Чаровница - Брук Кристина (чтение книг .TXT) 📗

Должно быть, Сесили соображала, какая большая работа ей предстоит и что вряд ли ей удастся проверить содержимое чердака за короткий визит, тем более что у нее не будет много свободного времени. С его помощью время поисков сократится почти вдвое.

Видимо, все поняв, она выдохнула:

– Да, я ищу свои письма, которые в детстве писала Джонатану. Их узнать довольно легко, по детскому почерку. Смущаясь, она продолжала: – У меня есть все письма Джонатана ко мне, и мне бы хотелось иметь все мои письма к нему. Собрать полную переписку, понимаете? Наверное, вам это желание покажется сентиментальным.

– Вовсе нет, – из вежливости согласился Ашборн. Но на самом деле он ей не верил. Почему она так волновалась и переживала из-за детских писем? Более того, ради того чтобы достать их, она была готова на все: проникать ночью в его дом, оставаться с ним наедине, позволяя ему делать с ней невообразимые, просто ужасные вещи. Сегодня происходило то же самое, и она, вероятно, зная, что ее ждет, сама шла на это.

Нет, в такое невозможно было поверить. Ашборн неустанно размышлял о ее странном поведении и не мог найти ему объяснения. Он прислушался: Сесили что-то невнятно бормотала себе под нос, целиком погрузившись в просмотр содержимого чемодана. Судя по всему, она напрочь забыла о его существовании.

Ее ссылка на сентиментальность не вызвала у него доверия, слишком это было не похоже на нее. Вместе с тем она была горячо привязана к своим кузинам и кузенам, в чем он наглядно убедился на балу у Уэструдеров. Своего брата она тоже горячо любила. И какой из этого можно сделать вывод?

Сесили могла охранять свое сердце со свирепостью тигрицы, но если леди Уэструдер полюбит, в этом у Ашборна не было никаких сомнений, то полюбит глубоко и страстно.

Столь тонкое понимание и столь глубокое проникновение в душу девушки заставило Рэнда крепко призадуматься. Ему было мучительно больно и стыдно. Он колебался: стоит ли ей рассказать всю правду, открыть тайну или все-таки чуть повременить. Если когда-нибудь они поженятся, он обязательно ей все расскажет, но не сейчас. Это было рискованно, и Ашборн не был готов идти на такой риск.

– Вы, должно быть, если не все, то многое из этого просматривали.

Он удивленно приподнял брови, не понимая, к чему она клонит.

– Научный архив брата, – напомнила она, смотря ему в глаза.

– Ах да, конечно. – Ашборн уже забыл о придуманной им лжи и слегка растерялся. – Э-э, видите ли, научные записи очень просто отличить от других бумаг, а я не привык совать нос в чужие личные дела.

Рэнд мысленно вернулся на десять лет назад, когда, старательно все просмотрев, отобрал бумаги, имевшие хоть какое-то отношение к науке, от остальных. Не попадалось ли ему на глаза что-нибудь такое, что вызывало у Сесили такой горячий интерес? Нет, никаких писем от девочки он не видел. Впрочем, он мог и проглядеть их, ведь тогда его интересовало нечто совсем иное, куда более важное, требовавшее незамедлительного решения.

– Да, это был геркулесов труд, – вспомнил Ашборн. – У вашего брата бумаги хранились в ужасном беспорядке. Никакой системы, никакого каталога.

– Что верно, то верно, – с задумчивой улыбкой согласилась Сесили. – Помнится, дворецкий все время жаловался на то, что брат, когда к нему приходила идея или мысль, записывал ее прямо на том, что первым попадалось ему под руку, будь то клочок бумаги или салфетка.

– Наверно, это причуда стоила недешево, – неожиданно заметил Рэнд. – Вы не поверите, но свои записи он делал даже на скатертях. Я нашел несколько штук прекрасных скатертей, исписанных вдоль и поперек.

Рэнд сжег их все.

– Удивительно! Неужели вы что-то смогли разобрать из того, что он там писал? – поразилась Сесили. Но прежде чем он смог дать вразумительное объяснение, воскликнула: – Боже, какая же я глупая! Конечно, вы должны во всем разбираться, в противном случае университет не поручил бы вам задание – составить каталог бумаг брата.

