Противостояние. Том II - Кинг Стивен (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
«Но тебе лучше поостеречься, — мрачно подумал он. — Ты поберегись, гнида, если я подберусь к тебе так близко, что смогу дотянуться до твоей шеи».
Глен, слегка поморщившись, встал.
— Я ложусь спать, Восточный Техас, — сказал он. — И не уговаривай меня остаться. Тоскливая у нас вечеринка.
— Как твой артрит?
— Терпимо, — улыбнувшись, ответил Глен, но, идя к своему спальнику, все-гаки заметно хромал.
Стю решил, что не стоит курить еще одну сигарету: даже если курить две-три в день, его запас кончится к концу педели, — а потом все-таки закурил. Вечер выдался не очень холодный, но тем не менее не оставалось сомнений в том, что лету, по крайней мере здесь, в высокогорье, пришел конец. От этого ему стало грустно, поскольку у него было сильное предчувствие, что другого лета ему увидеть не суждено. В начале этого лета он работал по временному контракту на фабрике, где производили карманные калькуляторы. Жил в маленьком городишке Арнетт и почти все свободное время ошивался на заправочной станции «Тексако» Билла Хэпскомба, слушая, как другие мелют языком про экономику, правительство и тяжелые времена. Сейчас Стю не сомневался, что никто из них не знал, что такое по-настоящему тяжелые времена. Он докурил сигарету и швырнул ее в костер.
— Держись там, Фрэнни… держись, старушка, — сказал он и залез в свой спальный мешок. И во сне к нему пришла мысль, что Нечто подходило тогда к их стоянке. Нечто со злорадством наблюдало за ними. Это мог быть волк с человеческим разумом. Или ворона. Или ласка, проползшая на брюхе сквозь кустарник. Или это могло быть какое-то бестелесное существо — следящий глаз.
«Я не побоюсь никакого зла, — пробормотал он во сне. — Да, хоть я и бреду по долине, над которой нависла тень смерти, я не побоюсь никакого зла. Никакого зла».
В конце концов сон потускнел и исчез, и он громко захрапел.
На следующее утро они снова рано пустились в путь; счетчик Ларри отщелкивал мили на шоссе, лениво извивавшемуся вниз по пологому Западному склону к Юте. Вскоре после полудня штат Колорадо остался позади. Вечером они сделали привал западнее Харли-Доума, в Юте. Впервые мертвая тишина показалась им враждебной и гнетущей. Ральф Брентнер лег спать этой ночью, думая: «Теперь мы на западе. Мы вышли из нашей Зоны и вошли в его владения».
И этой ночью Ральфу приснился волк с единственным красным глазом, пришедший с бесплодных земель, чтобы следить за ними. «Пошел прочь, — сказал ему Ральф. — Пошел прочь, мы не боимся. Не боимся тебя».
К двум часам дня 21 сентября они миновали Сиго. Следующим большим городом, судя по карманной карте Стю, был Грин-Ривер. После него долго, очень долго не будет ничего. Там, как говорил Ральф, они, наверно, узнают, с ними Бог или нет.
— На самом деле, — сказал Ларри Глену, — меня не столько волнует еда, сколько вода. Почти все, кто отправляется в долгие поездки, везут с собой только что-нибудь несущественное: фиги там, финики или что-то в этом роде.
Глен улыбнулся.
— Быть может, Господь ниспошлет на нас дожди благословения.
Ларри взглянул на безоблачное небо и скорчил недоверчивую мину.
— Порой мне кажется, у нее просто крыша поехала в самом конце.
— Может быть, — кротко произнес Глен. — Но если ты почитаешь теологическую литературу, то увидишь, что Бог часто предпочитает говорить через умирающих и безумных. Мне даже кажется — тут на сцену выходит тайный лицемер, — что на то есть веские психологические причины. Сумасшедший или лежащий на смертном одре — это человеческое существо с резко измененной психикой. Здоровый индивидуум может обладать способностью отфильтровывать пророческие послания, переделывать их сообразно со своей личностью. Другими словами, из здорового индивидуума может получиться говенный пророк.
— Пути Господни, — пробормотал Ларри. — Я знаю. Мы смотрим сквозь темное стекло. По мне, так оно и впрямь темное. Зачем нам идти пешком всю дорогу, когда мы могли бы доехать за неделю, мне не понять. Но раз уж мы взялись за безумное дело, то, наверно, это нормально — выполнять его безумным способом.
