Город вамиров (Вампирская серия) - Феваль Поль (полная версия книги TXT) 📗
Девушки протягивали к мраморному ложу свои мягко округленные руки, в которых держали бесконечную гирлянду цветов.
Перед статуями стояли в ряд ниневийские треножники с алебастровыми чашами; в них горел неведомый экстракт, и огонь был столь бледным, что пламя спирта показалось бы по сравнению с ним кроваво-красным.
На ложе лежал на спине г-н Гоэци, вытянув руки вдоль тела. Этот жалкий негодяй превратился в ничто: изможденный и исхудалый, он весь сморщился, как мокрый пергамент, который высушили на солнце.
— О, мой дорогой хозяин! — воскликнула Полли, экстравагантно корчась в железном гробу. — Не будь я пленницей, с какой радостью я пришла бы вам на помощь!
Но затем, не переводя дыхания, она добавила:
— Скорее! Не мешкайте! Вырвите у него сердце, но не заставляйте слишком страдать!
Я прошу вашего позволения использовать довольно непристойное слово. Обстоятельства этого требуют. Ничто не воняет так, как вампир, с удобством расположившийся в своем пристанище. Г-н Гоэци, к тому же, серьезно пострадал. Несмотря на горящие вокруг курильницы, он издавал такой зловонный запах, что наши путники непременно умерли бы от удушья, не прибегни они к флаконам с эпсомской солью, купленным в Земуне. Вот почему баронесса Фрина сделала состояние, используя столько духов!
Доктор Магнус схватил саквояж, но его рука безостановочно дрожала; вы не узнаете причины этого, пока я не скажу, что несчастный отец узнал среди статуй двух своих дочерей.
— Быстрее! За дело! — поторапливала Полли. — Каждая минута бесценна. Вы должны искусно и осторожно извлечь сердце моего бедного хозяина!
Мерри Боунс был всего лишь ирландцем, но не боялся никакой работы. Он вырвал из рук г-на Магнуса саквояж и вскричал:
— Пусть дьявол задушит меня, если я откажусь от этой чести! Мальчишкой я работал в мясной лавке в Голуэе.
— Вперед, мой мальчик! — послышался голос из гроба. — За работу, только не причиняй лишнего вреда!
Мерри Боунс закатал рукава. Наша Анна, глубоко потрясенная, отошла в сторонку и наблюдала за происходящим. Эдвард Бартон и Грей-Джек присматривали за гробом, угрожавшим в любой момент открыться. Доктор Сегели остался стоять рядом с Мерри Боунсом, чтобы по крайней мере помогать ему советами во время хирургической операции. Молодой художник, сидя на своем складном стульчике, делал наброски.
Мне было бы, разумеется, неловко описывать технические подробности операции, да и приличия едва ли это позволяют. Вам достаточно знать, что глаза г-н Гоэци все время оставались открытыми и неподвижными. Его лицо и прискорбно исхудавшее тело также оставались без движения.
— Будь у дорогого хозяина двадцать четыре часа в запасе, — он снова стал бы упитанным и свежим! Режьте! Глубже! Ах, как я привязана к нему!
Белье пациента было разрезано, и все увидели на левой стороне его груди, на уровне сердца, маленькое круглое отверстие диаметром со ствол пера, откуда по капле стекала пунцовая кровь. Когда обнажился этот таинственный механизм вампирической вегетации, купол задрожал от звука и стены, колонны и галереи обрели голос. Это была некая жалостливая музыка, бледная, как окружающий свет, мрамор здания и дрожащие огоньки над курильницами.
Мерри Боунс искусно орудовал скальпелем и доказал свой талант мясника. И однако, ни единая капля крови не пролилась под острием инструмента; очевидно, живым оставалось только сердце пациента, оболочка же была мертвой и сухой.
— Внимательно, прошу вас! — сказала Полли. — Моя жизнь привязана к хозяину нитью нервной ткани, которую вам необходимо перерезать, прежде чем заняться сердцем. Вы найдете в перикарде одиннадцать таких нитей, по одной на каждый из аксессуаров. Моя нить — первая справа. Видите ее?
— Вижу, — отвечал Мерри Боунс, осторожно перерезая нить.
Бывшая Полли почувствовала такой удар, что железный гроб подпрыгнул на месте.
Обнажилось сердце: оно было краснее вишни и совершенно свежее. Наша Анна, прижимая к ноздрям флакончик с солью, с любопытством осмотрела его. Она никогда не проходила мимо возможности узнать что-либо новое.
