Плохие девочки не плачут. Книга 3 (СИ) - Ангелос Валерия (читать книги полностью .txt) 📗
— Забирай.
— Что?
— Жизнь.
Я хочу его смерти. Сильно. Правда. Но еще сильнее я хочу, чтобы он жил. Хочу ощущать его дыхание рядом.
— Отпусти, — требую тихо.
И он отпускает.
Без слов. Без споров. Просто разжимает пальцы, позволяет ускользнуть, выскользнуть на волю. Вдохнуть наконец. Полной грудью.
Забавно.
Когда у него перекрыт кислород.
Я совсем не дышу.
Он замирает. Не совершает ни единого движения. Однако наблюдает за каждым моим шагом. Нависает будто коршун, накрывает тенью, темнотой. Держит под прицелом, не выпускает из поля зрения ни на миг.
А я шагаю несмело, и ощущение такое, точно едва касаюсь земли. Парю в уютной невесомости. Все вокруг кажется до ужаса сюрреалистичным.
Может, вся моя жизнь бесконечный кошмарный сон?
Я наклоняюсь, поднимаю кольцо.
Так предначертано.
Так тому и быть.
Так суждено.
Мактуб.
Дар.
Проклятье.
Гаснет мой свет.
Я ступаю в порочный круг. По доброй воле. Я черчу единственное слово на стылом пепле, что остался от поруганных надежд, и это слово — «вечность».
***
— У тебя крепкие кости, — заявляет Вальтер Валленберг.
Тем интереснее будет их ломать.
Я думаю об этом, но не озвучиваю вслух. Постепенно учусь молчать, ибо реальность не оставляет другого выбора. Приходится принимать правила игры.
— Это комплимент, — отвечаю я.
— Это факт, — хмыкает он.
Ребра до сих пор мучительно ноют, однако совсем необязательно сообщать обо всех подробностях барону. Пусть сохраняется интрига.
— А мой внук тебя на славу покрыл, — широко усмехается Валленберг. — Наверное, весь член себе ободрал. Я знаю, как бывает.
— Хватит, — зажимаю рот ладонью. — Меня сейчас вырвет.
Не шучу. Не преувеличиваю. Тошнота действительно подкатывает к горлу. Ощущения самые настоящие. Желудок скручивает спазм.
— Я говорил, надо действовать по уму, — продолжает ровным тоном. — Но вы, женщины, думаете совсем другим местом.
— А вы? — парирую гневно.
— А мы дурь из вас выколачиваем, — бросает холодно.
Краснею. Натягиваю одеяло выше, как будто это поможет защититься от пристального взора. Поджимаю колени к груди.
Неужели Элизабет и правда полюбила такого ублюдка?
Хотя — почему нет? Чем я лучше?
Опять риторические вопросы.
Готова поспорить, барон долго пытал свою жертву, сперва довел до безумия, а потом отвел под венец. Теперь внук действует в лучших традициях семьи. И пусть Элизабет не особо похожа на чокнутую, она написала то самое «Он любит тебя». Полнейший бред, жесткое издевательство. Вот и явный признак буйного помешательства.
— Молодец, — небрежно бросает Валленберг. — Ты своего добилась. На колени он пока не упал, зато обручальное кольцо вручил. Дожимай. Сейчас можно выбить из него все, что пожелаешь.
— Не все, — горько усмехаюсь.
— А чего ты хочешь?
Свободы. Хотя бы глоток.
Мой поводок ослаблен. Однако даже растерзанный в клочья разум четко осознает: это ненадолго. Все станет как прежде. И хуже. Безнадежно. Необратимо. Неминуемо.
Я обречена истечь кровью в остро заточенных когтях.
Фон Вейганд не подтвердил мою догадку, но и не опроверг. Трудно сказать, что страшнее: добраться до правды или теряться в сомнениях. Зверь контролировал себя до последнего. Зверь сорвался. Какая разница? Итог не меняется. Приговор насмерть.
Я выбираю между двумя сторонами ада. Нет. Я не выбираю вовсе.
Знаю, пожалею. Уже жалею.
Только промолчать не удается.
— Я хочу уйти, — признаюсь честно. — Хочу расстаться с ним навсегда.
— Ну, ты молода еще, — вкрадчиво замечает барон. — Куда тебе помирать?
Очередное подтверждение очевидного. Конечно, я могу уйти. Вперед ногами. На носилках. В морг.
— Я не выдержу, — роняю тихо.
