Противостояние. Том II - Кинг Стивен (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
— Что ты тут делаешь, Глен? Я, знаешь ли, спал — на тот случай, если ты еще не заметил.
Ставя будильник на место, он первый раз как следует взглянул на Глена. Тот выглядел бледным, напуганным и… старым. Морщины прорезали глубокие впадины на его лице, и он казался измученным.
— В чем дело?
— Матушка Абагейл, — тихо сказал Глен.
— Умерла?
— Прости меня Господи, но я почти жалею, что нет. Она проснулась. Она хочет видеть нас.
— Нас двоих?
— Нас пятерых. Она… — Его голос как-то огрубел и стал хриплым. — Она знает, что Ник и Сюзан мертвы, и знает, что Фрэн в больнице. Не представляю откуда, но она знает.
— И она хочет видеть комитет?
— То, что от него осталось. Она умирает и говорит, что хочет сказать нам что-то. И я не уверен, хочу ли я это услышать.
Снаружи ночь была холодной — не промозглой, а холодной. Куртка, которую Стю достал из кладовки, пришлась кстати, и он застегнул ее до самого горла. Над головой у него светила холодная луна, заставившая его вспомнить про Тома, которому дали команду вернуться и рассказать обо всем, когда луна станет полной. Нынешняя луна была чуть больше четвертушки. Одному Богу известно, где эта луна смотрит вниз на Тома, Дайну Джургенз, на Судью Фарриса. Как Богу известно, что она смотрит вниз на странные вещи, творящиеся здесь.
— Первым я разбудил Ральфа, — сказал Глен. — Сказал, чтобы он шел в больницу и забрал Фрэн.
— Если бы врач хотел, чтобы она вставала и ходила, он отправил бы ее домой, — сердито буркнул Стю.
— Это особый случай, Стю.
— Для человека, который не желает выслушать то, что должна сказать старуха, ты, кажется, здорово торопишься добраться до нее.
— Я боюсь не сделать этого, — ответил Глен.
Джип остановился возле дома Ларри в десять минут четвертого. Дом был весь освещен — теперь уже не газовыми фонарями, а нормальным электрическим светом. Каждый второй уличный фонарь тоже горел — не только здесь, но по всему городу, — и Стю с восторгом глядел на них всю дорогу, пока они ехали в джипе Глена. Остатки летней мошки, сонной от холода, вяло бились о стеклянные шары.
Они вылезли из джипа, как раз когда из-за угла вынырнули фары. Это был старенький громыхающий фургон Ральфа, и он едва не уперся носом в джип. Ральф вылез из кабины, и Стю торопливо подошел к пассажирскому сиденью, где сидела Фрэн, откинувшись на клетчатую подушку от дивана.
— Эй, детка, — тихо позвал он.
Она взяла его за руку. Ее лицо бледным кругом светилось в темноте.
— Здорово болит? — спросил Стю.
— Не очень. Я приняла адвил. Только не торопи меня.
Он помог ей вылезти из фургона, и Ральф подхватил ее под другую руку. Они оба заметили, как она поморщилась, когда вылезала из кабины.
— Хочешь, я понесу тебя?
— Со мной все будет нормально. Только поддерживай меня вот так, рукой, ладно?
— Конечно.
— И иди медленно. Такие растяпы, как я, не могут быстро ходить.
Они обогнули фургон Ральфа — скорее ползком, чем шагом. Добравшись до тротуара, Стю увидел, что Глен и Ларри стоят в дверях, наблюдая за ними. На фоне света они походили на вырезанные из черной бумаги фигурки.
— Что это будет, как ты думаешь? — пробормотала Фрэнни.
— Я не знаю, — качнул головой Стю.
Они пошли по дорожке. Фрэнни теперь явно было больно, и Ральф помог Стю внести ее в дом. Ларри, как и Глен, выглядел бледным и взволнованным. На нем были выцветшие джинсы, рубаха, выбившаяся из штанов и неправильно застегнутая внизу, и дорогие мокасины на босу ногу.
— Мне жутко жаль, что пришлось вытащить вас, — сказал он. — Я был с ней… то дремал, то просыпался. Мы постоянно следили. Понимаете?
