Ночные тайны королев - Бенцони Жюльетта (книги TXT) 📗
Жозефине нравилось щеголять в нарядах, открывавших ее ноги до середины бедер, и она получала удовольствие, ловя на себе восхищенные взгляды мужчин. На балу она до изнеможения танцевала с красавцем Ипполитом, а потом возвращалась вместе с любовником в особняк на улице Шантерэн.
Разумеется, Жозефина предпочитала прелести столичной жизни путешествию по полям сражений. И все же ей пришлось покинуть Париж.
Накануне отъезда она сказала, рыдая:
– Я вынуждена подчиниться приказу Директории, но как же Бонапарт? Если я не беременна, спросит он, то почему так долго не ехала к нему?
Подумав немного, она предложила:
– Не можете ли вы дать мне бумагу, в которой будет написано, что меня не выпускали из Парижа?
В тот же вечер Баррас вручил бывшей любовнице необычный документ:
«Директория не давала гражданке Бонапарт разрешения на выезд из Парижа, ибо супружеские обязанности могли отвлечь генерала от военных дел…»
Вздохнув с облегчением, Жозефина отправилась на последний бал, который двадцать третьего июня давал в ее честь господин Баррас.
На следующее утро жена Бонапарта, не помня себя от горя, вся в слезах, всхлипывая, словно ее ждали смертные муки, села в карету, захватив с собой сундук надушенных платков. Путешествие ей скрашивал Ипполит Шарль, усевшийся в ту же карету. Его успели уже произвести в капитаны и сделать адъютантом генерала Леклерка.
В большом дорожном экипаже, следующем за каретой Жозефины, разместились сопровождавшие ее молодая горничная Луиза и Жозеф Бонапарт.
Под неусыпным взором деверя путешествие мало походило на прогулку влюбленных. Для генеральши, не выносившей Жозефа (старшего в многочисленном клане Бонапартов) и считавшей его своим заклятым врагом, само присутствие брата Наполеона было сущим наказанием. Однако, прибыв в Лион, мадам Бонапарт вдруг обнаружила, что ее страдания вовсе не были напрасными. К огромному изумлению Жозефины, ей оказали воистину королевский прием: цветы, приветственные речи и почетные караулы.
Чем дальше она отъезжала от Парижа, тем больше удивлялась: такого успеха у нее никогда не было!
Вечером девятого июля кареты, покрытые пылью, остановились у парадного входа во дворец Сербеллони в Милане.
Огромная толпа, собравшаяся перед роскошным зданием с мраморными колоннами, разразилась приветственными криками.
– Ах, они так милы! – бросила Жозефина, благосклонно улыбаясь и махая рукой.
Она еще не осознала, насколько изменилось ее положение: за последние три месяца жена малоизвестного невзрачного генерала без особых видов на будущее превратилась едва ли не в государыню!
Гвардеец открыл дверцу кареты; Жозефина ступила на землю и, покачивая бедрами, направилась к мраморной лестнице.
Вслед за ней, немного растерянный, из кареты вылез Ипполит Шарль. Правда, он довольно быстро оправился от смущения, нагнал Жозефину и вместе с ней вошел во дворец Сербеллони…
Четыре дня спустя Бонапарт, которого военные дела задержали в Вероне, галопом примчался в Милан.
– Жозефина, милая Жозефина! – вскричал он, едва соскочив с лошади, и заключил жену в объятия. – Наконец-то ты со мной. Я так соскучился по тебе. Пойдем, пойдем, дорогая!
Он вел ее по галереям роскошного дворца, украшенным картинами и редкими цветами, уставленным старинной мебелью и всякими безделушками, среди которых опытный глаз мог бы заметить настоящие произведения искусства.
– Все это для тебя, моя Жозефина… – шептал Бонапарт на ухо жене, уводя ее подальше от важных персон, прибывших во дворец, чтобы приветствовать супругу великого полководца.
Когда за четой Бонапартов закрылись двери спальни, все вздохнули с облегчением.
– Бонапарт больше не собирается уезжать в Париж, – сказал посланник Сардинии министру Папы.
– О да, жена вдохновит его на новые военные подвиги, – кивнул представитель Венеции.
