Пожиратели мертвых (13-й воин) - Крайтон Майкл (книга регистрации .TXT) 📗
В общем, я и до сих пор не могу без содрогания вспоминать то, что предстало моим глазам: крохотное тело младенца было надкушено в двух местах зубами какого-то исчадия ада. Раны от укусов остались на обезглавленном тельце в области плеча и задней поверхности бедра. Этот ужас я тоже видел своими глазами.
Воины Беовульфа вышли из разоренного дома с мрачным выражением на лицах и при этом с горящими жаждой мести глазами. Разговор же их по-прежнему шел в основном о следах и вскоре кто-то отметил, что нигде не видно отпечатков лошадиных копыт; это наблюдение явно имело для всех особое значение. Мне же его скрытый смысл был неизвестен. Впрочем, не могу сказать, что я внимательно прислушивался к разговорам своих спутников. Мне было еще слишком дурно после увиденного.
По дороге через поле Эхтгов наткнулся на лежавший в невысокой траве камень, явно обработанный человеческой рукой, пусть и примитивно: по этому небольшому куску камня, размером меньше детского кулачка, прошлись чем-то вроде резца, а затем еще и отполировали, хотя довольно грубо, основные поверхности. Поскольку все воины столпились, чтобы лучше рассмотреть находку, моим глазам она предстала не сразу.
Когда я наконец смог разглядеть камень, я обнаружил, что это примитивное изображение тела беременной женщины. У нее не было ни головы, ни рук, ни ног; только туловище с большим, выпяченным вперед животом, а выше две налитые, нависающие над ним груди [19]. С моей точки зрения, это изображение было грубым и некрасивым, но не более того. Норманны же, увидев фигурку, внезапно вздрогнули и даже побледнели. Их руки тряслись мелкой дрожью, когда они прикасались к этому кусочку камня. Наконец Беовульф швырнул его на землю и стал бить по нему рукоятью меча, пока фигурка не раскололась на мелкие кусочки, которые под градом ударов почти ушли в грунт. Теперь некоторым воинам стало плохо, и их вырвало прямо на землю. Для меня осталось загадкой, почему эта маленькая фигурка вызвала такой всеобщий ужас среди этих мужественных воинов.
Мы вновь направились к большому дворцу короля Ротгара. По дороге никто не произнес ни слова, несмотря на то что мы шли почти час; норманны погрузились в какие-то невеселые мысли, но, по крайней мере, страха на их лицах я больше не видел.
Через некоторое время на тропе перед нами появился всадник. Это был королевский герольд. Преградив нам путь, он оглядел оружие и снаряжение всех воинов, особенно внимательно рассмотрел Беовульфа и прокричал какое-то предупреждение.
Хергер сказал мне по этому поводу вот что:
– Он требует, чтобы мы назвали свои имена, и побыстрее.
Беовульф что-то ответил герольду, и по его тону я понял, что наш предводитель не намерен соблюдать формальности этикета. Хергер сказал мне:
– Беовульф говорит ему, что мы – подданные короля Хиглака из королевства Ятлам, что у нас дело к королю Ротгару, и мы должны поговорить лично с ним. – Помолчав и еще послушав Беовульфа, Хергер добавил: – А еще Беовульф говорит, что Ротгар – величайший из королей. – Впрочем, судя по тону Хергера я мог сделать вывод, что последний комментарий носит, по всей видимости, иронический характер.
Герольд предложил нам продолжить путь к большому дворцу и подождать, пока нас пригласят к королю. Так мы и поступили, хотя и Беовульф, и его товарищи явно были недовольны таким отношением. Дожидаясь возвращения герольда, они обменивались недоуменно-недовольными фразами. Меня это не удивило: я уже успел убедиться в том, что гостеприимство является у норманнов одной из главных добродетелей, и держать у порога тех, кто пришел к тебе в дом, проделав долгий путь, было для этого народа сродни оскорблению. Тем не менее мы дождались приглашения и даже оставили свое оружие – мечи и копья – за дверями основного зала, чего от нас, как я понял, потребовали.
