В объятиях принцессы - Грей Джулиана (список книг .txt) 📗
Он этого не сделает.
Леди Сомертон держала бумаги в руке и смотрела на мужа в немом изумлении. Тот слегка поклонился.
Луиза облегченно вздохнула. Значит, все в порядке. Они разведутся и достигнут разумной договоренности насчет Филиппа, который когда-нибудь станет новым графом Сомертоном.
Нет, все же что-то не так. Они продолжают спорить. Их громкие злые голоса слышны даже ей.
Леди Сомертон ударила мужа по щеке. Он не ожидал этого и покачнулся. Луиза подалась вперед, но усилием воли заставила себя остаться на месте. Пальцы вцепились в древесную кору так сильно, что даже отодрали изрядный кусок.
Сомертон вытер уголок рта и зловеще улыбнулся. Боже, что он задумал?
Пенхэллоу встал между графом и графиней, которая прижала руку к животу и поспешно удалилась.
Ее живот.
У Луизы перехватило дыхание.
Этот жест был ей знаком. У нее было три мачехи, и она имела возможность наблюдать их беременности.
Она взглянула на талию графини. Женщина находилась на расстоянии не меньше сотни футов, да и яркое солнце мешало видеть детали, но ее талия определенно была более округлой, чем раньше.
Ребенок? Чей?
Луиза перевела глаза на Сомертона и сразу заметила, что он тоже все понял. Теперь для него не тайна, что его супруга носит под сердцем маленький секрет. Граф окинул женщину взглядом с ног до головы и выпрямился. Кажется, будет взрыв.
А потом все пришло в движение. Олимпия тростью оттолкнул Сомертона, а Пенхэллоу обнял леди Сомертон за плечи и повлек вверх по склону холма.
– Он мой? – прогремел Сомертон. Его голос, казалось, услышали и туристы в лодке, и люди на противоположном берегу Арно. – Он мой? Говори!
Леди Сомертон развернулась и что-то резко сказала. Луиза не смогла разобрать слов. Она стукнула кулаком по стволу дерева. Теперь точно пора идти за Биддлом. Ситуация вышла из-под контроля. Вот-вот произойдет что-то ужасное. Олимпия обеими руками вцепился в Сомертона, но хотя герцог был, безусловно, очень силен, все же не был ровней графу, находящемуся в расцвете сил, да еще и обозленному сверх всякой меры.
Графиня пошла вверх по склону холма. Олимпия рухнул на траву. Сомертон вырвался.
Пенхэллоу выхватил нож.
Луиза рванулась вперед. Не было времени ждать Биддла. Надо было отобрать у Пенхэллоу нож, пока герцог Олимпия медленно поднимался с земли.
Граф остановился и приготовился к драке. Он что-то сказал, и Пенхэллоу бросил нож в траву. Слава богу! Взгляд Луизы метался между Олимпией и Пенхэллоу.
Сомертон начал действовать. Он наклонился, подобрал нож и бросился вверх по склону за своей женой. В следующее мгновение Пенхэллоу рванулся за ним. Между ними два ярда… один…
Пенхэллоу прыгнул на спину Сомертона, и они покатились по траве: золотистые волосы и темные, тонкие конечности и монументальные. Нож сверкнул на солнце и исчез в неразберихе рук и ног. Дерущиеся катились по склону холма вниз – к Луизе, лодочной террасе и реке. Она не могла сказать, кто одерживает верх, – оба дрались не на жизнь, а на смерть. Сила Сомертона против ловкости Пенхэллоу.
Луиза беспомощно застыла, зажав обеими руками рот. Ей хотелось закричать, заставить их остановиться, но она не знала, какие выбрать слова.
Таких слов, похоже, не было.
Неожиданно Пенхэллоу ловко высвободился и вскочил. В его руке был нож. Он стал медленно, шаг за шагом, пятиться к противоположной стороне террасы, уводя графа от леди Сомертон и Филиппа.
Луиза взглянула на леди Сомертон, стоящую на вершине холма. Филипп был с ней рядом.
– Уходите! – закричала она. – Уведите мальчика!
Графиня не двинулась с места.
– Уходите! – снова крикнула Луиза. Но женщина, вероятно, не могла уйти, пока ее муж и любовник выясняли отношения.
Зато Филипп опомнился быстро и побежал вниз по склону.
– Да уведите же мальчика! – завопила Луиза.
Лели Сомертон вышла из ступора, но выбрала не ту тропинку и не успела перехватить Филиппа, который в панике несся туда, где дрались его отец и дядя Роналд.
Луиза бросилась вперед, но у мальчика была фора. Он быстро приближался к дерущимся, что-то отчаянно крича. Пенхэллоу вроде бы услышал его и повернулся на голос, а Сомертон, не осознавая, что происходит, устремился к врагу, желая во что бы то ни стало воспользоваться его ошибкой…
– Нет! – закричал Филипп и со всего размаху врезался в спину отца.
Сомертон покачнулся, потерял равновесие и ухватился за каменную балюстраду, выложенную по краю террасы. Та не выдержала его веса – в реку посыпались камни. Мгновение граф, раскинув руки, балансировал на краю.
А потом полетел в воду.
Несколько секунд Луиза стояла, не в силах пошевелиться, равно как и поверить своим глазам. Пенхэллоу среагировал первым. Он подбежал к краю террасы, глянул вниз и тут же сел.
– Мои сапоги! – воскликнул он.
Луиза бросилась к кузену, ухватилась за один сапог и изо всех сил дернула. Ее руки дрожали от страха. Не медля ни секунды, она стянула второй сапог. Пенхэллоу вскочил и бросился в воду.
Луиза встала. Ноги не держали ее. Шатаясь, она подошла к краю террасы и взглянула вниз. Рядом остановилась леди Сомертон.
Тело графа – его израненное безжизненное тело – плыло вниз по течению лицом вниз. Пенхэллоу уже приближался к нему, его белая рубашка была отчетливо заметна в коричневой илистой воде. Он ухватил Сомертона за плечи и перевернул лицом вверх.
Лицо графа было в крови, которая текла из глубокой раны на лбу по закрытым глазам и прямому носу прямо в рот. Голова безжизненно моталась, периодически ударяясь о плечо Пенхэллоу.
Леди Сомертон тихо ахнула.
Луиза заставила себя двигаться. Она спустилась с террасы на тропинку у реки, куда Пенхэллоу волок тело графа.
– Он жив? – громко спросила она.
Кузен ответить не мог. Он с видимым усилием загребал одной рукой и отталкивался ногами, другой стараясь держать голову Сомертона над водой.
Луиза бросилась в воду, даже не потрудившись снять сапоги, и помогла протащить массивное тело по мелководью. Кровь продолжала струиться по лицу графа.
– Он дышит? – спросила она. – Жив?
– Сердце бьется. Помоги мне вытащить его на берег. Эта туша просто каменная.
Пенхэллоу подхватил графа за плечи, Луиза за ноги – паника прибавила ей сил, – и они вместе выволокли массивное тело на берег.
– Черт! Кажется, он не дышит! И еще эта рана на голове. Давай перевернем его!
Луиза достала платок и приложила к ране. Лицо графа было мертвенно-белым и застывшим. Губы приоткрылись, голова склонилась набок. Платок быстро промок.
– Дыши! – заорала она. – Это я, Маркем. Ты должен дышать. – Она подняла беспомощный взгляд на Пенхэллоу: – Сделай что-нибудь!
– Помоги его перевернуть. Думаю, пара хороших ударов по спине лишними не будут.
Она схватила Сомертона за плечо и крикнула в ухо:
– Дыши, идиот! Я приказываю тебе дышать!
Граф неожиданно дернулся, и Луизу отшвырнуло в воду.
– Переворачиваем его! Сейчас.
Она выбралась на берег, взялась за одно плечо, и вместе они перевернули тяжелое тело, из которого после удара по спине начали извергаться потоки воды и рвоты. Послышался негромкий стон.
Жив!
Луиза была покрыта кровью, рвотой и тиной, но ей было все равно. Главное, он жив, он дышит. Они все решат. Она переживет все, но не смогла бы пережить его смерть.
Она расстегнула воротник рубашки, ослабила узел на шейном платке, потом развязала и отбросила его в сторону. Перед ее лицом появилась рука, протягивающая чистый носовой платок. Подняв глаза, Луиза увидела дядю.
– Жив, – сообщила она, – дышит.
– Вот и ладно, – вздохнул Оливия. – Везучий, черт.
Глава 21
Сквозь узкие щели между неплотно задернутыми шторами проникал солнечный свет. От этого голова болела нещадно.
Он зажмурился. Так намного лучше.
– Может кто-нибудь задернуть чертовы шторы? – проворчал он, не обращаясь ни к кому конкретно. В комнате было прохладно и пахло розами. Он вспомнил, что на прикроватном столике стояла ваза. Вспомнил и сами цветы – желтые с розовой каймой, словно их окунули во… что-то розовое… или красное… Короче, во что-то окунули.
