Прощение - Спенсер Лавирль (серия книг .TXT) 📗
Ноа прав. Если он не поторопится, он может потерять ее навсегда, и эта мысль была непереносима.
На следующий день, без четверти четыре пополудни, Роберт стоял перед зеркалом в своей комнате в Центральной гостинице. Он только что вернулся из бани и магазина Фарнума и надел все новое. Борода и усы были аккуратно подстрижены, волосы тщательно приглажены. От него пахло геранью. Он поправил жилет, лацканы, воротничок, пестрый галстук, потом опустил руки.
«Иди, Роберт, — сказал он себе, — делай предложение, пока его не сделал этот священник».
Он надел шляпу, вместо трости взял букет диких голубых ирисов из стакана с водой и вышел из комнаты.
Стоял один из тех благоухающих весенних дней, которые так редки, что хочется их буквально законсервировать, когда стоят тишина и покой, когда так тепло, что возникает желание опуститься на землю под деревом и смотреть на бег облаков.
Роберт тщательно продумал время дня для своей акции. Четыре часа… Сара еще в редакции, Адди закончила основную часть своей ежедневной работы.
На пути к дому он репетировал, что будет говорить.
«Привет, Адди, ты прекрасно выглядишь сегодня». — Нет, он должен сказать что-нибудь получше.
«Я пришел, чтобы извиниться, Адди, и сказать, что ты смелая и удивительная женщина, а я был круглый дурак». — Нет, это глупо.
«Привет, Адди. Я пришел пригласить тебя на прогулку». — (Ей нравится гулять, ведь она много гуляла с этим священником.) Но он не хотел рисковать, так как во время прогулки ему могло попасться слишком много людей, так что этот вариант отпадал.
«Привет, Адди, я принес тебе ирисы. Они собраны сегодня утром в верховьях ручья».
Дверь дома была широко открыта, и солнечные лучи падали на пол холла. Роберт почувствовал запах готовящегося ужина, но в кухне и в комнатах было тихо. Он постучал и стал ждать, сердце его билось где-то в горле.
Он услышал скрип стула и шаги.
Все подготовленные слова провалились в памяти.
Адди предстала перед ним в юбке с белыми и синими полосами и голубой блузке с высоким белым воротником и белыми накрахмаленными манжетами. Поверх был надет белый фартук с нагрудником и кармашком. На среднем пальце правой руки надет серебряный наперсток. Ее светлые волосы обрамляли лицо короткими локонами. К ней вернулась былая стройность и изящество. Она застыла на пороге.
— Привет, Роберт, — спокойно сказала она. Он снял шляпу и прокашлялся, запнувшись.
— Привет, Адди. — Голос его звучал хрипло и неестественно.
Она ждала и молчала. Ее кожа была гладкой и нежной, легкий румянец покрыл щеки. Откуда-то появился Рулер и уселся, греясь на солнце и глядя на них.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Адди.
— Я пришел повидаться с тобой, — ответил он.
— Это я вижу. А чего ты хочешь? — Она говорила мягко и сдержанно.
— Прежде всего извиниться.
— Ну, в этом нет необходимости.
— Когда я виделся с тобой в последний раз, я был не в себе. Я был груб со священником и резок с тобой. Прости меня.
— Я тебя прощаю.
Он стоял на солнце, а она в тени, но солнечный луч освещал ее правое плечо и часть юбки. Проходили минуты, но они продолжали молчать.
Наконец она спросила:
— Это для меня?
— О-о-о, да… — Он вручил ей цветы. Часть стеблей поломалась в его руке, ладонь стала зеленой. — Они собраны в верховьях ручья выше фабрики. Они там растут в изобилии.
— Спасибо. Очень красивые цветы. — Она опустила голову, чтобы понюхать их, а он смотрел, как солнце заиграло в ее волосах. Адди подняла голову и отступила в тень. — Я пойду поставлю их в воду. Заходи, Роберт. — Повернувшись, она направилась в дом.
Он последовал за ней, растерянный, переступив через два больших пятна, оставленных солнечными лучами, проходившими через занавеси на кухне. На столе лежала ее работа рядом с подушечкой для иголок и недопитой чашкой кофе. Рулер медленно проследовал в кухню и занял позицию у плиты. Адди налила воды в стакан, поместила в него ирисы и поставила на стол.
— Садись, Роберт. Налить тебе кофе?
— Нет, спасибо.
Он сел, она тоже села наискосок. Он положил свою шляпу на стол, рядом с ее работой. Появилась муха и села на край ее чашки. Она согнала ее медленным движением руки. Спокойствие ее его просто ужасало. После продолжительного молчания он спросил:
— Как ты поживаешь, Адди? — Взгляды их встретились.
— Хорошо, все в порядке. Очень занята. Получила много заказов.
— Это хорошо
— Да, конечно. Лучше, чем я ожидала. Ты не возражаешь, если я буду шить, пока мы беседуем?
— Нет, давай, конечно.
Она взялась за работу, такая спокойная, отчужденная, безразличная, что у него комок встал в горле. Она вела себя с ним точно так же, как и он, с тех пор как она поселилась в этом доме. Как же он был глуп!
— Ты очень хорошо выглядишь.
Глаза ее загорелись, потом потухли… Она вернулась к работе. Стежок, стежок, еще стежок.
Хорошо выглядела?! Просто потрясающе! Цветы рядом с ней бледнели. Он не мог отвести от нее взор.
— Ты продолжаешь встречаться со священником?
— Да, я вижусь с ним.
— У тебя к нему какие-то чувства?
Она бросила на него быстрый взгляд, не дольше одного стежка, потом опустила глаза.
— Это вопрос сугубо личный, Роберт.
— Нет, я хочу сказать…
Стежок, стежок… Игла так и сновала.
— Я хочу спросить, питаешь ли ты чувство симпатии ко мне?
Она остановилась. Глаза ее были устремлены вниз.
Потом игла опять задвигалась.
— Я всегда питала к тебе чувство симпатии, Роберт.
— Тогда почему… — Он потянулся вперед и взял ее за правую руку, чтобы она остановилась. — Почему ты не посмотришь на меня?
Но Адди не поднимала глаз. Он подождал несколько секунд, потом встал, вынул работу из ее рук и положил рядом на стол, опустился на колени возле ее стула, взял ее руки в свои и посмотрел в ее красивое, бледное лицо.
— Адди, я пришел, чтобы признаться, как я люблю тебя. Я люблю тебя так давно, что даже не знаю, было ли время, когда я еще не любил тебя.
Она подняла свои прекрасные зеленые глаза. Они лучились.
— Это правда?
— Да. И я хочу жениться на тебе.
Она изо всех сил старалась сдержать слезы.