Сам дворец был окружен со всех сторон домами, построенными по норманнскому обычаю. Это были такие же длинные дома с выпуклыми стенами, как в Трелбурге; впрочем, здесь эти здания стояли не квадратами, а в произвольном порядке. Более того, я не увидел никаких земляных валов или частоколов вокруг поселка. От стен дворца было видно, как уходит вдаль к холмам поросшая зеленой травой равнина, по которой тут и там были разбросаны крестьянские хижины.
Вдали, на горизонте, виднелась цепь лесистых холмов.
Я спросил у Хергера, кому принадлежат эти длинные дома возле замка, и он мне ответил:
– Одни принадлежат королю, другие – членам королевской семьи, некоторые – его знатным придворным, а в некоторых живут младшие придворные и слуги.
Кроме того, Хергер почему-то назвал место, в котором мы оказались, трудным. Я не совсем понял, что именно он имел в виду под этим словом.
Наконец нам было позволено войти в главный зал дворца короля Ротгара. Не могу не признать, что даже в богатых странах редко мне доводилось видеть помещение, столь роскошное и обильно украшенное. Тем больше было мое удивление, когда я обнаружил все это великолепие в суровой и дикой стране норманнов. Подданные короля Ротгара дали дворцу имя Харот, ибо в традициях норманнов давать человеческие имена неодушевленным предметам, играющим большую роль в их жизни – зданиям, кораблям и, в особенности, оружию. Я могу утверждать: этот Харот, резиденция короля Ротгара, был сравним по размерам с главным дворцом халифа. Немало серебра было потрачено на украшение его главного зала изнутри. Более того, кое-где для украшения использовалось и золото, что является редкостью в северных странах. Со всех сторон можно было видеть рисунки и орнаменты, выполненные с большой пышностью и художественным мастерством. Поистине этот дворец был настоящим памятником силе и могуществу короля Ротгара.
Сам король Ротгар восседал на троне в дальнем конце главного зала, и, находясь у входа, мы оказались от него на таком большом расстоянии, что с трудом могли разглядеть правителя. За правым плечом короля стоял тот самый герольд, который остановил нас по дороге. Герольд произнес речь, которую Хергер перевел мне следующим образом:
– Сюда, о король, прибыл отряд воинов из королевства Ятлам. Они только что высадились на берег, и командует ими человек по имени Беовульф. Они просят, о король, вашей аудиенции. Прошу вас не изгонять их из замка; эти люди ведут себя как подобает благородным воинам, а их командир, судя по его виду, прославленный могучий ратник. О великий король Ротгар, прошу вас приветствовать наших гостей как благородных витязей.
После соблюдения этих формальностей нам было дозволено подойти к трону короля Ротгара.
Увидев короля Ротгара вблизи, я понял, что жизнь этого человека катится к закату. Он был далеко не молод, у него были седые волосы, очень бледная кожа, а на лице, испещренном морщинами, застыло выражение скорби и страха. Он подозрительно оглядел нас, усиленно моргая. Судя по всему, он был почти слеп, хотя утверждать это я не могу. Наконец король заговорил, и его речь Хергер перевел мне так:
– Я знаю этого человека, потому что я сам послал к нему гонца с просьбой взяться за дело, достойное истинного героя. Имя этого воина Беовульф, и я знал его еще ребенком, когда путешествовал через море в королевство Ятлам. Он сын Хиглака, гостеприимно встретившего меня в своих владениях. И вот теперь настал тот час, когда сын Хиглака пришел ко мне, чтобы протянуть руку помощи в час скорби и несчастья.
Затем Ротгар распорядился созвать своих воинов, внести в зал столы и устроить пиршество.
Настала очередь Беовульфа выступить с ответной речью. Он говорил долго, но его слова Хергер не стал мне переводить, потому что счел невежливым говорить одновременно со своим командиром. Тем не менее смысл речи я уловил: Беовульф сказал, что он прослышал о несчастьях, свалившихся на королевство Ротгара, что он сожалеет об этих несчастьях, а кроме того, рассказал, что и королевство его отца было уничтожено тем же самым врагом, и теперь он вдвойне полон решимости спасти королевство Ротгара от зла, которое его одолевает.
