Сердце Дьявола - Белов Руслан (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗

– Сколько времени? – спросил я. Мои часы разбились в столовой во время драки с синехалатниками.

– Пять пятнадцать.

– За час я не успею. Охранники могут меня не послушаться. Да и двери надо разваривать.

Худосоков залез в нагрудный карман и достал нечто, напоминавшее маленький пейджер и протянул его мне.

– Войдешь в Центр, нажми на эту синенькую кнопочку.

– И они будут меня слушаться?

– Нет, слушаться они тебя будут, если нажмешь на красную.

И выцедил презрительно:

– Ты что за дурака меня держишь?

Я добежал до Центра за двадцать семь минут. Еще десять понадобились, чтобы разварить одну из дверей, нажать на синюю кнопочку и снять наручные часы с убитого охранника... Ну, еще я на минутку заскочил в столовую посмотреть на Баламута. Он был мертв, но лицо у него выглядело довольным. Закрыв ему глаза, я ринулся назад. Когда до поляны под Кырк-Шайтаном оставалось полкилометра, час, отведенный мне Худосоковым, истек. Минуту спустя раздался выстрел, показавшийся мне очень громким. Я упал ничком на дорогу и завыл белугой...

Я шел на поляну с твердым решением задушить Худосокова. И наверняка бы сделал это, даже если бы он нашпиговал меня свинцом. Однако небеса были, видимо, на стороне негодяя – когда до цели оставалось пройти всего ничего, меня обогнал джип с охранниками. К счастью, небеса переменчивы: не успел джип отъехать на пару десятков метров, как был обстрелян из придорожных кустов...

Перестрелка длилась всего несколько минут и закончилась весьма эффектно – пуля, попавшая в бензобак, превратила джип в ярко пылающий факел.

Я не стал им восторгаться, а бросился к поляне. И в рощице, ее окружавшей, наткнулся на Ольгу, любовавшуюся своей работой, то есть пылающим джипом.

– Что с Полиной? Жива? – спросил я, впрочем, уже зная ответ – в глазах Ольги не было смерти моей дочери.

– Живы обе... – пошла она вперед. – А Софию он убил...

Выйдя из рощицы, я увидел Полину с Леночкой. Они сидели рядышком на толстом, в обхват, березовом бревне. Перед ними лежала София.

Помолчав над ее телом, я попросил рассказать мне, как все случилось.

– Как только ты ушел, мы с Леночкой в песке стали играть, – начала Полина, вытря платочком заплаканные глаза. – Я построила свой город, она – свой. Мое население выращивало картошку-синеглазку и пятнистых кроликов, а Леночкино – редиску и поросят. И мы продавали друг другу товары. Когда я привезла на рынок кроликов, то в кустах у речки увидела тетю Олю. Она показала мне рукой на свой автомат, потом – чтобы мы спрятались. Хорошо, что ваш Худосоков заинтересовался нашей игрой. И растерялся немножко, когда я в его глаза песчаным кроликом кинула... Потом схватила Лену и петлями вон к тем кустам побежала...

– А мы с Софией застрочили по нему, – продолжила Ольга рассказ. – А он, черт хромой, молнией к этому бревну кинулся, залег за ним и ответил... Представляешь, вслепую – в глазах песок, жмурится, а стреляет. И Софии прямо в сердце попал, она только охнула. И представляешь, я глаза на нее всего на секунду перевела, всего на секунду... И за эту секунду Ленчик испарился...

– Он убежал туда, – показала подбородком Полина в сторону облепиховой рощи.

– А вы не боитесь, что он вернется? – спросил я, взяв в руки автомат Софии.

– Там Вероника сторожит в скалах над тропой... – ответила Ольга. – А где ребята?

– Убил он Бориса. И Баламута тоже, – сказал я, чернея.

– Ты что!!?

– Да... – вздохнул я и рассказал о последних минутах жизни Бориса и последнем желании Баламута...

– Я знаю, что они для тебя значили...

– А что за одиночный выстрел я слышал? – спросил я, чтобы не думать о смерти товарищей. – Ну, за несколько минут до того, как ты джип с охранниками успокоила?

– Это я стрелять училась... – отвела взгляд Полина.

– Ну и как?

– Нескольких килограммов не хватило...

– Каких килограммов?

– Веса... Я его после выстрела удержать не смогла...

– Не расстраивайся. Вернемся в Центр, я тебе пулемет подарю. Станковый. Из него ты сможешь стрелять...

– Правда?

– Шутка.

– Я из-за этого выстрела не знала, что и делать – то ли сюда бежать, то ли в показавшийся джип целиться... – сказала Ольга, прикрывая лицо Софии своей курткой.

– Я мог в этом джипе сидеть... – посмотрел я внимательно в глаза подруги.

– Я бы увидела, – не отвела девушка глаз. – Или почувствовала.

Мы помолчали.

– Ну ладно, я пойду... – сказал я, поднимаясь.

– За ним побежишь?

Посмотрев в глаза Ольги, я увидел одну усталость.

– Да, побегу... Не ранен он? – спросил я, ощупывая рану на голове.

– Если был бы ранен, не убежал бы так быстро... Давай посмотрю, что там у тебя.

Рана была в порядке и я, вставив в автомат Софии полный рожок, ушел.

Через десять минут я нашел Веронику, взял у нее пистолет (Беретта-99), кобуру к нему и отправил девушку к Ольге. О смерти Бориса не сказал – смалодушничал.

Я знал, где искать Худосокова. Даже не знал, чувствовал, что он сидит в известковом гроте, в котором Баламут-Аладдин провел ночь с наложницей с красивым пупком.

Грот я увидел издалека. Перед ним стоял Худосоков и наблюдал, как бородатый таджик в чалме и ватном полосатом чапане седлает лошадь. Выстрелил я, не раздумывая – пусть Аллах думает как уберечь от моих пуль своего подопечного.

Аллах уберег, как своего подопечного, так и Худосокова. Подопечного – бросив его за ближайший камень, Худосокова – дав ему возможность ускакать на лошади. Но и мне он, в общем-то, помог: испугавшись выстрелов, прямо на меня выскочила из кустов оседланная молодая кобыла, наверняка принадлежавшая таджику в чалме. В книге моей жизни без сомнения была запись о том, что я смогу ухватить ее за поводья и поэтому следующую секунду я уже мчался вслед за Худосоковым.

Я хорошо знал лошадей – в моей партии всегда было пять-шесть доходяг, на которых можно было нагрузить килограмм по тридцать, не больше. То есть две бороздовые пробы или два полупустых ягдтана [40]. Но были и красавцы-кони на ровном месте немедленно срывавшиеся в галоп. И эта кобыла была ничего – скакала будь здоров. Не прошло и пяти минут как мои брюки разошлись на две половинки, а впереди я увидел Худосокова, нещадно погонявшего свою лошадь. Тропа к этому времени перешла в ровную троговую долину и наши лошади перешли на галоп.

...Галоп – это что-то. Сначала даже страшно. И от выпученных глаз лошади, и от неимоверных скачков, и от того как немедленно перед тобой пожирается пространство... Но потом, когда понимаешь, что ты вполне способен удержаться в седле и не улететь в небо и что лошадь прекрасно видит, куда скачет, то ничего кроме восторга в твоем теле не остается...

Однако Худосоков восторга не испытывал – таджик в чалме отдал ему не лучшую лошадь. Скачок за скачком я приближался к нему. Вот, уже можно попытаться сбить его очередью. Наверное, можно было приблизиться и на меньшее расстояние, но "калаш" все более и более превращал мою спину в сплошной синяк, и мне очень хотелось, чтобы он быстрее прекратил это весьма болезненное для меня занятие и занялся своими непосредственными обязанностями. И я, замедлив движение свой кобылы, достал автомат из-за спины и выстрелил. И тут же был позорно сброшен на землю. Я забыл, что эта девица боится выстрелов, и потому оказался в партере. Придя в себя и поняв, что кости целы, я устремился взглядом в сторону цели и к радости своей увидел, что она повержена: лошадь Худосокова билась в предсмертных судорогах, а сам он на четвереньках быстро поднимался по каменистому склону. Я поднял автомат и нажал на курок. Но выстрелов не последовало. "Черт, заклинило!" – принялся я возвращать оружие в чувство. Но оно и не думало проявлять никаких признаков желания поработать. И, взбешенный, я забросил его в протекавший рядом ручей. И, представляете – он застрочил на радостях. Еще как! Пули пролетали рядом со мной, да так близко, что я заподозрил, что покрывал он мою спину синяками не забывшись в азарте скачки, а по злому умыслу.