Шипы и розы (Шепот роз) - Медейрос Тереза (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
— Не могу дождаться того момента, когда буду танцевать вот так с… — Он замолк и тяжело вздохнул, вспомнив, что танцевать с Сабриной не доведется скорее всего никогда. Ей теперь не дано знать волнующего сочетания музыки и плавных грациозных движений. Вспыхнуло чувство вины, и ноги замерли сами по себе. В тот же момент замолкли клавикорды, но Элизабет метнула в сторону учителя музыки гневный взгляд, и снова полилась мелодия.
— Единственное, в чем точно не нуждается моя дочь, так это в жалости с твоей стороны, — убежденно сказала Элизабет.
После секундного колебания Морган молча кивнул. Как только прозвучал последний аккорд менуэта, Элизабет присела перед Морганом в грациозном реверансе, в ответ великан склонил голову и поднес ее руку к губам.
— Если бы твоя матушка была жива, она бы очень гордилась своим взрослым сыном, — мягко сказала Элизабет.
Морган поцеловал ее в ладонь.
— Очень хотелось бы так думать, миледи. Очень.
— Кто бы мог вообразить, что ты позволишь кому-то из Камеронов дотронуться до своего горла лезвием! — поддразнил Рэналд. — Твой бедный отец небось сейчас ворочается в гробу.
— И пускай себе ворочается, — процедил сквозь зубы Морган. — От него все напасти.
По адамову яблоку прошлась холодная сталь опасной бритвы и взмыла вверх по крепко сжатому подбородку. Морган старался сидеть неподвижно, не дрогнув и мускулом, терпеливо выжидая, пока Элизабет закончит бритье. У нее были сильные и чуткие руки, знающие свое дело.
«Из тещи получился бы отличный хирург, — подумал вождь Макдоннеллов, — или хладнокровный наемный убийца».
Похоже, у нее было гораздо больше общего с Ив, чем можно было предполагать. Разница лишь в том, что Элизабет купалась в роскоши и не знала отказа ни в чем, пользовалась уважением и любовью мужа и детей, а Ив была вынуждена всю жизнь вести жестокую борьбу за место под солнцем, преодолевая сопротивление сородичей и безразличие Ангуса. При воспоминании о бессменной спутнице прошлых лет, ныне изгнанной с позором из клана, взор Моргана затуманился. Ив всегда была частью его жизни, и ее отсутствие причиняло столь же острую боль, как и память о ее предательстве.
Элизабет смыла ароматную мыльную пену, велела Моргану встать, отступила на шаг и принялась любоваться плодами своего труда. Очевидно, дело было сделано, и великан облегченно расправил плечи. Но тут же выяснилось, что он рано обрадовался. Теща хлопнула в ладоши, и в комнату ворвалась толпа горничных и лакеев. Они заполонили всю светелку, как рой трудолюбивых пчел, слетевшихся на мед.
При виде такого числа людей даже Рэналд струсил и поспешил ретироваться в дальний угол комнаты, прихватив тарелку с изюмом, с которой не расставался после завтрака.
Морган предпочел бы скорее встретиться лицом к лицу с армией кровожадных Чизхолмов, чем с оравой этих деловитых лилипутов, тотчас принявшихся его ощупывать, оглаживать, тыкать пальцами, обмерять и тискать столь энергично, что захотелось кричать и биться в их цепких вездесущих руках. Портной-француз, недавно сумевший довести клиента до белого каления, сейчас ползал на карачках между ног, изрыгал проклятия на родном языке, чему не помешали зажатые в губах булавки, и получал, надо полагать, огромное удовольствие, нанося великану уколы в самых неожиданных местах. Морган с большим трудом удержался от вопля боли, когда в ногу впилась острая булавка.
— Прошу прощения, — пробормотал маленький, тиран, но по тону его голоса было ясно, что он нисколько не сожалеет о содеянном.
Один из лакеев повязал Моргану шейный платок, и он почувствовал, будто задыхается, как в петле, накинутой палачом. Великан сносил все стоически и молча, с видом полного безразличия, но тут увидел приближавшуюся к нему Элизабет, державшую в одной руке напудренный завитой парик, а в другой стеклянную баночку с белилами.
— Все, достаточно! С меня хватит! — взревел Морган.
Слуги застыли на месте, опасливо поглядывая на разбушевавшегося великана; сквозь румяна на щеках портного проступила мертвенная бледность.
