Тайный сыск царя Гороха. (Пенталогия) - Белянин Андрей Олегович (книги онлайн TXT) 📗
– Да ведь и ты, помнится, в мои хоромы без приглашения ходишь… Значит, правду говорили, будто ты из дела вышла, со старым завязала и в печь на лопате только пироги с капустой сажаешь?!
– К старому возврата нет! – решительно кивнула бабка, с чисто уголовной лихостью щелкнув по зубу ногтем и проведя невидимую черту у себя под подбородком. – Мне супротив тебя, ровно кошке супротив медведя, а только Никитушку я в обиду не допущу!
– Скажите, какие мы благородные стали… – на секунду смешался бессмертный уголовник. – А участковый твой знает ли, сколько народу ты по молодости извела? Скольких царевичей-королевичей, Василис да Марьюшек, Ванечек да Лутонюшек загубила?! «Свежего мясца поем, на белых косточках покатаюся-поваляюся…»
– Немедленно прекратить! – вмешался я, заступаясь за Ягу. – Либо вы сию минуту принесете извинения работнику нашего отделения, либо пятнадцатью сутками не отделаетесь!
– Чего, чего, чего еще?! – отступил Кощей, но опомнился быстро. – И в самом деле, зачем пустые разговоры… Готовьтесь к смерти! Оба!
Мы переглянулись, в руках негодяя ниоткуда появился трехметровый меч, изогнутый причудливыми волнами. Нечто похожее я видел среди шамаханского вооружения, хотя и не таких устрашающих размеров. Кощей с удивительной легкостью взмахнул клинком пару раз – сияния черной стали даже не было видно, только неуловимый свист от разрезаемого ночного воздуха.
– За сабельку-то не хватайся, не смеши людей… – предупредила бабка, и я виновато убрал ладонь с рукояти.
Кощей заметил это и гнусно ухмыльнулся:
– Смотрю я на вас и не пойму, как такие черви бесполезные самому мне поперек дороги стать посмели? Знали ведь, на что шли…
Мы молча кивнули. Слишком хорошо знали…
– За честность вашу, за храбрость да за глупость жалую вас честью великою – сами промеж себя решите, кто первым смерть лютую примет… Да не тяните долго!
– Что делать, бабушка?
– А я знаю, касатик?! Одно скажу, на чародейство мое рот не разевай, я при нем, аспиде лысом, ни одного заклинания и произнесть-то не смогу…
– Все, время вышло! – громогласно объявил злодей. – Мой меч – ваши головы с плеч! Как казниться будем? Сперва участковый, потом Яга? Или наоборот – Яга, участковый…
– А я? – басовито раздалось за нашими спинами.
– А при чем здесь ты?! – раздраженно буркнул Кощей, даже не осознав, что к кому-то обращается.
– А я что ж, опять без работы остануся? Без начальства любимого да без друзей милых… нет уж! Коли пошел такой расклад, так и я с Никитой Ивановичем да с Бабулею Ягулей кровью своей за порядок в отечестве отстрадаю!
– Митька! – возмущенно ахнули мы, а наш молодец патетично выступил вперед, закрывая широкой грудью и меня и Ягу.
– Ах, вон это кто! – опознал героя гражданин Бессмертный, демонстрируя хорошую память. – Узнаю молодца по ухваткам, хотя и обличье у тебя иное было… Давненько не виделись, петух милицейский!
– Щас как дам в ухо! – грозно насупился Митяй. – И за прошлые оскорбительства добавлю! Будете знать, как обзываться… Мне Никита Иванович весь жаргон ваш уголовный растолковал-поведал… Козел!
Теперь уже настала очередь нашего врага изумленно распахнуть варежку. Мы сдержанно похихикали, но служебная дисциплина – превыше всего. Пришлось погрозить пальцем своевольнику:
– Я же приказывал не покидать отделения!
– Виноват! А тока вы здесь живота не жалеете, болтая с преступным элементом, а меня обидели почем зря… Вам, значит, можно? Бабе Яге, значит, тоже? А я, значит, деревенщина необразованная, мне Родину любить не дозволяется?! Нехорошо поступаете, не по совести это…
– Ты от ответа не увиливай! – поддержала меня Яга. – Как посмел сюда заявиться, коли все отделение без охраны осталось?
– А Еремеев на что?! – даже удивился наш простодушный бугай. – Я ж ему записочку на заборе начертал, не волновался чтоб. Как углядел с крыши, чем вы тут занимаетесь, так начертал сразу и побег. Мне тоже интересно небось…
– Блин! А на крыше-то тебе что понадобилось?!
– За вами бдил, блин!
– Ну и ладно, – прорезался наконец несмазанный голос Кощея Бессмертного, – раз уж вы, милицейские, так друг за дружку по жизни стоите, не буду вас и в смерти разлучать. Всех одним ударом пообезглавливаю!
– Минуточку! А я вот чурбачок со двора тащил… Дозвольте попробовать, Никита Иванович?
– Валяй, – разрешил я.
Митька нырнул куда-то в темноту, вернулся с полутораметровым чурбаком, едва ли не метр в диаметре, и, крякнув, запустил его в Кощея. Тот даже не попытался уклониться… Несколько взмахов волшебного меча, и на землю упали аккуратно нарубленные дровишки. Хоть сейчас складывай в поленницу и запасай на зиму.
– Не вышло, – извинился Митя, обтирая руки об рубаху, – сильно могучий злодей попался… А вот у нас в деревне я бы любого так свалил, кого хошь спросите!
Кощей Бессмертный еще раз исполнил партию демонического хохота и поудобнее перехватил меч. В ту же минуту ворота нашего отделения распахнулись и полтора десятка стрельцов под командованием Фомы Еремеева бросились в психическую атаку. Грозные, длинноствольные пищали нацелились в тощую балахонистую фигуру.
Прежде чем я успел вмешаться, Фома громко выкрикнул:
– Огонь, молодцы!
Грянул залп! Круглые свинцовые пули прошили Кощея насквозь! Он внимательно осмотрел дыры в новом одеянии и заскрипел зубами. Впрочем, падать мертвым не стал, да, судя по всему, и не собирался…
– Еремеев!
– Я!
– Именно! Какого черта еще и ты здесь делаешь?!
– Тебя с друзьями от беды защищаю.
– От какой беды?! Я же всем приказывал – за ворота не выходить, охранять отделение и ценного свидетеля!
– Ну, знаешь, мы тоже не безголовые! – обиженно огрызнулся Фома. – Отделение покуда никуда не сбежит, а у поруба я самолично замки проверил, наделено все. Что же до приказа твоего касаемо, так парень ваш другой приказ на заборе накарякал: «Наших бьють! А кто не пойдеть, тот – …» Дальше слово дюже неприличное. Что ж мы, нехристи какие, своих в обиду давать?!
– Какое еще слово?
Фома, стесняясь, прошептал мне на ухо, я покраснел. Особо ругаться на ребят было некогда, да и вряд ли имело смысл. Понимаете, эти люди просто не осознают реальную опасность и не знают, против чего идут. Им это не важно! В другое время я был бы горд такими друзьями…
– Ну, все, участковый, довел ты меня! – Глаза Кощея загорелись зеленым огнем. – Вот теперь-то уж настала смерть безвременная и тебе, и Яге-предательнице, и наглецу твоему стоеросовому, и стрельцам царским – всем! За один мах хоть пятьдесят голов срублю, с тел все мясо состругаю, а от отделения и головешек тлеющих не оставлю… Прощайтесь!
– Батюшка сыскной воевода, а вот у меня еще одна идея образовалась, очень полезная. Дозвольте еще раз попробовать?
– Да ради бога, Митя…
Пока Кощей примеривался да замахивался, наш сотрудник бодро прыгнул вперед и начал вприсядку расхаживать по улице. Он качал головой, бил себя руками по бокам, как крыльями, и, выпятив грудь, громко повторял на разные лады:
– Ку! Ку-ка! Ку-ка-ре! Ку-ка-ре-ку-у-у!!!
Мы все, включая обалдевших стрельцов, недоуменно следили за старательными попытками артистичного Митьки изобразить петуха. Кощей тоже отвлекся, с интересом наблюдая за развитием представления. Всласть накукарекавшись, Митяй сплюнул и огорченно доложил:
– Не действует! А вот у него на дому очень даже фу… нк… цио-о-нир-ровало! Почему так?
– Потому, что там ты был настоящим петухом! – расхохотался злыдень, убивающий кошек. – На твои потуги и смотреть-то не стоило, тоже мне, умник нашелся… Эх, прощевай, милиция лукошкинская! Моя воля – ваша погибель…
Черный меч на мгновение закрыл луну, но в эту секунду на спящий город громом небесным обрушился… настоящий петушиный крик:
– Ку-ка-ре-ку!!!
В первый раз Кощей не поверил. Схватился за то место, где у нормальных людей сердце, упал на одно колено, но не поверил…
– Опять участковый штучки свои милицейские крутит… Не может такого быть, чтоб живой петух по ночам пел!
