Работа для рыжих - Фирсанова Юлия Алексеевна (бесплатные версии книг txt) 📗
— Почему ты задираешь и обижаешь Ксению?
— Что-то я не заметил, чтобы она обижалась, — проронил с некоторым сожалением об отсутствии у меня аффективной реакции Киз.
— Она не будет злиться из-за ерунды, но зачем? — не отставал Гиз, кажется не столько обозленный на брата, сколько озадаченный. Когда у тебя во всем мире один-разъединый родной человек, сложно заставить себя по-настоящему на него сердиться.
— Слишком легко ей все дается и удается, слишком правильная девочка и слишком правильно поступает, и все ее поступки непременно оказываются правильными. У меня от этой сладости скулы сводит. Хочу увидеть ее настоящую, без маски «хорошей девочки», и чтобы ты увидел, тоже хочу, — настолько мрачно заявил розововласый киллер, что я, невзирая на серьезность обсуждаемой темы, не удержалась и прыснула.
И вообще, мой сон, как хочу, так себя и веду! Вот так-то!
— Глупый ты, киллер! — захихикала я. — Правильная… Бе-э-э! Напридумывал тоже ерунды. Я вообще поступаю так, как хочу, только свою совесть слушаю, а за правильным иди ты лесом к тем Силам, которые на меня ярмо повесить пытаются. Знаешь, философы говорят, что каждый человек живет в своей вселенной, и со вселенными других людей она соприкасается лишь изредка. Психологи подтверждают, что восприятие индивидуума настолько субъективно, что байка о персональном мироздании имеет смысл. Так вот, у тебя в личной вселенной метровые тараканы водятся и такая странная идеально-идиотская Ксюха существует, что мне и самой было бы любопытственно на нее поглядеть.
— Почему тараканы? — брякнул вопрос растерянный Киз.
— Ты не спишь? — удивился его брат.
— Сплю, — честно ответила я. — Только все равно вас слышу. А тараканы в голове — это такое выражение русское, адекватного перевода на другие языки не имеющее, означает заморочки, чудачества, странности, особенности поведения. Не-э, все не так, — я поерзала по подушке головой, не в силах подобрать хорошего сравнения, — вот тараканы, и точка. Большие они у тебя, иначе бы я такой идеально фальшивой куклой, у которой надо двойное дно искать, не представлялась. Если хочешь, давай я тебе утром в сапоги меда налью.
— Зачем? — по-прежнему растерянно спросил Киз.
— Чтобы ты уверился, что я показала истинное вероломное нутро, и перестал мучиться, — пожала я плечами и уточнила: — Одной пакости хватит или надо еще парочку придумать?
Ответом было молчание.
— Ну ты подумай, а утром скажешь, если мало, я еще чего-нибудь соображу, — великодушно предложила я с широким зевком и, не дождавшись отклика (сдавленное хрюканье со стороны кровати, где устраивался спать Гиз, не в счет), заснула, на сей раз уже основательно.
Гип-гип-ура! Вселенская справедливость для одной-единственной девушки все-таки наступила, надо отправить благодарность в верха! Никто с утра истошно не орал, не тормошил и не звал на помощь, я успела основательно выспаться, даже (ну, это нехитрый секрет) проголодаться. А чего бы не проголодаться, если из кухни соблазнительно тянуло блинами?
Мужчины уже встали, Фаль упорхнул, оставив на подушке след искристой пыльцы, свинья и та убежала. Поэтому я с наслаждением потянулась, вылезла из-под одеяла и залезла в шкатулку-сундук, увеличив хранилище своего гардероба до нормального размера. Неторопливо выбрала свежую порцию шмоток в дорогу. Эльфийские штанишки, красивые, практичные, темно-шоколадные с зелеными вставками, и такую же, мейд ин дивный народ, рубашку. Только они, вставки, были темной зелени с шартрезовыми пуговицами и золотистым кружевом, пришитым так хитро, чтобы выглядеть нарядно, но не мешать и не пачкаться слишком сильно. Все-таки эльфы главные умельцы по части одеяний практичных и смотрящихся очень выигрышно.
