Тайный сыск царя Гороха. (Пенталогия) - Белянин Андрей Олегович (книги онлайн TXT) 📗
Все согласно закивали, но на наших воротах неожиданно нарисовалась рослая домашняя птица с распущенным хвостом и лихим гребешком. Лично я узнал этого мерзавца с первого взгляда… Кощей Бессмертный поднялся на ноги, отряхнул балахон, и черный меч вновь взметнулся в воздух. Стрельцы, чисто по привычке, схватились за сабли. Кто перед ними стоит, они давно поняли, победить не надеялись, но тем не менее воинская выучка не позволяла им принять смерть без сопротивления. Митька так тот вообще полез в карман, выгреб горсть семечек и щедро предложил всем. Я лично взял…
– Ну все, конец лукошкинской милиции! Никого не пощажу, камня на камне не оставлю, а город беззащитный кораблями летучими забомблю, себе одни развалины оставлю! Ни человека, ни зверя, ни птицы в живых не будет…
Мы ему не ответили. Чего спорить, раз оппонент еще не понял, что проиграл… А вот наш петух молчать не стал.
– Ку… – угрожающе начал он.
– Эй, эй, эй!… Вы чего?! Сейчас же ночь! – всполошился Кощей, но пернатый гад районного масштаба не отступал:
– Ку-ка…
– А-а-а… Чтоб вас всех, ментов поганых! – взвыл злодей, сунув меч под мышку и пускаясь наутек.
– Ку-ка-ре-ку!!! – победно неслось вслед. Петух орал изо всех сил, хлопая крыльями и вдохновенно подпрыгивая на воротах. Откуда ни возьмись застрекотали притаившиеся сверчки, где-то залаяла собака, стукнули чьи-то ставни, ночь вновь наполнилась звуками.
– Ура? – скромно предложил Митька.
– Ура-а-а… – тихим хором прошептали мы. Будить никого не хотелось, хотя я уже был немало удивлен тем, что на ружейный залп по Кощею не сбежался проснувшийся народ. Наверняка магия…
– Пойдем в дом, Никитушка. – Баба Яга подцепила меня под локоток и повернулась к остальным: – И вас всех в терем прошу: в честь победы великой да избавления чудесного по стопочке откушать.
– За милицию родную из ваших рук с почтением примем… – чинно поклонились стрельцы.
Мы повернули стопы в сторону отделения, я пропустил всех вперед и задержал Ягу:
– Бабуля, поговорить надо…
– Да не волнуйся, сокол, Кощей Бессмертный теперь уже небось в убежище своем тайном хоронится. До следующей ноченьки и носу высунуть не посмеет. А я-то завтра с утречка поворожу как следует, глядишь, по следам злодея и отыщем.
– Это замечательно… – замялся я, – только… дело совсем в другом.
– Ты про Настасью рыжую, что ли? Так, я думаю, шапка-невидимка у нее была. Наверняка Кощей одарил, больше некому. А в шапке-невидимке много дел наворотить можно. И чертежи покрасть, и яду подсыпать, и драку у поруба учинить. Жаль тока, вы с молодцами шапку ту подобрать не сумели…
– Я не это имел в виду… я извиниться хотел!
– Передо мной?! – удивилась Яга. – Да за что ж, касатик? В том, что сегодняшней ноченькой приключилось, твоей вины нет, и моей тоже. Конечно, ты у нас начальник, а значит, за все про все – поперед всякого первым ответчиком будешь. Да только разве ж мог ты знать, что в расследовании нашем мы самому Кощею вживую хвост прижмем? Не вини себя, Никитушка, служба у нас такая…
– Господи, да я же совсем не об этом! Я хотел извиниться перед петухом! Это я, я виноват в том, что он сошел с ума и орет когда ни попадя. Он исправно будил меня каждый день в четыре часа утра… Ну кому это понравится?! Вот я и дал ему… яблоком по башке! Очевидно, произошло некоторое помутнение рассудка вследствие сотрясения его куриных мозгов. А сегодня он нас всех спас… Мне неудобно. Я готов принести официальные извинения…
– Ох, беда мне с тобой, участковый, – улыбнулась Баба Яга. – Птицу домашнюю обидел – плохо, от смерти верной все отделение избавил – хорошо… Видать, и вправду люди говорят, что Бог ни делает – все к лучшему. Пойдем-ка в дом…
– А… его, петуха, как-нибудь вылечить можно?
– Попробую. Он ить теперь у нас на особом счету, как от органов безвинно пострадавший…
Мы посидели недолго, но душевно. Песни петь я не разрешил, выпить – выпили… Где-то около четырех утра я ушел к себе наверх, чтобы поспать хотя бы пару часов. Утром, пораньше, надо отправить докладную царю. Мне была необходима его санкция на арест и взятие под стражу. К тому же Горох требовал, чтоб я непременно допустил его к участию в задержании. Хотя в связи со смертью Ксении Сухаревой царские планы вполне могли и измениться, но предложить или хотя бы поставить в известность я был все-таки обязан. Сон свалил меня прежде, чем мысли о завтрашнем дне сформировались в полноценный план действий. Снилось что-то тревожно-сумбурное: я боролся с какими-то косоглазыми монстрами, отстреливаясь из табельного ТТ, догонял какую-то девушку на мотоцикле, а когда догнал, она превратилась в царя Гороха. В общем, сон бессмысленный и дурацкий. Обычно Яга их щелкает как семечки, но этот даже пересказывать не хотелось. Встал сам, ровненько в шесть утра, как по будильнику. Сделал зарядку, умылся, спустился вниз. Сумрачная Баба Яга молча поставила передо мной хлеб и молоко. Судя по всему, она просто не ложилась, такого, чтоб бабка не приготовила мне завтрака, – не бывало…
– Сегодня я его возьму.
Яга продолжала молчать, сосредоточенно уставясь в окно. Пришлось встать, подойти к старушке сзади, обнять за плечи и клятвенно пообещать:
– Я возьму его, сегодня же. Кощей Бессмертный больше никогда не явится в отделение и не будет размахивать здесь мечом. Дело почти закончено, у меня осталась пара-тройка невыясненных моментов, но в целом все уже встает на свои места. Через час я получу последние доказательства, если они подтверждают мою версию, то операцию по аресту главного преступника можно назначать на шесть часов вечера. Мне понадобятся войска и, возможно, помощь горожан, поэтому время приближено к вечеру. Стрельцы будут посвободнее, и лукошкинцы закончат дневные дела. Повторяю еще раз – я возьму его! Возьму и засажу пожизненно, в самый дальний острог, в зону самого строгого режима. Но для этого мне понадобится ваш совет и участие…
Яга рассеянно кивнула. Я усадил ее за стол, поставил самовар, достал чашки и изложил суть дела:
– Сейчас мы с Еремеевым и Митькой отправимся в кожевенную лавку к Олене. Я убежден, что во дворе мы отыщем и черный парик, и шапку-невидимку. Потом пригласим всех стрельцов охранной сотни на осмотр тела, наверняка ее опознают, указав, в каком районе города она предположительно могла скрываться. Дальнейшее – дело техники. Кощей Бессмертный прячется там же, где скрывалась Настасья. Мы оцепим дом, эвакуируем соседей и проведем арест… Вам с медом или с вареньем?
– Безо всего, да покрепче… – тихо промолвила бабка. Выпив большую чашку, она посмотрела на меня долгим, внимательным взглядом: – Спасибо, Никита Иванович. Что-то совсем подкосила меня эта ноченька. Как вспомню Кощея, глазищи его страшные, меч острый, смертушку близкую – так ноги и подкашиваются. От страха великого весь разум растеряла… Уж ты прости меня, дуру старую!
– Да бросьте вы… еще чаю?
– Нет, довольно, себе налей. Слушала я тебя внимательно, все ты верно говоришь, а только, чтоб вышло все, и ты меня послушай… Шапка-невидимка по форме любой быть может – хоть колпаком, хоть треухом, хоть ермолкою. По виду – вещь самая обыкновенная. Проверить ее легко – на голову надень да сзаду наперед и поверни. Ежели стрельцы тебя не увидели, значит, она и есть. Снимай так же, с поворотом…
– А если сразу – нельзя?
– Можно, но голова закружится. Митьку с письмом к царю пошли, до лавки с Фомой погуляете. У зазнобушки не задерживайся, время дорого. Да пущай Еремеев своим приказ даст – всем до единого в отделение прибыть. Уж труп-то я им и сама покажу, а там пущай ищут. Мне бы только улицу знать, дале я Кощея носом учую, как бы злодей ни прятался. Ну, беги, соколик, через часок ворочайся – ужо я тебе хоть завтрак спроворю…
Докладная государю получилась длинной. Я сообщал о поимке рыжеволосой убийцы, о тайном проникновении в город Кощея Бессмертного, о его прямом признании в организации кражи чертежей и о планах наших дальнейших действий. Так как преступление было фактически раскрыто, я просил поставить в известность боярскую думу и обещал взять Гороха на задержание. Митька принял сложенный вчетверо лист бумаги с моим подробным отчетом. До царского терема он добегал быстро, пускали его без очереди, а в таких простеньких заданиях напутать что-либо было невозможно. Еремеев отрядил шестерых стрельцов с приказом собрать в отделение всю охранную сотню. В течение часа, несомненно, соберутся все. На мое предложение прогуляться до кожевенной лавки он согласился с радостью. По дороге я разъяснил ему, что именно мы намереваемся найти. Фома выразил некоторые сомнения:
