Победитель невозможного - Велтистов Евгений Серафимович (е книги .TXT) 📗
Мальчик-пианист и мальчик-оркестр понимали друг друга прекрасно. Но вот оркестр умолк — город затих, наступила ночная тишина. Звучал лишь один рояль, звучал так, будто это стрекотал вертолет. Вертолет поднимался все выше и выше — над людьми, над ночью, над миром, пока не исчез среди звезд…
Автору «вертолетного концерта» хлопали от души. А он вскочил со стула, забыв ноты, поспешно ушел за кулисы. И там увидел знаменитого пианиста.
— Поздравляю, — горячо сказал Турин, пожимая руку юному коллеге. — Как тебя зовут? Неужели ты сам сочинил?
Профессор был страшно перепуган: Фермопил Турин слышал его сочинение! Он втянул голову в плечи и что-то лепетал в ответ. Потом увидел Электроника и обрадовался.
— Это вот он, — указал Профессор на товарища, — научил меня когда-то играть по формуле Рихтера.
Турин придирчиво осмотрел Электроника: он догадался, что под его одеждой спрятан магнитофон.
— Это ты изображал оркестр? — спросил он.
— Я, — спокойно сказал Электроник. — Формулу Рихтера я пытался вывести, но, конечно, не сумел: искусство слишком сложно для математического анализа. Зато я научился некоторым музыкальным приемам.
— Великолепно, — пробормотал Турин. — Ты мне потом расскажешь о своей работе… — Он торопился на сцену. — Не исчезайте после концерта, друзья. Мне нужно с вами поговорить.
Он вышел на сцену. Сел, положил руки на клавиши и с минуту сидел неподвижно, с интересом разглядывая забытые Профессором ноты.
— Формула Рихтера… — сказал он тихо. — Значит, возможна и формула Турина?
— Я знаю семьдесят девять математических символов начала вашей игры, — подтвердил Электроник, услышавший произнесенные вслух мысли. — Для формулы это мало. Хотите, нарисую их в воздухе?
Очень странно, но Турин услышал математика, посмотрел на него, стараясь угадать, не шутит ли он, и понял: мальчик говорит правду. Сказал в ответ быстро, почти не разжимая губ:
— Сейчас не надо. Потом покажешь.
Математику Турин не любил еще со школьной скамьи, ему иногда снились мрачные сны об экзаменах по тригонометрии. Но сейчас, как ни странно, упоминание о формуле заинтересовало его. Он сосредоточился, решил играть для этих загадочных мальчишек.
Турин играл Чайковского.
Друзья слушали пианиста в ложе. Электроник с гордостью посматривал на своего одноклассника. Быть может, он видел портрет Профессора, висящий в ряду классиков музыки. А может, представлял себе его скульптуру, отлитую из чистого золота, — точно такую, какую ставили фараоны знаменитым музыкантам.
Электроник был прав: вывести формулу Турина было не легче, чем научиться хорошо играть в шахматы. Но он чувствовал, что именно музыка помогает ему обдумывать главную задачу, и был благодарен товарищу, что попал на этот концерт.
Звучал Чайковский.
Фермопил Турин играл, по обыкновению, блестяще.
Профессор все еще переживал за свое сочинение. Электроник с нетерпением ожидал разговора с большим музыкантом: возможно, он откроет ему какие-то законы творчества?
