Софья (обманутые иллюзии) (СИ) - Леонова Юлия (читаем книги онлайн txt) 📗
Ухватив брата за рукав, Фелисия потянула его в сторону и довольно громким театральным шепотом заговорила:
- Адам, помилуй. Мы не знали, что и думать, последнее письмо от тебя было прошлым летом. Никаких вестей и вдруг…
Софья прикрыла глаза и отвернулось: «Все это меня не касается, - твердила она про себя. – Пусть Адам сам выпутывается из той лжи, что успел нагромоздить, едва ступив на порог своего дома».
- Я после все объясню, - вздохнул Чартинский. – Идемте, ma chйrie, - обратился он к Софье, предлагая ей свою руку.
С приездом князя в доме поднялся переполох. Переменив платье, Чартинский поспешил к матери, оставив Софью на попечение сестры и прислуги. Фелисия не решилась расспрашивать новоиспеченную княгиню, а Софи вовсе не горела желанием ни подтвердить, ни опровергнуть ложь своего, так называемого, супруга. Сославшись на усталость, она попросила оставить ее в одиночестве. Она проспала почти полдня и только к вечеру, повинуясь просьбе Адама, вышла к ужину.
Княгиня Чартинская, мать Адама невестку свою встретила весьма насторожено. Софья не знала, что успел Адам рассказать матери о встрече с ней, о женитьбе, которой не было, и потому в разговоре с княгиней чувствовала себя неловко. Чартинский весьма ловко перевел разговор на другую тему, начав с того, что Софье очень понравился дом и парк вокруг него.
Княгиня Луиза с воодушевлением принялась рассказывать историю поместья, плавно перейдя к истории своего рода. Madame Чартинская в девичестве mademoiselle де Вержи, накануне ужасных событий, перевернувших всю жизнь французской аристократии, сочеталось браком с младшим князем Чартинским, а после вместе с молодым мужем отбыла в Варшаву, счастливо миновав все ужасы революции. Ее отец и старший брат погибли в кровавом угаре страшного бунта, поместье было конфисковано, мать Луизы с невероятным трудом добралась до Варшавы, где и скончалась на руках у дочери, не вынеся свалившегося на нее горя.
Позже, когда императором французов был провозглашен Наполеон, семье де Вержи, в лице княгини Чартинской вернули родовое поместье. Дом и парк были в ужасающем состоянии, и отцу Адама пришлось приложить немало усилий, чтобы восстановить поместье в его первозданном виде.
Луизе Чартинской в нынешнем году исполнилось сорок пять лет. Это была все еще красивая и ухоженная женщина, истинная француженка. Именно от нее Адам унаследовал свои черты: те же темные непроницаемые глаза, опушенные длинными ресницами, пухлые губы, темные вьющиеся волосы. Княгиня обладала веселым и добродушным нравом, любила и умела принимать гостей, но слишком много внимания уделяла собственной персоне и могла говорить часами о себе. В обществе madame Чартинскую любили и охотно прощали ей этот маленький недостаток.
Адам воспользовался своим знанием маленьких слабостей матери и избавил Софью от расспросов. Он уже успел поведать матери трогательную, придуманную им, историю любви и поспешной, под давлением обстоятельств, женитьбы и не хотел, чтобы Софья каким-нибудь неосторожным словом посеяла сомнения в умах его близких.
Софи историю рассказанную княгиней слушала, что называется, в пол уха, размышляя над обстоятельствами собственной жизни, приведшими к такому незавидному положению. «Всего одна лишь маленькая ложь повлекла за собой горы и горы новой лжи. И вот они нагромождаются друг на друга и за ними уже невозможно разглядеть истины, - вздохнула она, припомнив, как солгала Чартинскому о его отцовстве. – Но кто знает, чем бы обернулось для меня стремление к истине? Что было бы, коли Чартинский узнал, что вовсе не его дитя я ношу? И что будет, когда о том станет известно?»
По ее подсчетам дитя должно было появиться на свет самое большое через полтора месяца, и тогда станет совершенно очевидно, что Адам не может быть отцом ребенка. Этот момент страшил Софью более всего. С другой стороны, объявив ее своей женой, он вынужден будет признать младенца своим, но кто знает, каким образом он отплатит за подобный обман? Софья настолько глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила тишины воцарившейся за столом.
