Копье Нептуна. Арабская весна. Первая и вторая книги (СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf"
Сидевший на переднем сидении человек посмотрел на часы. Рано…
— Господин бригадир, а он придет? Он может нас предать.
Бригадир не обернулся. Будь это кто-то другой — он получил бы пощечину и заткнулся — но это был Тарик. Тарик, сын майора Амаля и одной девушки, которую он любил очень — очень давно и даже не хотел вспоминать ее имени. Их пути разошлись, он ушел в Пакистан, она вышла замуж, ее супруг, майор Амаль стал полковником, потом генералом, но уже генералом армии Талибана и погиб под бомбами в районе Вардака при отступлении. Она умерла еще раньше — в Кабуле, от лихорадки, от которой в Афганистане не был застрахован никто. Бригадир нашел Тарика совершенно случайно, уже в Пакистане, выправил ему гражданство, устроил его в армию. И оставил его при себе — он поклялся памятью погибших — что выведет Тарика в люди. Только так он и мог отплатить своей погибшей стране и своей гибельной любви…
— Он не предаст — тяжело ответил бригадир.
— Но почему, о муаллим?
— Он мстит.
Про него и про Тарика думали всякое. В Пакистане — мужеложство существовало всегда, многие из имамов мечетей сожительствовали с маленькими мальчиками — а около бригадира никто и никогда не видел женщины. Но пусть думают, что хотят в меру своей испорченности и мерзости, главное — он знает. И этого достаточно…
Когда минутная стрелка на часах бригадира коснулась двойной отметины, единственной на циферблате — впереди, поднимая тучу пыли, затормозил новенький джип «Тойота». Бригадир вгляделся — номер те, о которых и договаривались.
— Всем оставаться на местах. Не выходить из машин.
Холодный ветер с гор ударил с лицо. Стараясь не дышать гарью и поднятой колесами пылью, бригадир пошел к новенькой Тойоте. С переднего сидения — выскочил нукер — молодой, вооруженный. Уважительно поклонившись, открыл перед бригадиром дверь.
— Салам алейкум — поздоровался бригадир, садясь на роскошное, королевской роскоши заднее сидение «двухсотой» Тойоты.
— Ваалейкум ас салам, Тарик-эфенди — ответил пожилой, благообразного вида мужчина перебирающий янтарные четки своими старческими, но все еще сильными пальцами — воистину, Аллах улыбнулся при твоем рождении.
— Перестаньте, полковник — брезгливо сказал Тарик — вы не верили в Аллаха тогда, стоит ли оскорблять Его лицемерием сейчас. Никто из нас не верил, и я удивлюсь, если вы прочитали хоть один ракат за последние несколько дней…
— Спасутся те, которые уверуют, капитан — ответил бывший полковник армии Демократической республики Афганистан Саид Джан — стоит ли отрезать путь к спасению.
— А он давно для меня отрезан. Иди вперед, не оглядываясь назад, не то обратишься в камень, знакомо?
— Да, он для тебя давно отрезан, капитан… — сказал полковник — тогда удовлетвори мое старческое любопытство. На кого ты все-таки тогда работал? На нас? Или на проклятого предателя пуштунского народа, на собаку Наджиба? Кто ты, капитан? Может ты и сейчас — работаешь на две стороны?
— Я работал на родину. Но вам это не понять. Где они?
Полковник вздохнул. Отложил четки в сторону. Достал из бардачка свернутую карту.
— Они здесь.
Бригадир придержал карту. Красным, командирским карандашом была поставлена отметка у населенного пункта Коталь.
— Где именно?
— В мечети, где же еще. Ты знаешь обычаи.
Бригадир их знал. Правоверному путнику, которому негде жить — на ночь всегда открыта дверь мечети, и никто не посмеет запереть ее.
— Только в мечети?
— Не только. Есть пещера. На востоке.
— Где именно?
— Увидишь сам. Или забыл, чему тебя учили шурави?
— Нет. Не забыл. Сколько там человек?
— Шестеро. Гражданские.
— Охрана?
— Человек десять. Не больше. Самых преданных — остались после его смерти.
— Значит, это все-таки правда. Где он захоронен?
Полковник покачал головой.
— Этого не знаю даже я. Знаешь поговорку: если секрет знают много — это не секрет. Если секрет знают двое — это фокус. Если секрет знает один человек — это магия.
