Всерьез (ЛП) - Холл Алексис (читаем полную версию книг бесплатно txt, fb2) 📗
И не то же ли самое происходит между мной и Лори?
Если не считать того факта, что я тащу его жизнь на дно вместе со своей.
Хотя мы просто стоим рядом и ничего такого не делаем и не говорим, что-то, наверное, на нас все же написано. Или, может, я слишком много распинался о своем парне, потому что народ сразу понял, что это он и есть. В смысле, те, кто спокойно относится к тому, что Лори мужик, а не девушка, а это не все, хоть и большая часть. Но остальные стараются вести себя цивилизованно. В общем, мне то и дело пожимают плечо, треплют за щеки или взъерошивают волосы, а Лори как минимум дважды извещают, что если он меня обидит, то нужные люди об этом узнают и переломают ему колени.
Что конкретно подпитывает все мои мысли о том, какие дерьмовые у него перспективы в отношениях со мной.
Но он вроде спокойно ко всему отнесся и пока еще не сбежал с воплями, даже несмотря на реальную угрозу физического насилия. И просто стоит и улыбается на… как мне кажется… довольно добродушные подначки о том, какой он совратитель малолетних. Но лично я пугаюсь, потому что помню, как его расстроила та женщина, подумавшая будто он — мой отец. Вот только не хватало дать ему еще один повод сбежать.
Поэтому я судорожно ляпаю: «Эй, может, это не он совратитель малолетних, а я — растлитель пенсионеров».
В последовавшем взрыве хохота Лори приобнимает меня за плечи:
— Тоби, милый, не надо меня защищать, пожалуйста.
Остаток дня протекает довольно спокойно, без больших подводных камней.
Если не считать Лори, который справляется со всем, словно много лет тут работает. Наверное, должно быть смешно, да? Как я из кожи вон лезу, как хочу, чтобы у меня хорошо получалось, а он просто пришел и взялся за дело так, что кажется, будто оно совсем плевое. В послеобеденное затишье я заказываю доставку продуктов на завтра, а потом выпекаю целую батарею пирожных, потому что в мое отсутствие никто не пополнял их запасы. А после ухода Руби затеваю эпическую генуборку на кухне. Стандарты надо поддерживать постоянно, и боюсь, за ними тоже не следили, пока меня не было.
Не могу заставить Лори уйти. Он вместе со мной ползает на коленях, собирает осколки разбитых тарелок и натирает пол под столами. Помогает начистить кофемашину и вытяжку и намыть все за холодильниками. Пока наконец не стягивает с меня резиновые перчатки, отправляет мою тряпку в мусорное ведро и говорит таким пугающе мягким голосом: «Если ты вычистишь еще хоть один уголок этой кухни, от нее вообще ничего не останется. Думаю, мы закончили».
Меня малость ведет и с трудом получается собрать мысли в кучку, как будто внезапно разбудили, вот только уверен, что я не спал. Кидаю взгляд на часы на стене, и, оказывается, уже полдевятого вечера. Блин.
Кухня вокруг нас вся холодная и серебристая.
— Тоби, — спрашивает Лори, — на кой черт ты вообще этим занимаешься?
— Тут надо было убраться.
— Нет, я о другом. — Он обводит жестом кафешку. — О заведении в принципе. Почему ты здесь? Почему не учишься в университете? Или в колледже, специализирующемся на общепите? Что угодно будет лучше, чем вот это.
Пожимаю плечами в ответ. Не хочется мне об этом разговаривать. Хочу только, чтоб он отвез меня домой, как и обещал, и сделал так, чтобы я почувствовал себя защищенным, и сильным, и любимым. А не тем, кто я есть на самом деле.
— А какая разница?
— Для меня — большая. — Не хочу смотреть на него, но знаю, что он на меня смотрит. Прямо чувствую размеренное тепло от его глаз.
— Ну, — срываюсь я, — а для меня — нет.
— Да господи боже, Тоби. — Ладони Лори сжимаются на моих руках, и мне это не нравится. Слишком уж все похоже на западню. — Не пора ли самому переходить от слов к, мать его, делу?
Пытаюсь отстраниться, но он слишком силен.
— В смысле?
— Ты не даешь мне что-то от тебя утаивать, и это правильно. Я и не хочу больше этого делать. Но когда я задаю один несчастный вопрос, тут же уходишь от ответа.
Что-то есть в его голосе подо всей злостью, но шум в голове мешает мне во всем разобраться. Я не чувствую… ничего. Просто хочу, чтобы он убрал руки и перестал спрашивать. И тупо смотрю на стену за его плечом.