Это, думаю, часть эволюционного пути остроухих лесных жителей, приспособившихся сочетать тонкое чувство прекрасного и повседневные нужды. После того как гостила на свадьбе у Лакса, предположение получило очень весомое подтверждение. Почетная гостья очень долго искала на открытом воздухе помещение типа «Ж» и, отчаявшись, все-таки спросила совета у первой попавшейся дивной дамочки. Оказалось, священное место, скрытое тенью вековечных деревьев, находилось совсем рядом и до того напоминало с виду беседку для отдыха, что я могла бы ходить мимо еще три вечности кряду и ничего до места назначения не донести.
Пока разобрала щеткой свалявшиеся за ночь волосы (такое впечатление, что я из них нарочно пыталась сделать мочалку в рекордно короткий срок) и завязывала в хвостик, в голову пришла забавная мысль. Теперь мы все будем с хвостами: Гиз, Киз, я, свинка. Можно организовывать союз хвостатых, один Фаль останется без отличительного признака, зато с двумя крыльями. Будем считать, что два крылышка приравниваются к одному хвосту, а значит, сильф тоже наш человек!
Развеселившись, я цапнула из личной шкатулки с драгоценностями еще и серебряный браслетик с зелеными и золотыми камушками и нацепила на руку. Висюлек на грудь добавлять не стала, там их и так было достаточно, а с колечками поводья держать неудобно, пусть их лучше Фаль носит наголовными обручами «а-ля король сильфов».
На кухне были только свои. Хозяйка, из окна видно, возилась с живностью, хозяин отсутствовал как класс, Каллий, думается мне, наказанный за вчерашнюю неосмотрительность и небрежное обращение с острыми предметами, перекладывал покосившуюся поленницу у сарайчика. Еще вчера она была ровнехонька, а сегодня вдруг покосилась. Спорю, не обошлось без тайной диверсии синалевода старшего. Но вообще-то правильно-правильно, лучше, чем через вторую голову из двух половинок, истина доходит только через руки. Выпороли, и гуляй, Вася, а вот такая занудная трудотерапия на пару-тройку часов крепко запомнится. Для непоседливого парнишки особо!
Киз и Гиз лениво ковырялись в огромной груде оладий, высившейся эдаким золотистым Эверестом посреди стола, Фаль же сидел сверху и вкушал. Свинка, если судить по кусочкам в миске, тоже получила оладушек на закуску к остаткам вчерашнего ужина и теперь уступила свое место у кормушки неизвестно откуда взявшейся кошке, больше похожей на пушистый шарик на четырех лапках. Где был этот шарик вчера, не знаю, небось гулял сам по себе, а теперь, когда запахло съестным, пришел гулять по дому. Правильная позиция, то место, где вкусно кормят, имеет право зваться домом, даже если бывать там наскоками.
Был у моей тетки в деревне бойцовский кот. Нет, не порода, просто боец-ветеран об одном ухе и глазе, весь в шрамах, видных даже сквозь шерсть, зато все окрестные мурки входили в его гарем. Так вот, этот кошак мог шляться черт знает где неделями, но стоило появиться в доме парному мясу, как Васька объявлялся на кухне и с громким мявом требовал законную порцию. Потом по-хозяйски валялся на диване, благосклонно принимал поглаживания и опять исчезал на недели. И умирать, когда возраст на второй десяток перевалил, тоже домой пришел, тетка моя железная, из тех, что коня на скаку в избу сквозь огонь занесут, тогда плакала…
Ладно, хватит о печальном, ведь впереди замечательный завтрак! Миска меда, оладьи, травяной отвар и никакой каши-размазни. Вот это правильная политика! Кстати, о кашах, надо попросить приготовить что-нибудь из этого репертуара Киза, и тогда одно из двух: или я безумно полюблю его кашу, или киллера чудо-кулинара ждет великое посрамление в лице моей скривившейся рожи.
— Всем доброго утра! — Я плюхнулась за стол и потянула поближе к себе деревянную миску с медом, все равно остальные уже сытые, не столько едят, сколько копаются. Миска оказалась тяжелее, чем думала (железное у них тут, что ли, дерево или свинцовое?), и на повороте опасно накренилась над краем стола. Тугая золотистая жидкость мягко плеснула за край.
Киз, рядом с которым я опустилась за лавку, как на самое близкое к пухленьким оладьям свободное место, шарахнулся от меня в сторону, словно от зачумленной, и закашлялся. Подавился, болезный? Вот уже и краснеть начал! Я стремительно вскочила и саданула киллера промеж лопаток.
