Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди - Демина Карина (читаем книги бесплатно .TXT) 📗

— Ну… сначала-то я думал, что просто вороги, а потом понял, что для сюжету надобна интрига… в общем, это потом уже станет ясно, что они за Физдамоклом охотились, а так он-то тоже сперва подумает, что они просто так…

…мимо проезжали и решили: а и вправду, чегой-то нам не налететь на деревню?

Нет, случалось гулять лихим людям по дорогам и на хутора заглядывать, но деревеньки трогать и они остерегались. В деревеньке-то в каждой второй хате обрез, и в каждой первой — вилы, и управляются с ними мужики славно, едва ль не как уланы с саблею.

Но замечание этакое Себастьян оставил при себе, Сигизмундус вовсе от него отмахнулся: мало ли… всякое в жизни бывает.

— А вообще, — заерзал Янек, — я ж тебе не сказал… все это будет ну как бы историею… ну, то есть не взаправду, конечно, а будто бы в древние времена…

Магкарточки сменились на рисованные картинки, на которых развратные девицы сделались еще более задастыми и сисястыми, а заодно уж повеяло от их облика чем-то этаким, классическим, с духом Королевской картинной галереи.

— Вот! Вороги, значит, налетели, а Физдамокла дома не было.

— Экая незадача…

— А то. Он на поле сидел. Думал.

— Об чем?

— О судьбе мира!

Сигизмундус проникся к герою большим уважением, поелику человек пустой о судьбах мира думать не станет, человеку пустому на мир наплевать. Себастьяново же неугомонное воображение мигом нарисовало что поле с колосьями перезревшей пшеницы, что заросли лопухов по краю его, весьма подходящие для всякого думанья. И Физдамокла нарисовало, все в той же холщовой рубахе, изрядно замызганной от частого ношения. Физдамокл сидел в лопухах, пучил глаза от натуги и, прислушиваясь к бурлению в животе, думал, что жениться все ж пора пришла. Хоть бы и на Мане. А то ж этак на своей-то готовке не то что в лопухи, к богам попасть можно.

— Ну они-то взяли и все пожгли.

— Зачем?

— Для порядку.

— Экие… порядочные вороги.

— Ну, еще от злости. Они ж Физдамокла искали…

…и странно, что не нашли на поле-то, посерёд лопухов и мыслей о высоком. С другой стороны, Сигизмундус верно заметил, что неизвестные вороги, чьи лица прямо-таки просились на плакаты «Их разыскивает полиция», отнюдь не главные герои, потому и ума от них требовать грешно.

И вообще, нечего придираться.

Давно ж все было, вот и запамятовались детали, повылетели из головы Янековой.

— И вот, — дрожащим голосом продолжил Янек, — Физдамокл возвращается домой… и видит, что нету деревни. Сгорела…

Себастьян прикинул, что на поле несчастный Физдамокл провел не один час, верно, судьба мира все никак не складывалась, ну или живот не унимался. А может, умаялся думать несчастный кузнец? Вот и прикорнул, не заметил ни пожару, ни криков… бывает.

— И Маню зарубили… поглумились сначала, а потом зарубили…

Янек тоненько всхлипнул и признался:

— Очень трагично выйти должно…

Сигизмундус тоже всхлипнул, ему было нечеловечески жаль несчастную Маню, которая так и не дожила ни до счастливого замужества, ни до первой семейной свары, ни до первой оплеухи…

— И Физдамокл решил мстить! — Янек ударил себя в грудь кулачком. — Я книгу так и назову «Месть Физдамокла».

— Удачно. А лучше «Кровавая месть Физдамокла».

Янек задумался, впрочем, не на пару часов.

— Точно! Звучит, а? «Кровавая месть Физдамокла»… он откопает свой меч.

— Меч?

— Ну да…

— Откуда у кузнеца меч?

— Ай, какая разница? Пускай от матери евонной остался… точно! — Янек аж подпрыгнул. — Меч и еще перстень с гербом! Она ж у Физдамокла не просто так была, а княжною… ну, когда-то она из дому сбегла по большой любви…

…прихватив с собой, надо полагать, шкатулку-другую золотишка и еще по некой одной ей ведомой княжеской надобности меч. Полуторник. Аль вовсе двуручный, чтоб уж оно совсем солидно гляделось.