– Вы видели, как мило она ему улыбалась? – вмешался в беседу герцог Тосканский.
– Она прелестна… – согласился герцог Пармы и Модены.
Тихо беседуя, вельможи медленно покидали временное жилище храброго генерала.
А истосковавшийся супруг тем временем буквально набросился на одежды Жозефины, превращая в клочья дорогие кружева, обрывая шнурки и покрывая жгучими поцелуями упругую грудь жены. Подняв Жозефину на руки, он положил ее на постель и – благодаря воздержанию, на которое был обречен с марта, – доказывал супруге свою галантность целых двое суток.
На третий день, надев военную форму, бравый генерал отправился на осаду Ментоны. Уехал и Ипполит Шарль, присоединившись к армии Леклерка.
Оставшись в одиночестве, будущая императрица развлекалась на балах и великосветских приемах, которые в ее честь давали знатные итальянцы. Жозефина попала в восхитительный водоворот светских празднеств и тотчас же превратилась в королеву всех балов. За ней ухаживали красивые мужчины, и многие из них охотно дарили ей миг счастья, заняв место отсутствующего мужа.
Впрочем, Жозефина не забывала и об Ипполите Шарле. Узнав от одного из любовников о выгодных сделках с Францией, она предложила Бонапарту воспользоваться услугами Ипполита Шарля как агента по снабжению армии. Однако просьба жены показалась генералу странной, и он немедленно ответил Жозефине письмом, полным тревоги и возмущения:
«Меня не оставляет мысль, что ты разыскала в Милане прежнего любовника и хочешь оказать ему услугу…»
Жозефина не осмелилась настаивать и не заводила более речи о капитане Шарле. Чтобы не вызывать подозрений мужа, она даже согласилась приехать к нему в расположение армии.
На следующий день она прибыла в Кремону, где Бонапарт ожидал ее, и два дня они провели в постели, но утром тринадцатого августа генерал получил сообщение, что австрийские полки двинулись на Кремону, и сказал Жозефине, которая все еще нежилась под шелковыми простынями:
– Уезжай в Милан, дорогая, я не хочу подвергать тебя опасности…
На пути к Милану ей все же пришлось пережить немало волнений. Уланы обстреляли ее карету, и Жозефина вынуждена была продолжать путешествие в крестьянской повозке, но в конце концов она счастливо добралась до дворца Сербеллони, где ее уже ждал Ипполит Шарль.
Перепуганная и уставшая Жозефина немедленно уединилась с гусаром в своей спальне. Но уже на следующий день веселые балы и приемы возобновились, и прелестная генеральша блистала на них, поражая всех своими роскошными туалетами. Нередко в самый разгар праздника она увлекала Ипполита в сад, чтобы в тени кустов, среди мраморных статуй предаваться любви. Ради прекрасного гусара она была готова пожертвовать всем.
Бонапарт же, три месяца мечтавший о той минуте, когда он наконец сможет сжать в объятиях свою восхитительную Жозефину, одерживал одну победу за другой. Все это время он слал жене письма, полные страсти и любви.
«Твой муж, – писал он, – жаждет для счастья только любви Жозефины».
Двадцать четвертого ноября, после победы в Арколе, он сообщил, что приезжает в Милан.
Получив послание супруга, Жозефина пожала плечами – она как раз отправлялась в Геную, где Сенат устраивал в ее честь празднество во Дворце Дожей, и не собиралась лишать себя удовольствия. Никому ничего не говоря, она в сопровождении Ипполита уехала.
На следующий день во дворец Сербеллони явился Наполеон. Пылая желанием немедленно обнять Жозефину, он вбежал в супружескую спальню. Комната была пуста.
– Где моя жена?! – в сердцах крикнул Бонапарт.
– Мадам в Генуе… – прошептала испуганная Луиза.
– Оставь меня одного, я устал! – велел он горничной и обратился к мажордому, который только что явился за указаниями: – Жозефина получила мое письмо?
– Да. Мадам сообщила нам, что вы прибудете…
– И все же уехала… – мрачно проговорил Бонапарт и внезапно спросил: – С кем?
– Со своей компаньонкой… – опуская глаза, ответил мажордом.
– И с кем еще? – настаивал Наполеон.
