивление нежный жест для столь бесчувственного человека, как говаривала Барбара дочери много лет спустя.
– Ты остаешься собой, мудрой и любящей. Как это по-христиански: помнить обо мне в минуту бедствия! Но ты права, хотя мне будет недоставать наших встреч. Если вдруг понадобится что-то, не стесняйся послать за мной. Я сделаю все, что смогу.
Он говорил это, отлично понимая, что Барбара скорее всего ни о чем не попросит и больше они никогда не увидятся. Перед тем как ускакать, он оглянулся. Его лицо выражало грусть, странным образом смешанную с облегчением.
Ко времени рождения Синары Англия уже билась в когтях Оливера Кромвеля и его союзников-пуритан. Однако в Хиллтоп-Хаусе жизнь текла как обычно, если не считать появления младенца. Арендаторы Барбары пахали поля, ухаживали за садами и убирали урожай. Они ничего не спрашивали о ребенке, хотя наверняка имели по этому поводу собственное мнение. Зерно свозилось к мельнику, мололось, и мука закладывалась в лари на хранение. Из яблок делали сидр. Один из арендаторов платил аренду колбасой, ветчиной и беконом. Другой развешивал говяжьи туши в холодной кладовой. Барбара и Люси ухаживали за птицей, и каждое утро приходила внучка Люси, чтобы подоить коров, так что у них были молоко, сыр и масло.
Никто так и не заинтересовался девочкой, сосавшей полную грудь Барбары. Но когда матери нужно было отлучиться, всегда находились жена или дочь фермера, готовые присмотреть за Синарой. Имя девочки, однако, сбивало их с толку. Синара. Такое необычное, как у господ, и привлекало внимание к хорошенькой резвой малышке. Почему мать не назвала ее как-нибудь по-простому: Джейн, Мэри или Элизабет? Они не смели расспрашивать мистрис Рэндалл, а Люси объясняла только, что «она когда-нибудь станет знатной леди, потому что ее родитель человек немаленький».
Но даже в деревне постепенно наставали тяжелые времена. Когда Синаре исполнилось четыре года, добывать еду стало все труднее. Мельник повысил плату за помол, поскольку не мог прокормить свою большую семью. Барбара изо всех сил старалась уберечь птицу от воров, наводнивших сельскую местность. Приходилось на ночь вносить в дом гусей и кур. Один из арендаторов привел собаку, сказав, что не может прокормить сразу двух животных, а ей понадобится сторож. Он оказался прав. Очень часто лай Лэда отпугивал незваных гостей. Барбара и ее служанка ели скудный обед всего раз в день, но лучшие кусочки доставались ребенку. Правда, их тоже было немного.
Общество Синаре составляли мать, Люси и Лэд. Она не помнила других детей, потому что в последний раз видела их два года назад. В ту осень мать начала показывать ей буквы и цифры. За несколько последующих лет девочка выучилась чтению, письму и арифметике, в которой проявила удивительные способности.
– Должно быть, это в тебе от деда-торговца, – твердила она дочери.
Но Синара, уже успевшая узнать от Барбары, кто ее настоящий отец, отвечала:
– Я Стюарт, мадам. Мы не торговцы. Барбара невольно рассмеялась.
– Мой отец был торговцем, а бабушка твоего отца владела целой судоходной компанией, дитя мое. Все богатство твоей семьи нажито торговлей.
– Почему же мы так бедны? – возразила Синара.
– Потому что времена сейчас трудные и твоего папы с нами нет, – честно ответила Барбара. – Мы с твоим отцом не венчаны, и он даже не знает о твоем существовании. Но настанет день, когда он вернется. И будет любить тебя так же сильно, как я.
Так они и жили в одиночестве на вершине холма и редко видели кого-то, кроме трех арендаторов Барбары, приходивших выплачивать все, что полагалось ей по праву. Но настал год, когда они так и не смогли заплатить и пришли, униженно держа в руках шляпы, чтобы признаться вдове сквайра в своей несостоятельности.
– Вы тоже должны как-то продержаться, – ответила она. – Нельзя выжать кровь из камня. Я подожду. Когда-нибудь все изменится.
Фермеры ушли, только сейчас оценив по достоинству доброту госпожи. Вряд ли кто-то другой спустил бы им такую дерзость, даже в этих нелегких обстоятельствах. Однако тот, у кого были свиньи, через несколько дней вернулся с небольшим окороком и несколькими кусками бекона, объяснив, что жена выругала его за жадность и нежелание поделиться с хозяйкой даже тем малым, что у них осталось. Барбара поблагодарила фермера и с радостью отнесла ветчину и бекон в кладовую. Она заставит Люси растянуть еду на всю зиму.