Вроде и согласилась, приняла предложение, подняла кольцо и надела обратно по доброй воле, постаралась смириться, с честью принять неизбежное. Но нутро протестует, встает на дыбы, бунтует.
Меня тянет во мрак. Во тьму. К убийце. К чудовищу. К моему палачу.
Меня тянет на свет. Прочь отсюда. Бежать, не чувствуя ног. Рваться на волю. Выгрызать свободу любой ценой. Погибать, подыхать, загибаться в дичайших муках. Только не падать ниц, не сдаваться. Спастись.
Я разрываюсь.
Разбиваюсь.
— Выдержишь, — чеканит барон. — У тебя же мертвая хватка. Вон сколько заглотила. Даже рот треснул.
Последняя фраза добивает окончательно, оказывает эффект, подобный удару кнута, вынуждает подскочить на месте, дернуться и вжаться в спинку кровати.
Валленберга забавляет моя реакция.
Он хохочет. Абсолютно искренне. Наслаждается сложившейся ситуацией. Упивается моментом в полной мере. Смакует точно излюбленный десерт.
— А я бы оставил на тебе эти шрамы, — вдруг заключает без тени насмешки. — Пусть бы все знали, какой у меня огромный хрен.
— Ну и выражения у вас, — невольно кривлюсь. — Откуда только слов набрались.
— А что? — хмыкает. — Так не говорят?
— Говорят, — сглатываю ком в горле. — Но не люди благородных кровей.
Его цепкий взгляд скользит по моему телу, буквально впивается, пронизывает насквозь, точно луч рентгена. От этого человека ничего не скрыть. Он изучил мою медицинскую карту. Наверняка. Не раз и не два.
Проклятье. До чего же раздражает. Черт. Доводит до зубного скрежета. Барон ведет себя так, будто знает обо мне все гораздо лучше меня самой.
Самодовольный ублюдок. Под стать своему внуку.
— Назови любимую страну, — произносит небрежно, словно лишь поддерживает светскую беседу.
А в ледяных глазах отплясывают бесы.
И я вмиг напрягаюсь.
— Зачем? — едва выдыхаю.
— Если любимой нет, выбери ту, которая просто по вкусу.
— В чем смысл? — спрашиваю с подозрением. — Разве это важно?
— Полагаю, тебе следует ответственно подойти к данному вопросу, — отвечает медленно, намеренно растягивает слова. — Ты проведешь там несколько месяцев. А возможно, и лет. Посмотрим, насколько хорошо мне удастся спрятать тебя.
— Вы что… — осекаюсь. — Вы предлагаете сбежать?
— Ты попытаешься в любом случае, — заявляет спокойно. — И своей нелепой попыткой разъяришь Алекса. Тогда уж лучше я обо всем позабочусь, обеспечу успешный побег. Новое имя, новые документы. Я куплю тебе другую жизнь.
— Думаете, поведусь? — фыркаю. — Очередная подстава. Иначе, с чего бы вам помогать просто так?
— Решай, — невозмутимо пожимает плечами.
— Я не верю, — бросаю мрачно, практически выплевываю: — Не верю ни единому вашему слову.
— Я рад, — улыбается барон. — Наконец начинаешь понимать суть игры.
Гад пребывает в отличном расположении духа.
Впервые вижу его настолько довольным.
Это пугает до дрожи под кожей.
— В чем ваша выгода? — задаю прямой вопрос. 7c6fa8
— Люблю помогать людям, — произносит елейно.
— И многих спасли? — интересуюсь иронично.
— Никто не жаловался, — парирует холодно.
— Никто не выжил, — роняю в тон ему.
Валленберг разворачивается и направляется к выходу, задерживается лишь на пороге, но не оборачивается, бросает через плечо:
— Даю день.
— А потом?
Захлопнутая дверь служит идеальным ответом.
Глава 23.3
— Закрой глаза, — говорит фон Вейганд.
И я подчиняюсь.
Всегда.
Моя воля — просто мимолетная иллюзия.
Выбора нет.
Не было никогда.
Он взял меня.
Как берут добычу.
Жестко.
За глотку.
— Чего ты хочешь? — едва шевелю губами.
Дыхание зверя опаляет шею.
Никакого контакта. Никаких прикосновений.
Он не дотрагивается до меня. Даже пальцем не задевает. Только застывает сзади. Не преступает черту. Вкладывает что-то в мои сомкнутые ладони.
Осторожно провожу пальцами по прохладной поверхности, изучаю предмет, исследую гладкие грани. Пытаюсь определить истину на ощупь.
Странно. Никак не пойму. Что это?
