На сердце без тебя метель... (СИ) - Струк Марина (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Вы поедете с Игнатом Пафнутьичем. Сам Господь послал его давеча сюда в кузню. Он не из местных, не крепости Дмитриевских. Хоть и страшится графского гнева, да все же согласился отвезти вас до станции. Далее ему не с руки. Правда, комфорта особого не обещаю, но хоть так…
Лиза так и засияла при этой вести, не обращая внимания на ворчание Софьи Петровны. Девушка была уже готова и пешком пуститься из Заозерного, видя, как начинает сереть небо, провожая весеннюю ночь на покой.
Пока Софья Петровна устраивалась в телеге, Лиза, смиренно склонив голову, опустилась на колени прямо на холодную землю у крыльца, где стоял отец Феодор.
— Благословите, отче, в дорогу… Боязно… нет света впереди… благословите…
— Благослови, Господи, рабу Твою Елисавету во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь, — тихо, но твердо произнес отец Феодор. — Ступай с благословением Божьим, коли решила. Буду в молитвах поминать тебя.
И Лиза впервые за последние часы заплакала не от горя или боли. Странная легкость вдруг наполнила все ее тело. «К благу, все к благу», — твердила она мысленно, когда выехали из барского парка, когда проезжали через спящую еще деревню. Только однажды обернулась, желая в последний раз впитать в себя и надежно сохранить в памяти и зелень парковой листвы, что виднелась вдали, и зарево майского рассвета. И все те моменты, которые ей было суждено пережить здесь, начиная со встречи на зимней дороге и заканчивая нынешней ночью. Каждое мгновение воскрешала в деталях, подавляя горечь, тут же накатывавшую в душе. Чтобы запомнить. Чтобы помнить всегда, до последнего вздоха.
— Куда это мы? — встревожилась вдруг Софья Петровна, когда телега, тяжело переваливаясь на разбитой весенними дождями дороге, свернула с пути, ведущего к станции. В волнении женщина схватила руку сидящей подле Лизы, сжала ее и, склонившись к уху девушки, горячо зашептала: — Мне с первого же взгляда не понравился этот…. Этот… Ungeheuer![251] Вот увидите — завезет в лес и тогда… Смотрите, какие у него ручищи! Эдак придушит, как котят… О, meine Mädchen, что за напасти нам?! Как только он остановит, быстро спрыгивайте и бегите прочь! Нет-нет, не говорите ничего! Бегите тотчас же!
— Будьте покойны, Софья Петровна, этот человек ничего нам не сделает, — тронутая ее заботой и волнением с улыбкой заверила Лиза. — Это я попросила его свернуть. Прежде нам надобно кое-кому нанести визит.
— Кому же? — удивилась мадам Вдовина.
И удивление ее только возросло, когда Лиза назвала ей имя господина Журовского. Как объяснил девушке перед отъездом отец Феодор, доктора в конце недели можно было отыскать в одном из соседних сел, где местным землевладельцем-либералом была открыта больница для бедных. Софья Петровна дивилась не только причинам визита, но и тому, что этот заносчивый человечек в круглых очках лечил еще кого-то, кроме уездного барства. Ей почему-то казалось, что Журовский тот еще хитрец, коли был вовлечен в авантюру. Хотя… разве она сама по доброй воле стала ее участницей?
В этот ранний час село еще только просыпалось, когда неказистый экипаж беглянок въехал на его единственную улочку. Телега остановилась на другом конце села, у больницы. Лиза долго стучала в дверь, пока, наконец, ей не открыла заспанная ключница, что ходила за больными, когда доктор был в отъезде, а также выполняла обязанности докторской прислуги. Ключница долгим хмурым взглядом осмотрела Лизу, стоявшую на пороге, но все же посторонилась и пустила ее в дом.
— Господин дохтур ночью воротились с трудного случаю. Почивать изволят. Что за напасть такая? Рожать кому, что ль, приспичило? — ворчала она, кутаясь в старую шаль.
Лиза даже заробела от ее взгляда, полного укоризны и злой усмешки. Но тут в разговор вступила Софья Петровна, без приглашения зашедшая в дом вслед за своей юной спутницей. Смерив нахальную бабу ледяным взглядом, она потребовала, чтобы та немедленно позвала доктора, а также показала, где им его подождать.
— И поторопитесь, милочка, будьте любезны, — напутствовала Софья Петровна пренебрежительным тоном, от которого ключница вмиг сделалась подобострастной и предупредительной. Кланяясь, провела посетительниц в комнаты доктора на втором этаже, где оставила их ждать в узкой проходной гостиной.