Ради Сабрины Морган был готов вынести многое и стерпеть любые издевательства, но всему есть предел.
— Я ни разу в жизни не ударил женщину, миледи. Но если вы вознамерились надеть мне на голову этот… этот мерзкий предмет и раскрасить мне лицо, то вы вполне можете оказаться первой.
Дугал проскользнул в светелку как раз в тот момент, когда Морган разразился пылкой речью. Приметив, как грозно нахмурилась жена, явно не ожидавшая столь жесткого отпора со стороны зятя, Дугал поднял руки и несколько раз громко ударил в ладоши, что прозвучало как раскат грома в притихшей аудитории.
— Спешу поздравить, моя дорогая. По-моему, ты действительно сделала из Моргана настоящего джентльмена. — Слуги почтительно расступились, чтобы дать дорогу хозяину, который обошел Моргана, оглядывая его с ног до головы. — Правильная речь, невероятное самомнение! Истинно королевская осанка. В общем, производит весьма внушительное впечатление, правда?
Морган стоял по стойке «смирно», не шелохнувшись, под взглядом Элизабет, пробежавшим от сверкающих пряжек на башмаках до бархатной ленточки, скрепившей непокорные шелковистые волосы в аккуратную косичку. Сурово сжатые губы тещи тронула улыбка.
— Да, впечатление весьма внушительное, — согласилась она.
— Что ж, в таком случае все в порядке, — отозвался Дугал. — Так, все свободны, в ваших услугах нет больше необходимости.
Слуги удалились, и Морган опустился в кресло, довольный, что он больше не является центром всеобщего внимания.
— Подготовка к твоему путешествию завершена, — объявил Дугал, расхаживая по комнате. — Как договаривались, Рэналд выступит в роли твоего камердинера. Дом для тебя сняли, секретаря наняли, насчет денег все решено.
— Я не нуждаюсь в благотворительности, — тут же вскинулся Морган.
— А ты пробовал прожить в Лондоне без денег в кармане? — язвительно поинтересовался Дугал. — Нет, судя по всему, не пробовал. — Он снова принялся мерить шагами комнату, поглаживая бороду. — Мы с Бет решили остановиться в Блумсбери. Сабрина не должна знать, что мы в Лондоне. Нам надо только позаботиться о том, как ввести тебя в светское общество.
— Пожалуй, следует придумать Моргану титул, — предложила Элизабет, устроившаяся на краю тахты. — Никто в Лондоне не способен устоять против звучного титула. Макдоннеллы — очень древний род. Наверняка у вас был какой-то титул, прежде чем пороки и воровство стали образом жизни твоего клана.
Морган бросил на тещу мрачный взгляд.
— Никогда не задумывался над такой ерундой. Какой смысл в королевской грамоте с печатями, если у тебя ни пенса за душой?
— Не спеши, парень, подумай хорошенько, — скомандовал Дугал. — Поройся в памяти. Если нет бумаги, может, хотя бы легенда, которую передавали из поколения в поколение?
— Альберт… — задумчиво выговорил Морган. — Лорд Альберт, барон, кажется… — Дугал и Элизабет обменялись взглядами, в которых сквозила надежда. — Нет, нет, не то… Сэр Альберт, по-моему…
В окно ворвалась песенка, где говорилось о похождениях Альберта Ужасного, который «сварит суп из ваших костей, из кожи сошьет рубашку, пообедает печенью и поужинает ляжками, так что лучше бежать при его приближении».
Дугал шагнул к окну и рывком отодвинул шторы. Снизу ему ухмыльнулся Рэналд, который и закончил песню припевом:
— Все это сделает Альберт Ужасный, граф Монтгаррский.
Элизабет прикрыла ладонью рот, чтобы не рассмеяться при виде озадаченного Моргана, не знавшего, то ли радоваться, то ли печалиться. Дугал повернулся к зятю с широкой улыбкой:
— Черт побери, парень! Да ты, оказывается, граф. Выше меня чином. Я-то всего виконт.
— Ну что ж, милорд, не пора ли вам воссоединиться с графиней? — Элизабет поднялась и раскинула юбки в шутливом реверансе.
Глаза Моргана пылали отчаянной решимостью, и в настоящий момент он был больше похож на пирата, чем на титулованную особу.
— Готов, миледи, — ответил он. — Осталось только выяснить, готова ли графиня.
