Софья (обманутые иллюзии) (СИ) - Леонова Юлия (читаем книги онлайн txt) 📗
Адам не спешил оставить Неаполь. Несколько дней отдыха после изнурительного морского путешествия были просто необходимы перед тем, как снова пускаться в дальний путь. Поначалу Софья отказывалась от его предложений совершить прогулку по старинному итальянскому городку, но на второй день своего добровольного заточения, она уже была не рада тому, что сама лишила себя удовольствия собственными глазами видеть то, о чем ранее могла только читать в книгах. Потому на утро третьего дня, после завтрака, она торопливо накинула на плечи плащ и взяла перчатки, давая тем самым понять, что готова составить Чартинскому компанию в прогулке по городу. По узкой кривой улочке Адам и Софи неспешно поднялись на довольно высокий холм. Оттуда открывалась совершенно дивная панорама: величественный Везувий, некогда погубивший целый город, словно шапкой укрытый белыми пушистыми облаками и почти весь Неаполитанский залив. От восторга захватывало дух, но не в силах выразить словами свои ощущения, Софья лишь сжала пальцы на рукаве сюртука Адама. Повернувшись к ней, Чартинский медленно опустился на одно колено:
- София, я весь мир положу к вашим ногам. Будьте моей женой, прошу вас.
Софи возмущенно выдернула свою руку из его ладони и, повернувшись, побрела вниз. Радостное настроение ее померкло, как только он произнес эти слова. У нее уже есть муж и одному Богу известно, где он сейчас. Оправился ли от ранения? Или…
Адам догнал ее и попытался взять под руку, но она остановила его одним гневным взглядом.
- Pardonnez-moi mon audace. (Простите мне мою дерзость), - пробормотал Чартинский. – Я люблю вас, София. Скоро на свет появится ребенок, и я очень хочу, чтобы он родился в законном браке.
Софья стянула перчатку и помахала рукой перед его лицом. Тонкое обручальное колечко, которое ей когда-то надел на палец Александр стало ей немного велико, но она по-прежнему не снимала его с руки, хотя и опасалась, что может потерять.
- Это поправимо, - быстро заговорил Чартинский. – Мы поедем в Варшаву, вы примите католичество…
Софи отрицательно покачала головой. Подобрав юбки, она зашагала дальше. Они уже почти дошли до пансиона, где Адам снял апартаменты, когда на пути им попалась торговка апельсинами. О, что это были за фрукты, совершенно нечета тем, что выращивались в оранжереях в Москве и Петербурге. Яркие, как рыжее солнце Неаполя, они казалось, и сами излучают тепло. Заметив заинтересованный взгляд молодой женщины, торговка, не особо церемонясь, ухватила за рукав Адама и принялась что-то быстро говорить по-итальянски. Раздосадованный неудавшейся прогулкой Чартинский оттолкнул ее, корзина упала на мостовую, и спелые сочные плоды покатились по грязным булыжникам. Несколько уличных мальчишек, наблюдавших эту картину, с визгом кинулись подбирать их. Разразившись бранью, торговка бросилась собирать свой товар. Как на грех, в этот самый момент из-за угла кривой улочки внезапно появилась коляска. Возница натянул вожжи, и огромный вороной жеребец взвился на дыбы, едва не опрокинув экипаж. Софье показалось, что тяжелое копыто опуститься прямо на голову мальчишки, замершего от испуга на месте.
- Беги! – сорвался с губ хриплый крик.
Все это длилось какое-то краткое мгновение, но ей показалось, что время остановилось. Один из сорванцов, по виду самый старших из них, ухватил мальчишку за руку и в самый последний момент дернул его к себе, вместе с ним прижимаясь к стене дома.
Коляска пронеслась мимо, раздавленные фрукты так и остались лежать на мостовой, а Адам потрясенный, тем, что Софья заговорила, не мог сдвинуться с места.
- Заплатите ей, - тихо прошептала Софи, горло саднило от громкого крика.
Послушно вынув из кармана несколько мелких монет, Чартинский отдал их торговке.
- София, ваш голос… - улыбнулся он дрожащими губами. – Вы вновь говорите.
Софья усмехнулась, О, сколько ей хотелось сказать ему. Вряд ли он будет этому также рад, когда она, наконец, выскажет ему, все, что у нее накипело на душе.