Туда и вышел вскоре господин Журовский, спешно натягивая сюртук прямо на рубашку, без жилета. Увидев дам, он смутился своему неприбранному виду, но в ту же минуту на его лице отразился испуг.
— Вы, mademoiselle… что вы здесь делаете? — дрожащими руками Журовский стянул с носа очки и стал суетливо протирать их платком. Несмотря на столь явное волнение, он все же смог задать вопрос, что жег его сомнениями уже несколько дней: — Все открылось, не так ли?
— Открылось, — подтвердила Лиза. — Но у вас нет причин для тревоги. Его сиятельство не знает о вашей роли. Мы бежали из имения, как только подвернулась к тому возможность. И сейчас направляемся на станцию. Вам нет нужды опасаться…
— Неужто? — с иронией усомнился доктор, указывая дужкой очков в сторону Софьи Петровны. — Стоит графу только подумать, как побег стал возможен при переломе…
— Я не открыла ему ровным счетом ничего касательно вашего участия в этой истории. И думаю, что вы сумеете увести от себя подозрения его сиятельства, — отрезала Лиза. — Я не располагаю временем, чтобы обсуждать этот вопрос. Отныне у каждого из нас своя дорога. Авантюра обратилась в прах. Теперь мы все ничем более не связаны, кроме как коротким знакомством. И пользуясь правом этого знакомства, я вас прошу… прошу немедля… тотчас же выехать в Заозерное!
С тихим стуком Лиза поставила стеклянный флакон на столик, виновато опустив глаза. Журовский, каким-то удивительным образом сразу догадавшись обо всем, схватил флакон, откупорил и аккуратно понюхал.
— Hyoscýamus![252] О Господи! О Господи! — его пальцы буквально ходили ходуном, когда он затыкал пробкой флакон. — Вы… вы убили его? Вот почему вы здесь! Иначе он бы никогда… ни за что не позволил уйти… никому не позволил бы…
— Нет! Я не убивала его. Даже мыслей не было, господь с вами! — возразила смертельно побледневшая Лиза. — Только несколько капель… чтобы он уснул…
— Сколько? — резким тоном перебил ее Журовский.
Хладнокровие быстро вернулось к нему, и он уже звонил, чтобы как можно быстрее подавали коляску и его саквояж. Потом доктор заставил Лизу в мельчайших подробностях рассказать о том, сколько капель она налила в графин и сколько бокалов отравы выпил граф.
— А теперь позвольте откланяться, mesdames. Надеюсь, вы простите мне спешный отъезд.
Журовский уже направлялся к дверям, приняв из рук ключницы саквояж и плащ, когда Лиза вдруг удержала его за рукав.
— Господин Журовский, скажите мне… скажите, прошу вас, все обойдется без последствий для его здравия?
— Это отрава, mademoiselle, — честно ответил доктор, решивший не увиливать и не смягчать свой ответ. — Яд, как и многие нынешние лекарства. Все зависит от дозировки. Hyoscýamus может привести к полному параличу и остановке дыхания, и тогда даже самый искусный медик не в состоянии будет помочь графу. Я верю вам, когда вы говорите, что доза была ничтожной. Верю, потому что сам хочу в это верить. Скажите мне, у его сиятельства были судороги перед погружением в сон?
И получив отрицательный ответ, он с явным облегчением вздохнул — впервые с тех пор как распознал настойку белены во флаконе из зеленого стекла.
— Но даже при благополучном исходе, mademoiselle, я не уверен, что его сиятельство будет поминать вас добрым словом, когда отойдет от дурмана, — не мог не заметить Журовский, по-прежнему шокированный тем, что узнал. Всего на несколько капель больше, и в Заозерном свершилось бы смертоубийство. И что самое страшное — при его, Журовского, пособничестве! Осознание этого потрясло доктора до глубины души, ведь прежде он даже мысли не допускал о вероятности подобного исхода всей авантюры.
— Прошу еще раз простить меня, mesdames, мне надобно спешить. Действие Hyoscýamus обманчиво, и течение сна в любую минуту может перемениться, — Журовский хотел было откланяться, но вид бледного потрясенного лица барышни тронул его. Он вспомнил свои визиты в Заозерное, вспомнил, как эта девушка всегда смотрела на графа. И воспоминание о том, как светились при этом ее глаза, все же заставило доктора спросить напоследок:
