Сингомэйкеры - Никитин Юрий Александрович (библиотека книг .txt) 📗
Он отмахнулся, голос прозвучал с мягким укором:
— Юджин, что вам эти фаллоимитаторы? Их не избежать. А вот если бы десятки миллионов человек не погибли в последнюю мировую, среди которых сотни тысяч ученых, если бы не разбомбили научные центры… эх, словом, сейчас спешить очень, очень надо. Возможно, от спасения нас отделяют не века, а всего лишь годы, даже месяцы. Так что вперед, Юджин, как у вас говорится, и — с песней!
— Есть, шеф, — ответил я, вскакивая. — И барабан на шею.
— Мы работаем без барабанов, — напомнил он строго, но глаза смеялись. — Есть наивные, которые полагают, что идеология берется из ниоткуда и существует сама по себе. Люблю таких! На их фоне таким себя гением чувствуешь… Вот, к примеру, когда уже при капитализме стало не хватать рабочих рук для бурного роста промышленности, мы быстро придумали движение за равноправие женщин, финансировали его…
Я кивнул, улыбнулся понимающе.
— Да, это было круто. Женщины дальше сами сражались за свои права, наша организация их только направляла… Таким образом в производство было вброшено сразу несколько десятков миллионов рабочих рук, что вызвало новый бурный рост.
Макгрегор посмотрел на меня вопросительно.
— Вы все понимаете верно, Юджин. Нам нужен бурный рост, потому и была придумана идеология равных возможностей для всех. Весь мир вовлекли в изнурительную работу на износ, больше похожую на бег по пересеченной местности с мешком камней на плечах!..
Я видел, что должен как-то среагировать, помялся и развел руками.
— Ну да, теперь да. Как только отпадет необходимость, чтобы все люди работали на нашу программу… в смысле, как только будет выполнена, отпадет необходимость и в такой идеологии?
Макгрегор сказал почти ласково:
— Договаривайте, Юджин, договаривайте. Не страшитесь.
От его тона пахнуло смертельным холодом. Я сказал, стараясь не меняться в лице:
— Отпадет необходимость и в… массе этих рабочих рук.
— Вместе с их носителями, — договорил Макгрегор, чувствуя, что я никак не решусь произнести роковые слова. — Вы же видите, Юджин, они не нужны будут даже в автоматизированном мире, где все будет под контролем умных механизмов. Я уж молчу про сингулярность, про нее сами легко додумаете.
Ошалелый, я долго перебирал разговор и, кажется, уловил подсказку Макгрегора, что хорошо бы в свободное от работы время придумать новую идеологию для людей, в которых отпадет необходимость. В том смысле, что не только тяжелый ручной труд, но и вообще любой труд все больше перекладываем на плечи умных машин. А значит, святость идеологии труда нужно заменить чем-то иным, не менее, как говорится, священным.
Человек должен верить, что он не просто живет, но и выполняет какую-то священную миссию. Иначе такое начнется…
Я снова сократил сон до трех часов, лихорадочно перерывал горы материалов, начал нащупывать некую идею, потом она выкристаллизовалась в некие тезисы. Дескать, человечество, как и отдельный человек, тоже проходит через циклы: работа-отдых-сон, работа-отдых-сон… Так вот сейчас первый рабочий день человечества заканчивается, впереди тысячелетний отдых, сон, а потом снова придется засучить рукава.
Синтия сперва заглянула в список, не лишен ли я права доступа на Олимп.
— Ого!.. Еще один зеленый плюсик…
— А что это значит? — поинтересовался я.
Она сказала важно:
— Это как фантики. Или крышечки от пепси. Насобираешь много — получишь приз.
— Приз — это…
— Угадали, — ответила она, — это повышение. Но вы сперва насобирайте фантики.
Я сказал самоуверенно:
— Я, да не насобираю?
Она улыбнулась, я прошел мимо и толкнул дверь. Макгрегор поднял голову от бумаг, взгляд поверх очков некоторое время оставался расфокусированным, затем я снова увидел собранного и остро мыслящего главу международного отдела по особым операциям.
— Да, Юджин?
— Я набросал тут вариантик, — сказал я скромно.
Он поинтересовался с недоумением:
— Чего именно?