- Ma chйrie, - тихо обратился к ней Адам, - маменька спрашивали, как вы себя чувствуете?
Софья, подняв голову и встретившись взглядом с черными глазами княгини, слабо улыбнулась:
- Je vous remercie, madame. Tout est bien. (Благодарю, мадам. Все хорошо).
Княгиня Луиза снова заговорила. На этот раз молодая женщина внимательно прислушивалась к ее словам, поскольку говорила княгиня очень быстро и эмоционально, а Софи с трудом поспевала за ее мыслью.
- Адам рассказал мне, что вы познакомились в доме его дядюшки, и что это была любовь с первого взгляда, - улыбнулась княгиня. – Не могу сказать, что я одобряю столь поспешный брак, но понимаю. Война это так страшно! Это чудо, что вам удалось встретиться вновь и избежать всех опасностей по дороге в Париж.
- Воистину, иначе, чем чудом это не назовешь, - тихо заметила Софья, наградив Чартинского испепеляющим взглядом.
- Не могу поверить, что скоро стану бабушкой, - тихо рассмеялась madame Чартинская. – Я была немногим младше вас, когда Адам появился на свет.
Софи ощутила, как кровь бросилась ей в лицо, окрашивая шею и щеки пунцовым румянцем.
- Маменька, вы совсем смутили Софи, - с мягким укором, вставил в разговор Чартинский. - Ma chйrie, не хотите ли совершить прогулку перед сном? – обратился он к Софье.
- С большим удовольствием, - поднимаясь из-за стола, ответила она.
Накинув на плечи плащ, и захватив перчатки, Софья столкнулась с Адамом перед дверью апартаментов, где ее разместили. Чартинский молча предложил ей свою руку и повел по узким коридорам к выходу. Спустившись с крыльца, они направились в сторону освещенной неярким светом фонарей аллеи.
- Я догадываюсь, что у вас ко мне множество вопросов? – тихо начал Адам, когда они удалились от дома на почтительное расстояние.
Софья кивнула головой:
- Вы нагромоздили чудовищные горы лжи, сударь, - резко ответила она.
- Только от вас, София, зависит, станет ли эта ложь правдой или нет, - подстраиваясь под ее неспешный тяжелый шаг, ответил Чартинский.
- Вы забыли. Я уже замужем! – повысила голос Софи.
- Вы так уверены в этом? – парировал Адам. – Однажды вам уже довелось примерить траур по супругу, и он тогда тоже воевал.
Болезненно заныло в груди от того, что Чартинский сам того не ведая, высказал вслух ее самые потаенные страхи.
- Ваша сестра сказала, что русские уже в Варшаве. Думаю, вскоре они будут и в Париже, - помолчав некоторое время, добавила Софья.
- Отчего вы так уверены, что так будет? – усмехнулся Адам. Да, в последнее время Bonaparte терпит поражение за поражением, и даже может статься так, что войска союзников все-таки войдут в Париж. Но отчего вы думаете, что Раневский будет среди них?
- Всем сердцем надеюсь на то, - не сдержалась Софья.
Чартинский остановился и, обхватив руками ее располневшую талию, привлек к себе:
- Вы носите мое дитя, София. Даже, если вы пожелаете оставить меня, вам придется оставить и своего ребенка. Не думаю, что Раневский захочет воспитывать чужого ублюдка.
Софья, уперлась руками его в грудь и попыталась оттолкнуть. Более всего на свете ей хотелось сейчас признаться ему, что ее ребенок – ребенок Александра, но она испугалась. Слишком много было поставлено на карту. Думая о том, что вскоре станет отцом, Адам заботился о ней, но что будет, если он узнает правду? Вдруг он захочет избавиться от дитя. Отдаст ее ребенка в чужие руки, и она никогда более не увидит его.
Рука Чартинского, затянутая в тонкую лайковую перчатку скользнула по ее шее, длинные пальцы ласково поглаживали нежную кожу. Нащупав местечко, где билась тонкая жилка пульса, Адам усилил нажим. В глазах у Софьи потемнело, губы ее раскрылись, когда она попыталась вдохнуть поглубже, но Чартинский, склонившись к ней, запечатал ее рот поцелуем.
- Я скорее убью тебя, чем отпущу, - прошептал он, оторвавшись от ее губ.