— Хорошо ли горит жаровня? — спросила Полли.
— Да, — ответили Нед и Джек, которые успели позаботиться об этом.
— Тогда прощайте, хозяин!.. Я буду долго вас оплакивать… Вперед!
Мерри Боунс взял из рук доктора Магнуса железный черпак с заточенными краями и, ловко погрузив его под сердце, извлек орган неповрежденным.
Глаза Мистера Гоэци помутнели.
Монументальная музыка, сотрясавшая мраморные блоки, взмыла к сводам громким стоном.
— Скорее! — воскликнула Полли. — Поджарьте его! Сожгите сердце моего соблазнителя! Но главное, не теряйте пепел — боюсь, он нам очень пригодится. Что на часах?
Наша Анна обратилась к своим часам. Стрелки показывали без четверти двенадцать.
— Все зависит от вас, — сказала Полли. — Дорога до центральной площади далека, а вход только один. Поддайте жара!
Так и было сделано. Все принялись дуть на угли в жаровне; сердце вампира вскоре начало потрескивать и дымиться на огне. Затем пламя охватило его. Оно горело, как рождественский пудинг, пропитанный ромом — и тем временем тело г-на Гоэци в мраморной раковине уменьшалось, а его глаза с ужасающей быстротой вращались в орбитах.
Черпак раскалился докрасна. Мерри Боунс удерживал его с помощью своей куртки, политой водой и сложенной в несколько раз. Остальные дули на угли, подгоняемые голосом из гроба.
Сердце рассыпалось в прах. То, что осталось в раковине от г-на Гоэци, представляло собой очень тонкую и прозрачную пленку, под которой виднелись мертвые фигурки: попугай, собака, лысая женщина, бородатый трактирщик и мальчик с обручем.
Мертвенная музыка перестала звучать, холодное пламя курильниц угасло, статуи девушек бесшумно повалились с постаментов и лежали на мраморной крошке пола, а под сводом все кружилась, неслышно взмахивая крыльями, большая черная кукушка голландских часов.
— Дело сделано, — сказала Полли, вновь обретя в гробу душевное равновесие. — На миг я почувствовала головокружение, но это прошло. Теперь нужно выбраться отсюда. Вам знакомо учение доктора Самуэля Ганемана, изобретателя гомеопатии? Когда я чувствую себя хорошо, я не очень доверяю медицине; но я абсолютно убеждена, что лучшее средство от вампира — это пепел вампира. Возьмите по две или щепотки пепла хозяина, чтобы использовать при случае, а остальное держите в черпаке. Сколько у нас времени?
— Сейчас без четырех минут полдень, — был ответ.
— Вперед! Шевелите ногами! Унесите меня прочь!
Путешественники тотчас вышли из мавзолея, бросив внутри теперь уже бесполезную жаровню и остаток угля. Гроб несли Эдвард С. Бартон и художник, так как Мерри Боунс, вооружившись черпаком с превращенным в пепел сердцем г-на Гоэци, прикрывал отступление. Не улыбайтесь: вы скоро удостоверитесь в необыкновенных свойствах данного препарата.
Что касается доктора Магнуса Сегели, то несчастный отец решил взять с собой статуи дочерей. Но он был не в силах поднять статуи, которые были слишком тяжелыми, и вместо того бросился к останкам г-на Гоэци, решив растоптать их на досуге в своем кабинете, подвергнув самым позорным оскорблениям. Она не нашла в себе мужества упрекнуть доктора за этот ребяческий, но законный план мести.
Они вышли. Снаружи все было, как и раньше, неподвижно и безмолвно, но что-то изменилось в ровном, чуть зеленоватом оттенке мрачных и великолепных перспектив. Подобно тому, как приближается рассвет, пробуждаясь в ночи и рассеивая среди тьмы таинственные проблески, среди этих блеклых гигантов пытался родиться цвет. Он поблескивал красным в глубинах мертвенной атмосферы, и в тишине зарождались смутные шепоты…
Наши спутники мчались по улицам Селены, подгоняемые возгласами Полли, которая задыхалась от крика в своем гробу, как жокеи в Эпсоме. И действительно, можно было видеть, что у нее имелись на то некоторые основания. Шепоты звучали громче, разливаясь в тишине, расплывчатый красный свет становился ярче, и уже слышен был шум крыльев огромной черной кукушки, описывавшей круги над караваном.