— Разумно.
— Он стал знаменем. Ты знаешь, как это происходит здесь. Мертвый — ценнее живого. Он не совершит харама. Не сойдет с пути…
— Почему именно там? — спросил бригадир.
— Что ты хочешь узнать?
— Они не пошли бы в первое попавшееся место. У стен есть уши, у гор — глаза. Почему именно там?
— Там живет шейх Хамди. Он не только многим обязан — они породнены через детей.
— Через которых?
— Ты не знаешь. Один из его детей появился в Афганистане. Он никогда не признавал его — но всегда помогал. Этот ребенок от шиитки [38].
— Он тоже там?
— Да. Он тоже там. Все они — там, капитан. Все — там.
— Как узнать дом шейха?
— Самый большой. И первый — от мечети. И поторопись, капитан — я слышал, там неподалеку летали американские вертолеты.
Нет… ничего не предпримут. Бэнкс, который пять лет тут сидел — его вышибли из страны — а Виденс только приехал… в дела не вошел. Время в любом случае есть — если даже они достоверно знают. Но немного.
Бригадир пакистанской армии Алим Шариф козырнул, не по уставу, приложил два пальца к непокрытой голове.
— Счастливо оставаться, полковник.
— И тебе счастья… капитан.
Хлопнула дверь. Газанув, «Тойота» отъехала, окатив бригадира мелкими камешками и пылью, поднятыми колесами.
Немного придя в себя от встречи с прошлым — бригадир помахал рукой — общий сбор. Захлопали дверцы машин, откинулся задний борт грузовика — и на обочину стали спрыгивать вооруженные до зубов солдаты элитного, горнострелкового полка. Тарик, вышедший из Лэндровера — нес автомат для бригадира и своего приемного отца.
Бригадир передал карту подбежавшему к нему майору, тот глянул на нее, сверился со своей.
— Выступаем. Трое в головной дозор! Смотреть по сторонам — пошли!
Бригадир принял автомат, привычно отвел затвор, чтобы убедиться, что патрон в патроннике. Забросил его за спину.
— Муаллим, я хочу пойти с вами — сказал Тарик — разве я не солдат?
— Гони машины назад — сказал бригадир тоном, не терпящим возражения — это приказ. Сиди на рации, не слезая. Этим — ты поможешь мне.
Бригадир знал, что осталось немного. Даже не знал, скорее — чувствовал. Рано или поздно… везение не может длиться вечно, не одни — так другие. Но он должен успеть сделать то, что сделать должен. И оставить что-то за собой…
Не оборачиваясь, бригадир пошел по тропе, догоняя ушедшую группу спецназа.
Ложились спать здесь рано. С закатом…
Как только солнце зашло за горы и стало темно — горы пришли в движение. Медленно, метр за метром — черные тени пробирались все ближе к деревне. Сжимали кольцо.
— Зульфикар [39]— один, наблюдаю первого — доложил снайпер, лежащий рядом с бригадиром — готов поразить цель.
— Зульфикар — два, наблюдаю цель. Цель движется, готов работать.
За то время, пока отряд спецназа провел у деревни — они вскрыли всю систему охраны и наблюдения, которая здесь была. К деревне было не так-то просто подобраться — она находилась на самом гребне, у верха, что было нетипично для местных поселений. Первый наблюдатель сидел на минарете круглые сутки, наблюдая за возможным появлением вертолетов. Второй — был чуть в стороне, он ошивался у домика, который вероятно строился как гостевой. Пролет небольшого беспилотника, закупленного у США для борьбы с терроризмом — показал, что крыла у этого домика не простая — она построена так, что ее можно быстро сбросить. Значит, там или ДШК или что похлеще. У наблюдателя на минарете гранатомет и он может очень даже неплохо бить по подлетающим вертолетам. А вот нападения с земли они не ждут.
— Группа один на позиции! — доложил один из офицеров. Первая группа должна была блокировать со всех сторон дом шейха.
— Группа два на позиции — доложил майор. Вместе с небольшой, отборной, хорошо подготовленной группой — он взялся зачистить пещеру. Все группы сменили оружие — теперь они были вооружены пистолетами — пулеметами НК МР-5К с глушителями и лазерными прицелами, как нельзя лучше подходящими для штурма и зачистки помещений.
