Всерьез (ЛП) - Холл Алексис (читаем полную версию книг бесплатно txt, fb2) 📗
— Знаешь, давай не будем.
Мы все еще по большей части молчим, но это хорошее молчание. Не «Лори держит меня на расстоянии»-молчание и не «нам надо поговорить»-молчание. По времени еще рано, но после того как Лори выпивает воды, мы все равно идем в кровать и просто лежим рядом, бок о бок.
И это невероятно романтично, как-то по-тихому нежно и необъяснимо.
Я приподнимаюсь на локте и разглядываю Лори с тупым таким выражением лица, и он разглядывает меня в ответ — ни капли не тупо — но серый цвет у него в глазах мягкий-мягкий, как лебяжий пух.
— Властитель для любимого я, а он — моя надежная страна[32], — шепчу я Лори. Не думаю, что он понимает, о чем я тут вообще, но все равно улыбается в ответ.
— Прости, что я сегодня облажался.
— Ты не облажался.
Говорит вроде искренно, но не уверен, что заслужил такое легкое прощение.
— Чуть было не облажался. Я не знал, что делать, и влип.
— Тут есть и моя вина. — Он смущенно отводит взгляд. — Я слишком зациклился на чужих представлениях о том, что важно. Спасибо, что ты, э-э, не такой.
Меня, прямо скажем, не радует, что подобное случается даже после тридцатника.
— А что если б я… в смысле, ты бы мне разрешил…
— Я знаю собственные границы, Тоби. — Он тянется за моей рукой и крепко ее сжимает. — Это было бы глупо, поскольку ни ты, ни я совсем не горели желанием, но и только.
— Я не хотел тебя подводить.
Он отвечает мне своей неуверенной улыбкой.
— Я тоже.
И на этом мы закрываем тему. Все такие взрослые и равноправные что пипец.
Да только обоим нам прекрасно известно, что это все моя — меня-придурка, блин — вина. Это я настоял на том, чтобы отправиться на вечеринку. А прислушался бы к Лори и тому, чего он хочет, вместо того чтоб витать в своих больных фантазиях, и не подошел бы тогда так близко к тому, чтобы по-настоящему его ранить.
По правде, я просто не могу… не могу… сейчас думать. Ни о деде. Ни обо мне. И чего Лори не осознает, так это что, каким бы он ни был добрым, сколько бы меня ни обнимал, трахал или так старательно пытался понять, эти выходные все равно всего лишь перевалочный пункт. А за ними ждет жизнь без деда.
Просто спираль одинаковых дней в засаленном кафе, уходящая в вечность.
И я боюсь, и я один, и я не знаю, что делать.
Мне казалось, что скорбь — это будет типа круто и возвышенно, такая изысканная печаль. А на самом деле это самая низменная вещь, что я знаю. Чувствую себя диким зверем, потерянным и скребущимся. И все, чего мне хочется, это снова повидать деда. Хочу снова посмотреть ему в глаза и разглядеть там любовь. Неизменную и непоколебимую. Какого хрена я не ценил этот подарок? Почему не был за нее благодарен каждый день моей несчастной отстойной жизни? А просто принимал как должное.
Как солнце и луну.
Луна убывает, и солнце встает, и дед меня любит, и все будет хорошо. А сейчас только часть из этого все еще правда. И слава богу, что Лори спит и не видит, как я обливаюсь тут в темноте жалобными слезами по себе.
Он, конечно, захочет меня утешить, но я не знаю, как принять его утешение.
Я знаю так много и так мало об этом мужчине, что все оно расплывается в голове — мелочи, вроде его любимого вида яичницы или какой звук он издает, когда кончает, и важное, как представлять его идущим навстречу бомбе по рельсам метро или эти его отношения, которые случились, когда я еще даже пешком под стол не ходил.
И тот факт, что и он меня на самом деле не знает. А только думает, что знает.
Так что я лежу, заглушаю всхлипы ладонями и думаю, через сколько времени Лори тоже меня покинет.
В какой-то момент я вроде все-таки засыпаю, но сплю плохо. Как и всегда в последнее время.
Но мне нравится лежать рядом с Лори. Заснуть все равно не могу, но иногда получается остановить круговорот мыслей. Я сосредотачиваюсь на деталях, ловлю тепло от его кожи, стук сердца и глубокий ровный ритм дыхания. Кажется, что она такая вечная, такая беспрестанная — физическая сторона жизни. Сложно представить, что однажды все просто прекратится. Для каждого из нас.
Меня не было рядом, когда дед умер. Не знаю, должно ли это что-то значить или нет. Мне сказали, что все случилось во сне. И якобы прошло безболезненно, но готов поспорить, так всем говорят. Это просто те слова, которые хочется услышать.
Последнее, что я ему сказал: «Завтра увидимся, деда».
И соврал, как оказалось. Банально, твою мать, соврал.
Но когда кто-то умирает, ложь повсюду. Весь бизнес утешения. Не думаю, что я и в Бога-то верю по-настоящему, но все равно обнаружил, что как бы… надеюсь. Потому что нет ничего лучше, чем получить на руки расписной горшок с останками любимого человека, чтобы жизнь показалась на чуточку, чтоб ее, бессмысленней. Девяносто с гаком лет, а все, что осталось — лишь пепел и мальчик, который тебя даже оплакать-то толком не может.
Потому что вместо этого, лежа тут и разглядывая спящего Лори, думаю я вот что: хочу, чтобы он попытался мне врать. Совсем немного. Мог бы, например, сказать, что любит меня. И плевать, всерьез это или нет. Просто хочется услышать, как он говорит. Чтобы мне не было так охрененно одиноко.
Но никто не влюбляется в унылых приставучих идиотов, так что я обещаю себе, что к пробуждению Лори буду весь солнечный. Приношу ему яичницу и газету, пристраиваюсь у него под боком, пока он ест и читает, и что удивительно — это даже частично срабатывает. Я почти убеждаю себя, что все хорошо. Что понедельник — это другая страна, которую мне, возможно, и не придется никогда посещать. И, может, теперь, когда у меня есть телефон Лори и ключ от его дома, этого окажется достаточно. Что мы уже не просто два человека. Что мы бойфренды. Или кто там еще.
Большая часть дня проходит в расслабоне. Думаю, после вчерашнего ни он, ни я не готовы к чему-то суперкинковому, так что мы просто занимаемся сексом. Вот только, когда дело касается Лори, ничего не бывает «просто». Он меня буквально раздирает своей, елки, невероятной нежностью, а потом раскладывает поверх себя, как бесстыдную шлюху, берет мой член в самое горло, засовывает скользкие пальцы глубоко в задницу и, господи боже, превращает меня в такой замкнутый контур наслаждения. Как обычно, я срезаюсь почти сразу и ошалело натягиваюсь на него в обоих направлениях одновременно, пока Лори купает меня в своих сдавленных стонах. Но надолго я из игры не выпадаю. Десять минут лежания на нем — жарком, твердом, отчаянном от запрета кончать, и вот я уже пригвождаю его запястья к подушке и скачу на нем, словно ковбой на диком мустанге, пока не фонтанирую на нас обоих, а он изливается внутри меня знакомым теплым потоком. И на какое-то время я могу притвориться, что, кажется, нахожусь именно там, где и должен быть.
Вечером Лори ведет меня на свидание. То самое настоящее гребаное свидание. О котором я, как оказалось, мечтал так сильно, что и самому себе не осмеливался в этом признаться. И в кои-то веки мне даже не приходится о нем просить.
Я еще не был дома, а у Лори в основном хожу голышом, так что из одежды у меня только джинсы, в которых пришел, и мой похоронный костюм. Он не какой-то там специальный траурный, а просто костюм. Но раз я его надел на похороны деда, значит, все — теперь похоронный. Лори считает, что мне надо плюнуть и идти в джинсах, но это же свидание. И он вроде как ведет меня в какое-то хорошее место.
Не хочу быть человеком, который ужасно выглядит в хорошем месте.
Лори пытается меня убедить, что все просто подумают, будто я — эксцентричный миллионер или что-то типа того.
Но по-моему, я буду похож на проститута. Дешевого.
Так что остается похоронный костюм. Я не застегиваю воротничок и оставляю дома галстук, так что получается хотя бы парадно-повседневный похоронный. У Лори костюм темно-синий. В нем серый цвет его глаз становится бледным и жемчужным, еще более волчьим, чем обычно. Я от этого просто без ума.