— Новой идеологии для человечества, — ответил я, едва не лопаясь от гордости. — Вот, взгляните, шеф.
Все свои разработки я сумел ужать до странички, понимая, что шеф не станет просматривать кучу бумаг, а потом и страничку подсократил на треть. Сейчас Макгрегор просматривает ее с едва сдерживаемым нетерпением, и я порадовался, что наступил на горло своим песням и сократил, а потом еще и еще раз сократил.
— Та-а-ак, — произнес он наконец озадаченно, продолжая пробегать глазами текст, — ты в самом деле сделал это…
— Да, шеф.
— С такой идеологией, — сказал он и отодвинул листок, — человек действительно ощутит себя важным. При полном безделье и то ощутит! Даже полное ничтожество будет считать, что выполняет священную миссию… Гм… Зачем ты этим занимался? Или только сегодня пришла идея, и ты решил записать, блеснуть?
Я покачал головой.
— Что вы, шеф! Я работал две недели. С утра и до утра. Без сна и отдыха.
Он продолжал всматриваться в меня.
— Хороший ты человек, Юджин, — произнес он с некоторым сожалением. — Очень хороший. Другой бы уже давно все сообразил.
Когда я вышел из кабинета, Синтия смотрела сочувствующе, как на тяжелобольного. Я спросил сердито:
— Что случилось?
— Ничего, — заверила она. — Совсем ничего… Только два плюсика возле твоего имени исчезли.
Я прошел мимо до двери, там наткнулся лбом на неожиданную мысль, круто развернулся.
— А минус появился?
— Нет, — заверила она с испугом.
Я вышел в коридор молча, подумал только, что минус может означать все, что угодно. Недаром же Синтия так испугалась.
Глава 5
Вчера купил «Бугатти» за полтора миллиона евро. Просто зашел и купил. Без напряга. Самая дорогая на сегодня машина в мире, но я даже не ужимался в бюджете. Правда, последние месяцы прошли в такой напряженной работе, что иногда ел в дорогом ресторане, иногда на ходу поглощал дешевые бутерброды, иногда вообще забывал перекусить даже на бегу.
Денег на счету подкопилось, даже возникла мысль купить какое-нибудь предприятие, чтобы еще и добавочный доход на случай черного дня.
По-моему, кое-кто из наших так и сделал. Работаем на износ, некоторые не выдерживают нагрузки, сваливают на отдых, подкопив солидную сумму. Остаются по большей мере такие фанаты, как Макгрегор, или безголовые вроде меня. У нас нет лазейки для отступления, мы слишком увлечены возможностями, когда мир можно втихую перекраивать, подталкивать, гасить и разжигать конфликты, вести ускоренным темпом к прогрессу даже тогда, когда уже и большая часть общества желала бы полежать на лугу и понаблюдать за стрекозами.
— Мы все работаем на износ, — сказал как-то Макгрегор, — но надо сделать так, чтобы и все население планеты работало на износ. Пусть даже не подозревая, что это не их желание, а наше.
— Все на износ? — спросил я. — Я как-то застал нечаянно разнос, который вы устроили Штейну…
Макгрегор взглянул на меня остро.
— Вы запомнили?
— А вы? — ответил я вопросом на вопрос. — Мне кажется, вы что-то заметили!
Он досадливо покусал губы, глаза смотрели в одну точку.
— Конечно, заметили.
— И что?
Он устало развел руками.
— Вы не знаете, что это не только со Штейном. Увы, подобное случилось с целым рядом наиболее высокопоставленных… сотрудников.
— Очень жаль, — вырвалось у меня.
Он поморщился.
— Что вы за идеалист такой? Должны радоваться… Не поняли? Освобождаются места наверху…
— Ну как можно!
Он отмахнулся.
— Да шучу-шучу. Устают люди. Пашут-пашут, а потом вдруг… Все-таки мы человеки, а не самопрограммируемые… Нас создавала и программировала эволюция совсем не для такой работы. Это мы сами пытаемся прыгнуть выше головы! Но одни могут, другие — нет.
Его взгляд метнулся мимо меня на экран, я видел, как вздулись желваки, кожа на скулах натянулась, а в глазах появилось затравленное выражение.
