Противостояние. Том II - Кинг Стивен (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
— Скажи мне одну вещь, — попросила она.
— Что угодно.
— Ты сказал: «Как было обещано». Кто обещал меня тебе? Почему меня? И как мне называть тебя? Я даже этого не знаю. Я знала о тебе почти всю свою жизнь, но не знаю, как тебя назвать.
— Зови меня Ричард. Это мое настоящее имя. Зови меня так.
— Твое настоящее имя? Ричард? — неуверенно переспросила она, и он хихикнул ей в шею, заставив всю ее кожу сморщиться от отвращения и желания. — А кто обещал меня?
— Надин, — сказал он, — я забыл. Пошли.
Он соскользнул с крыши машины, все еще держа ее за руки, и она едва не вырвала их и не побежала, но… Что бы это дало? Он все равно догнал бы ее, поймал и изнасиловал.
— Луна, — сказал он. — Она полная. Как и я. — Он потянул ее руку вниз, приложил к гладкой, выцветшей ширинке на джинсах, и там было что-то жуткое, пульсирующее своей собственной жизнью под холодными зубцами «молнии».
— Нет, — пробормотала она и попыталась оттолкнуть его руку, думая о том, как же далеко это было от той, другой ночи при луне, как невероятно далеко. Это было на другом конце радуги времени.
Он прижимал ее руку к себе.
— Пойдем туда, в пустыню, и стань моей женой, — сказал он.
— Нет!
— Уже слишком поздно говорить «нет», дорогая.
Она пошла с ним. Там лежал спальник и почерневший скелет костра под серебряным скелетом луны.
Он уложил ее и выдохнул:
— Хорошо. Теперь хорошо. — Его пальцы расстегнули пряжку ремня на джинсах, потом пуговицу, потом «молнию».
Она увидела то, что у него было там для нее, и начала кричать.
При первом же крике на лице темного человека появилась ухмылка — широкая, сверкающая и непристойная в ночи, а луна равнодушно смотрела на них обоих сверху, разбухшая, похожая на головку сыра.
Надин издавала вопль за воплем, пытаясь отползти прочь, но он схватил ее, и тогда она изо всех сил сжала ноги, но когда одна из его пустых ладоней очутилась между ними, они разошлись, как вода, и она подумала: «Я буду смотреть вверх… Буду смотреть вверх, на луну… Ничего не буду чувствовать, и все закончится… Все закончится… Я ничего не почувствую…»
Но когда его мертвенный холод скользнул в нее, из ее глотки вырвался крик и свободно разнесся по пустыне, и она боролась, по борьба была бесполезной. Он ломился в нее — пришелец, разрушитель, — и холодная кровь хлынула по ее ляжкам, а потом он вошел до конца, до самой ее матки, и луна отражалась в ее глазах, сверкая холодным серебряным огнем, и когда он кончил, это было похоже на расплавленное железо, расплавленный чугун, расплавленную медь, и она кончила сама, исторгнув вопль от невероятного наслаждения, кончила в страхе, в ужасе, проходя через чугунные и медные ворота в пустынную землю безумия, гонимая через них, сдуваемая туда, как лист, ревом его хохота, глядя на то, как его лицо тает, и вместо него появляется косматое лицо демона, нависая прямо над ее лицом, — демона с мерцающими желтыми фонарями вместо глаз, окнами в преисподнюю, которую невозможно было даже вообразить, и все же в них оставалось то ужасающее веселье; перед ней возникли глаза, которые смотрели сверху на извилистые улочки тысяч погруженных во тьму городов; их взгляд был светящимся, мерцающим и совершенно тупым.
Он кончал снова… и снова… и снова. Казалось, он никогда не иссякнет. Холодный. Он был мертвенно-холодный. И старый. Старше всего человечества, старше земли. Снова и снова он заполнял ее своим грохочущим в ночи, скрежещущим смехом. Земля. Свет. Оргазм. Снова оргазм. Последний исторгнувшийся из нее крик подхватил гулявший по пустыне ветер и понес в самые отдаленные уголки ночи — туда, где тысячи орудий ждали, когда придет новый владелец и заберет их. Косматая голова демона, болтающийся раздвоенный язык. Его мертвое дыхание окутало ее лицо. Теперь она была уже в стране безумия. Железные ворота закрылись за ней.
Луна!..
Луна почти скрылась.
Он поймал еще одного зайца, поймал это маленькое дрожащее существо голыми руками и свернул ему шею. Он развел; новый костер на остатках прежнего, и теперь на нем жарился заяц, распространяя вокруг струи аппетитного аромата. Волков уже не было. Этой ночью они не пришли и правильно сделали.
В конце концов, это была его брачная ночь, и та апатичная полубессознательная штуковина, бесформенной грудой сидевшая по другую сторону костра, была его стыдливой невестой.