— Почему ты на меня не смотришь? Что с тобой?
Я не заплачу. Не заплачу. Осторожно поворачиваю голову. Встречаюсь с ним глазами. И все равно едва сдерживаю слезы, потому что на вид он такой недоуменный и растерянный.
— Со мной ничего, Лори. Просто… вот это все — это и есть я. И кем я всегда был. Человек с говенной работой, потому что ничего лучше найти не смог.
Лори склоняется в мою сторону, как будто хочет поцеловать, но я отшатываюсь, и он не целует. А вместо этого складывает руки на груди — возможно, чтобы не было соблазна потянуться за мной, но в результате только выглядит далеким и неприступным.
— Это то, чем ты занимаешься, но не то, кто ты есть. Ты — умный и талантливый юноша с большим потенциалом…
— Блин, ты словно повторяешь за моим учителем литературы до того, как я словил двойку. Или за кем-то из папаш, когда они снисходили до того, чтобы притвориться, будто интересуются моей жизнью.
Он делает шаг назад.
И теперь думаю, что лучше бы не делал. Мне сейчас настолько херово, что даже не могу понять, хочу ли, чтоб мой парень меня обнял.
— Это предвзято, — говорит он таким слишком спокойным голосом, но я стопудово его задел. Вижу по губам и покрасневшим щекам. — Я не пытаюсь как-то… в каком-то смысле… заменить тебе отца, и не думаю, что ты сам этого хочешь.
Верно, не хочу, но Лори забрал то, что мне нравилось — нашу жизнь, когда он не знал всего вот этого, и я мог быть тем, кем ему казался.
Он вздыхает. Не со злостью, разочарованно. Ага-ага, слышали мы эту песню, и не раз.
— Тоби, я просто хочу, чтоб ты со мной поделился. Пожалуйста.
— Чем поделился?
— Да хотя бы объяснениями. — Он знает, насколько некрасиво это прозвучало, потому что краснеет еще больше. — То есть я хочу понять.
— Почему? — Сверлю его глазами исподлобья. — Что, внезапно моя жизнь и работа стали для тебя недостаточно хороши?
— Они для тебя самого недостаточно хороши.
Мое сердце превратилось в такой раскаленный комок. И кажется, мне сейчас будет плохо.
— Да с какого хера ты вообще знаешь, что для меня достаточно хорошо, а что — нет?
— Я не это имел в виду.
Но в его словах прозвучало все то, что я когда-либо слышал о себе: «Тобермори умный, но не старается. У Тобермори есть потенциал, но он его никак не проявляет. Тобермори нужно на чем-то сосредоточиться. Тобермори нужна дисциплина. Тобермори нужно решить, чего он хочет, и стремиться к этой цели». Я засовываю руки в карманы толстовки, чтоб не показывать, как они трясутся.
— Я просто хотел сказать, — продолжает Лори, словно думает, что поможет, — что ты можешь гораздо больше. — И это мы тоже проходили. Да только никто ни разу не сказал, что именно я могу и как того достичь. — Ты же мне вчера вечером говорил, что мечтаешь иметь свой ресторан.
Лучше б я об этом идиотизме с рестораном вообще не заикался. Теперь он будет надо мной висеть всю жизнь, вот по-любому.
— И?
— Ты поэтому бросил университет? Чтобы уйти в общепит?
Люди вечно просто капец как из кожи вон лезут, лишь бы знать, что у тебя есть какой-то план.
— Да не то чтобы.
— Тогда что случилось? — Прямо вижу, как он усиленно старается не терять терпения.
Но это меня только еще больше бесит. Заставляет упираться и бычиться, словно ничем не хочу с ним делиться. И какая-то часть мозга понимает, как это глупо и несправедливо, но все равно не могу остановиться.
— Мне там не понравилось.
— Что?.. Я не… — Он вздыхает, и такой Лори мне точно не нравится. Этот рассерженный взрослый человек, до которого не доходит, что важного в том, что Тед Хьюз срать хотел на зоопарки. Который не понимает меня. — Что это вообще значит?
И тут я почти что взрываюсь:
— То и значит, что мне там пипец как не понравилось. Что непонятного? После первого семестра я обнаружил, что плевать хотел на юриспруденцию, изучать ее не было никакого удовольствия, а уж становиться юристом — тем более. Вот и бросил, а теперь тут — работаю в единственном месте, куда взяли.