Не послышалась ли ему завуалированная насмешка в ее словах? Не заподозрила ли Сесили что-то, когда он рассказал ей о причинах, которые якобы побудили его приобрести бумаги Джонатана у леди Давенпорт?

И правильно бы сделала, уж если на то пошло. Впрочем, правда была такой фантастической, что вряд ли кто-нибудь смог бы догадаться об этом.

Дальнейшая работа продолжалась в полнейшей тишине. Когда Сесили начала то и дело зевать, Ашборн понял, что на сегодня хватит.

– Думаю, что на первый раз достаточно, – сказал он, закрывая крышку сундука.

– Вы правы. Я согласна. У меня слипаются глаза.

– Вот, держите. – Он протянул ей ключ от чердака. – Теперь вы можете подниматься сюда в любое удобное для вас время. Мне как хозяину будет неловко оставлять моих гостей без внимания слишком долго.

Глаза Сесили раскрылись от возбуждения. Она не ожидала от него столь великодушного жеста. Его тактичность и внимание тронули ее до глубины души.

– Благодарю… я так вам признательна.

Искренность и теплота, так трогательно звучавшие в ее голосе, подчеркивали ее беззащитность и слабость. Ему захотелось обнять ее, нежно прижать к себе с намерением и сейчас, и впредь оберегать от жизненных невзгод.

Вместо этого демонстративно подав руку, Ашборн помог ей встать на ноги.

– Не надо меня благодарить. Хоть в ваших глазах я выгляжу самодовольным гордецом, тем не менее это не мешает мне видеть, что вы испытываете ко мне точно такие же чувства, как я к вам.

Сесили уже приоткрыла рот, чтобы возразить, но в последний момент отвела глаза.

– Как бы там ни было, но на следующей неделе я выхожу замуж за Норланда. – Она облизнула губы. – Мне не следовало целоваться с вами. Прошу меня извинить, если я…

– Не надо извиняться, это лишнее. – Его голос дрожал от сарказма. – Вы собираетесь погубить наши три жизни, в том числе и свою. Прикрываясь ответственностью, вы на самом деле бежите, спасаетесь от нее.

Сесили замотала головой, отрицая, как бы отбрасывая его упрек.

Ашборн задумался, силясь понять, что же движет девушкой, почему она так упорно идет по пути, который грозил погубить их жизни.

– Чего вы так боитесь?

Ашборн нарочно задел одну из слабых струнок в душе Сесили, которая, как он уже знал по опыту общения, считала себя, и не без оснований, смелой и храброй.

– Я соблюдаю приличия, помню о чести. Вам этого достаточно, милорд, или все еще нужны некоторые пояснения?!

– О, поверьте мне, – усмехнулся Рэнд, – если бы я не помнил о моей и о вашей чести, то уже десять раз соблазнил бы вас. А вам бы это настолько понравилось, что вы наслаждались бы каждой минутой нашей близости.

Сесили покраснела. Его резкость и откровенность задели ее за живое.

– В таком случае это не столько честь, сколько стратегия! – парировала она. – Я прекрасно понимаю, какую игру вы ведете, Рэнд! В ваших глазах я выгляжу крепостью, которую вы поклялись взять во что бы то ни стало. Надеюсь, что у вас хватит сил и терпения, милорд, потому что вам предстоит долгая осада.

На следующее утро Сесили проснулась в раздраженном, недовольном настроении, еще не остывшая, не отошедшая от вчерашней горячей стычки с Рэндом. После продолжительного размышления она решила избегать общения с ним, особенно наедине. Это казалось ей самым разумным, тем более сейчас, когда у нее в руках был ключ от чердака. Вероятно, Ашборн обвинит ее в малодушии и в трусости. Как это ни грустно, вздохнула про себя Сесили, он будет совершенно прав.

Если Рэнд выводил ее из себя, то это вовсе не означало, что он ей не нравился, скорее наоборот, – нравился и даже очень. То, что Сесили скорее согласилась бы выколоть себе глаз, чем выйти за него замуж, вовсе не означало, что потом из него не выйдет великолепный любовник. Как бы сильно он ей ни нравился, какое бы глубокое взаимопонимание ни сближало их, она была помолвлена с Норландом, и этим было все сказано. Бросить все и кинуться очертя голову в водоворот страсти? Нет, на такое безрассудство Сесили пойти не могла.