Княжне без меча двуручного никуда.

— И вот, он откопает меч и перстень и пойдет мстить…

— А…

— Я знаю. — Янек не позволил вопрос задать. — У них в селе совершенно случайно поселился великий мастер по мечному бою, который и разглядел в Физдамокле талант.

Физия Физдамоклова сделалась озадаченной. До сей поры он в себе два таланта знал: к питию хмельной браги, которую мог усвоить и перебродившую, чем снискал немалое мужиков уважение, и к битию морд. Последнее обходилось без высокого фехтовального умения, по-простому, кулаками.

— Разглядел, и взялся учить, и научил всему, что сам знал. А мастер был тот не простой, а цианьский… я как-то видел, как один цианец пятерых уложил. Главное, что сам махонький, сухонький. Тут скакнет, там скакнет… а здоровые мужики и падают.

Себастьян почти увидел несчастное лицо цианьского мастера-мечника, каковой узрел нового своего ученика. И удивленное — оного ученика, пытавшегося понять, на кой ляд ему куда-то там скакать с мечом, когда одного удара кулаком в харю довольно, чтоб привести противника в состояние безоговорочной капитуляции.

— В общем, был у него меч. И мечом он махал так, как никто в княжестве! — упрямо повторил Янек и покосился, будет ли Себастьян спорить, но слушатель оказался на редкость благодарным, кивнул рассеянно, мол, так и надо.

И правильно.

История-то Янекова, а значится, он полное право имеет придумывать, как оно там было. Кому не нравится, пущай свою выдумает.

— И взял Физдамокл свой меч! И воздел над головой, и принес клятву всем богам, что не будет он знать ни сна, ни покоя, пока не отомстит за Маню!

…за спаленную кузню, дом и книжку, что в этом доме осталась врагам на поругание, не говоря уже о картинках со срамными бабами. За такое и вправду стоило в морду дать.

— И пошел он разбойников искать…

— И как?

— Нашел, — уверенно заявил Янек. — И всех убил.

— Кровожадный какой.

— Так он за Маню мстил!

— Тогда ладно. — Себастьян признал, что причины для кровожадности у Физдамокла имелись, а к разбойникам он в силу профессиональной деформации сочувствия не испытывает. Напротив, коль их сельский кузнец отыскал, то, стало быть, недолгою была бы их карьера.

И Янек, ощутив этакое сомнение, поспешно добавил:

— Физдамокл по следу прошел. А он был знатным следопытом… у него отец из охотников.

— Ты ж говорил, что кузнецом он был.

— Кузнецом. А в свободное время — охотником.

Действительно, почему бы и нет?

— Физдамокл отыскал их логово в самой гуще леса… и всех убил.

— Ты уже говорил.

— Да? Тогда извини… то есть он всех простых убил, а главаря ранил смертельно, и тот перед смертью признался, что они деревню не просто так сожгли, а с умыслом!

Себастьян кивнул: понятно. Преступный умысел всегда является обстоятельством отягчающим, способствующим увеличению срока на каторге.

— Они хотели Физдамокла убить, потому как он не просто так кузнец, а княжич! Во! — Янек пальцем ткнул в потолок, и от движения этого шарахнулись в сторону тени. — Ну, у него ж мать княжной была, значит, княжич. Старый князь, который Физдамоклу дедом был, помирать решил. А наследников у него нет. Ну и его советник решил, что сам станет князем. Только Физдамокла убьет.

— А чего он раньше-то?

— Ну… не знал… а тут вдруг тайна вскрылась… случайно… ай, какая разница? Главное, что тут Физдамокл осознал.

— Что осознал?

— Как что? Предназначение свое! Он должен добраться до старого князя и открыться ему, а потом взойти на трон. Ты не подумай, власть ему не нужна, он благородный герой. Он желает, чтоб люди в княжестве хорошо жили, все до единого…

— Задача…

— А то! Он же ж не зазря трактаты читал! У него и план имелся, как все по уму сделать, по справедливости. — Янек шмыгнул носом. — Он и пошел… ну там приключения всякие… он там ведьмака спасет одного, сильно могутного, и тот Физдамоклу в верности поклянется. Потом у него самого дар страшенной силы откроется, всем ведьмакам на зависть. И еще королевну эльфийскую от ворогов оборонит…

— И она тоже в верности поклянется?