Он наклонился и поднял одну из ее рук с колен. Когда он отпустил ее, она осталась на месте, поднятой до уровня рта. Мгновение он разглядывал этот феномен, а потом снова опустил ее руку на колено. Там ее пальцы принялись легонько извиваться, как издыхающие змеи. Он сделал резкий жест двумя пальцами, словно собирался выколоть ей глаза, и она не моргнула, а так и продолжала смотреть перед собой пустым, отсутствующим взглядом.
Он был искренно озадачен.
Что он с ней сделал?
Он не мог вспомнить.
И это не имело значения. Она была беременна. Если при этом она еще и находилась в ступоре, какая разница? Она была идеальным инкубатором. Она выносит в себе его сына, родит его, а потом может умереть, сослужив свою службу. В конце концов, затем она и нужна здесь.
Заяц изжарился. Он разодрал его надвое. Разделил ее половину на крошечные дольки, как нарезают пищу для маленьких детей, и скормил ей по кусочку. Несколько кусочков выпало из ее рта недожеванными, но большую часть она съела. Если она останется такой, ей понадобится нянька. Может быть, Дженни Энгстром.
— Это было очень хорошо, дорогая, — мягко произнес он.
Она уставилась пустым взглядом на луну. Флагг ласково улыбнулся ей и съел свой брачный ужин.
Хороший секс всегда будил в нем голод.
Он проснулся на исходе ночи и уселся в своем спальном мешке в растерянности и страхе… похожем на инстинктивный, неосознанный страх животного — хищника, который чувствует, что к нему самому кто-то может подкрасться.
Был ли это сон? Видение?..
«Они подходят».
Испуганный, он попытался понять эту мысль, связать ее с чем-нибудь знакомым. И не смог. Она висела сама по себе, очертаниями напоминая плохо очерченный шестиугольник.
«Они уже ближе».
Кто? Кто был уже ближе?
Ночной ветерок прошелестел мимо и, казалось, донес до него какой-то запах. Кто-то подходил и…
«Кто-то уходил».
Пока он спал, кто-то прошел мимо его ночлега, направляясь на восток. Невидимый третий? Он не знал. Была ночь полнолуния. Третий сбежал? Эта мысль принесла с собой панический страх.
«Да, но кто подходит?»
Он взглянул на Надин. Она спала, свернувшись в позе зародыша, позе, которую примет его сын в ее животе лишь месяцы спустя.
«Есть ли в запасе месяцы?»
Снова возникло ощущение, что все ветшает по краям. Он опять улегся, уверенный, что остаток ночи проведет без сна. Но он все же заснул. И когда на следующее утро въезжал в Вегас, он опять улыбался, почти забыв свой ночной страх. Надин послушно сидела рядом с ним на сиденье — большая кукла с зернышком, бережно спрятанным в ее животе.
Он поехал в «Гранд-отель» и там узнал, что произошло, пока он спал. Он увидел что-то новое в их взглядах — тревогу и вопрос — и ощутил, как страх снова коснулся его своими легкими, как у мотылька, крыльями.
Глава 66
Приблизительно в то самое время, когда до Надин Кросс стали доходить некоторые истины, которые, возможно, и очевидны изначально, Ллойд Хенрид сидел в баре «Куб», раскладывая пасьянс и жульничая при этом. Он пребывал в отвратительном расположении духа. Этим днем в Индиан-Спрингс вспыхнул пожар, один человек погиб, трое ранены, и один из этих троих, похоже, умрет от сильных ожогов. Поскольку никто в Вегасе не знал, как лечить такие ожоги.
Новости принес Карл Хаф. Парня буквально трясло, а он был не из тех, кого можно не принимать всерьез. Бывший морской пехотинец, он работал пилотом на «Озарк эйрлайнз» до эпидемии и, если бы захотел, легко переломил бы Ллойда пополам одной рукой, другой в это время делая коктейль. По словам Карла, ему приходилось убивать людей за свою долгую и пеструю карьеру, и Ллойд склонялся к тому, чтобы поверить в это. Не то чтобы Ллойд физически боялся Карла Хафа; пилот был здоровенным и крутым малым, но так же трепетал перед Праздным Гулякой, как и все на западе, а Ллойд носил талисман Флагга. Однако тот был одним из их летчиков, и потому с ним следовало обращаться дипломатично. И как ни странно, в Ллойде было что-то от дипломата. Свидетельства его дипломатических талантов были просты, но внушительны. Он провел несколько недель с явным психопатом по имени Эндрю Фриман — Шпок и остался жив, чтобы рассказывать об этом сказки. Он также провел несколько месяцев с Рэндаллом Флаггом и все еще дышал и находился в здравом уме.