— У того, что мы делаем, существует множество разного рода исторических прецедентов, — сказал Глен, — и я вижу несколько довольно убедительных психологических и социологических причин такой пешей прогулки. Не знаю, совпадают они с замыслами Господними или нет, но мне они кажутся вполне разумными.
— Что это за причины? — Стю и Ральф тоже подошли, чтобы послушать.
— Существовали некоторые племена американских индейцев, у которых «узреть видение» являлось составной частью ритуала инициации. Когда приходило твое время стать мужчиной, ты должен был пойти в джунгли безоружным. Ты должен был убить какого-то зверя и спеть две песни: одну о Великом Духе, другую о том, какой ты доблестный охотник, всадник, воин и ё…рь. А потом узреть видение. Ты не должен был есть. Ты должен был воспарить — как духовно, так и физически — и ждать, когда явится то видение. И в конце концов оно являлось. — Он усмехнулся. — Голод здорово способствует галлюцинациям.
— Ты думаешь, Матушка Абагейл послала нас сюда узреть видения? — спросил Ральф.
— Может быть, для того, чтобы набраться силы и святости, — сказал Глен, — с помощью процесса очищения. Знаете, в отрешении от вещей есть своя символика. Вроде талисмана. Когда отрешаешься от вещей, одновременно еще отрешаешься от чего-то в себе, что символически связано с этими вещами. Начинается процесс очищения. Ты начинаешь опустошать сосуд.
— Я что-то не улавливаю, — медленно покачал головой Ларри.
— Ну, представьте себе интеллигентного человека дочумного периода. Сломай его телевизор — что он станет делать по вечерам?
— Книжку почитает, — сказал Ральф.
— Навестит друзей, — предположил Стю.
— Включит стерео, — ухмыльнулся Ларри.
— Конечно, все это будет, — сказал Глен. — Но еще он станет скучать по своему телеку. Там, где раньше был его телевизор, образовалась дыра. И в подкорке у него по-прежнему будет сидеть мысль: «В девять часов я выпью пива и посмотрю по „ящику“, как сыграют „Соксы“.» А когда войдет в комнату и увидит пустой мертвый экран, он огорчится до чертиков. Часть его привычной жизни исчезла, разве не так?
— Точно, — сказал Ральф. — Наш телик ломался раз в две недели, и мне всегда бывало не по себе, пока его не починят.
— Это делает еще большую дыру в его жизни, если он часто смотрел телевизор, и значительно меньшую, если он пользовался им только изредка. Но в любом случае что-то исчезло. Теперь отберите у него все его книжки, всех друзей и стерео в придачу. Так же удалите всю пищу, кроме той, которую он может раздобыть по дороге. Это процесс опустошения, очистки и еще уменьшения его эго. Ваши «я», джентльмены, они превращаются в оконные стекла. Или, лучше сказать, в пустые бокалы.
— Ну в чем тут соль? — спросил Ральф. — К чему вся эта болтовня?
— Если ты почитаешь Библию, — объяснил Глен, — ты увидишь, что было вполне в традициях разных пророков уходить время от времени в пустыню — загадочные магические туры Ветхого Завета. Срок, отпущенный на эти увеселительные прогулки, обычно исчислялся сорока днями и сорока ночами — иудейская идиома, которая на самом деле означает: «Никто точно не знает, как долго он отсутствовал, но времени прошло немало». Вам это никого не напоминает?
— Конечно. Матушку, — сказал Ральф.
— Теперь подумайте о себе как о батарее. Знаете, ведь так и есть на самом деле. Ваш мозг работает на химически преобразованном электрическом токе. Кстати говоря, ваши мышцы тоже работают на крохотных зарядах: химический элемент под названием ацетилхолин позволяет пройти заряду, когда вам нужно подвигаться, а когда вы хотите остановиться, вырабатывается другой элемент — он уничтожает ацетилхолин, и ваши нервы опять становятся плохими проводниками. Это тоже неплохо. В противном случае, раз начав чесать себе нос, вы никогда уже не смогли бы перестать. Ну да ладно, суть вот в чем: все, что вы думаете, все, что вы делаете, — все это разряжает батарею. Как разные дополнительные приспособления в автомобиле.