Глава 34
Звук собственного голоса казался Софи чужим, будто и не она вовсе сейчас пыталась объясниться с Чартинским, заставить его понять, что нет на земле такой причины, которая заставила бы ее остаться подле него добровольно. Адам нервно барабанил пальцами по подлокотнику кресла, беспрестанно поправлял падающую на глаза темную прядь, лицо его то бледнело, то вновь покрывалось ярким румянцем. Не выдержав напряжения, он вскочил с кресла и забегал по комнате.
- Вздор! Вы говорите бессмысленный вздор, София! Не может быть и речи о том, чтобы вернуться в Россию, - вскричал он, не в силах более сохранять спокойствие. – Что меня ждет в Петербурге? Виселица?
- Ваш дядюшка, весьма влиятельный человек, Адам, - тихо заметила Софи. – Он найдет способ избавить вас от ответственности, хоть вы того и не заслуживаете, - едко закончила она.
Чартинский вновь побледнел, в глазах полыхнула сдерживаемая не дюжим усилием воли ярость. На мгновение Софье сделалось страшно, но Адам сумел взять себя в руки и заговорил уже спокойнее.
- Подумайте о том, что вас ждет по возвращению, Софья Михайловна. Думаете, ваш муж, - словно выплюнув последнее слово, скривился Чартинский, - ежели он, конечно, не пал на полях сражений и все еще жив, будет рад узаконить дитя, что вы носите? Мое дитя, - добавил он.
Софья отвела глаза.
- Даже если и так, и все же я бы предпочла вернуться в Россию, пусть бы даже Александр и пожелал оставить меня.
- Я не позволю вам вернуться. Я не позволю вам рисковать вашей жизнью и жизнью моего ребенка, - остановившись перед ней, Чартинский опустился на колени, завладел ее руками и принялся целовать тонкие пальцы. – Как же вы не поймете, что я люблю вас. Мне невыносима даже мысль о разлуке с вами, - горячо заговорил он.
- Но я вас не люблю, Адам, - вздохнула Софи. – Ваша любовь для меня будто клетка для птицы. Она душит меня.
- Завтра мы поедем в Париж, - не желая слушать возражений, настоял Чартинский. – Вы войдете в мой дом как княгиня Чартинская.
- Но ведь это обман. Общество не простит вам обмана, - устало возразила Софья.
- Предпочитаете, чтобы вас считали моей содержанкой, а вашего ребенка незаконнорождённым ублюдком? – поднялся с колен Чартинский и глянул на нее сверху вниз.
- Я и есть ваша содержанка, хоть и не по своей воле, - вздохнула молодая женщина.
- Я просил вас быть моей женой и готов просить вас о том ежечасно, ежеминутно, - задыхаясь от переполнявших его эмоций, заговорил Адам.
- Довольно! – остановила поток его красноречия Софья. – Довольно, Адам! Я не желаю более слышать о том. Избавьте меня от разговоров на эту тему.
- Как пожелаете, madame, - склонил голову Чартинский. – Хотя я надеюсь, что голос разума все же возобладает над эмоциями.
- Оставьте меня, - махнула рукой Софья, указав ему на дверь.
Оставшись одна, Софья распахнула окно в своей спальне. Свежий воздух ворвался в комнату, принеся с собой запах моря, тонкий аромат фиалки, которыми была усыпана клумба в садике на заднем дворе пансиона. Солнце уже скрылось за горизонтом, и закат догорал алыми всполохами над Везувием, напоминая о том, что грозная сила, сокрытая в недрах земли может пробудиться в один момент и уничтожить все на много верст вокруг.
«Как давно то было, - вздохнула она. – Что есть жизнь человеческая в этом потоке времени – одно мгновение, не более. Все окончиться смертью рано или поздно. Рождение ребенка – высшее таинство дарованное человечеству, дабы продолжить род свой. Стало быть, с моей смертью ничего не кончится, моя жизнь продолжиться в другой жизни: в детях, внуках, правнуках, - улыбнулась своим мыслям Софи. - Так есть ли смысл противиться судьбе, рисковать самым ценным, что есть у меня? Ради того, чтобы сохранить эту драгоценную жизнь, что даровал Господь, я на все пойду: обман, предательство и даже убийство, ежели что-то будет угрожать моему ребенку. В одном прав Чартинский: без его помощи мне ни за что не вернуться в Россию, к тому же и время против меня. Скоро, уж совсем скоро», - положила она руку на выступающий живот.