— Да. Я понимаю, — сказала Фрэн. Почему-то фраза «постоянно следили» заставила ее вспомнить гостиную ее матери и вспомнить… в каком-то более добром и прощающем свете, чем она когда-либо думала о ней.
— Люси пробыла в постели где-то около часа. Я очнулся от дремы, и… Фрэн, можно я помогу тебе?
Фрэн покачала головой и с усилием улыбнулась.
— Нет, со мной все нормально. Продолжай.
— …и она смотрела на меня. Она может говорить только шепотом, но внятно. — Ларри глотнул. Все пятеро теперь стояли в холле. — Она сказала мне, что Господь заберет ее домой на рассвете. Но она должна поговорить с теми из нас, кого Господь оставил. Я спросил, что она имеет в виду, и она сказала, что Бог забрал Ника и Сюзан. Она знала. — Он глубоко вздохнул и запустил пальцы в свои длинные волосы.
В конце коридора показалась Люси.
— Я сделала кофе. Выпьете, когда захотите.
— Спасибо, родная, — сказал Ларри.
Люси выглядела какой-то нерешительной.
— Мне войти с вами, ребята? Или это закрытое дело, только для комитета?
Ларри взглянул на Стю, и тот тихо сказал:
— Пошли все. По-моему, эта команда уже потеряла былое значение.
Они прошли по коридору в спальню, двигаясь медленно, чтобы не подгонять Фрэн.
— Она скажет нам, — неожиданно произнес Ральф. — Матушка нам скажет. Чего терзаться.
Они вошли все вместе, и на них упал просветленный взгляд умирающей Матушки Абагейл.
Фрэн знала о физическом состоянии старухи, но все равно зрелище вызвало шок. От нее ничего не осталось, кроме сморщенной пленки кожи и сухожилий, обтягивающих кости. В комнате не было даже запаха разложения и приближающейся смерти; вместо него присутствовал запах сухого чердака… нет, гостиной. Половина иглы от капельницы торчала снаружи просто потому, что дальше игла не прошла.
Однако глаза не изменились. Они были теплыми, добрыми и человечными. Это явилось облегчением, по Фрэн все равно ощутила что-то сродни ужасу… не совсем страх, а может, что-то более священное — благоговение. Было ли это и впрямь благоговение? Такое давящее чувство. Но не ужас, а будто какая-то жуткая ответственность нависла над их головами, как камень.
«Человек предполагает — Бог располагает».
— Сядь, малютка, — прошептала Матушка Абагейл. — Тебе больно.
Ларри подвел ее к креслу, и Фрэн уселась с тихим вздохом облегчения, хотя знала, что и в сидячем положении ей скоро снова станет больно.
Матушка Абагейл по-прежнему смотрела на нее своими лучистыми глазами.
— Скоро у тебя будет ребенок, — прошептала она.
— Да… Но как…
— Шшшш…
В комнате наступила тишина. Глубокая тишина. Пораженная, загипнотизированная, Фрэн смотрела на умирающую старуху, которая появилась в их снах раньше, чем в их жизни.
— Выгляни из окна, малютка.
Фрэн повернулась лицом к окну, туда, где два дня назад стоял Ларри и смотрел на собравшихся снаружи людей. Она увидела не давящую темноту, а тихий свет. Это не было отраженным светом луны, это был утренний свет. Она смотрела на туманное, расплывчатое изображение детской комнаты с гофрированными занавесками. Там стояла колыбелька — по она была пустая. Там стоял манежик — пустой. Висела гроздь ярких пластмассовых бабочек — шевелящихся лишь от ветра. Ужас сжал ей сердце холодными ладонями. Остальные увидели это по ее лицу, но не понимали причину, они ничего не видели в окне, кроме кусочка лужайки, освещенного уличным фонарем.
— Где ребенок? — хрипло спросила Фрэн.
— Не Стюарт — отец этого ребенка, малютка. Но его жизнь в руках Стюарта и в руках Божьих. У этого малыша будет четыре отца. Если Бог вообще даст ему вздохнуть.
— Если он вздохнет…
— Бог сокрыл это от моих глаз, — прошептала та.
Пустая детская исчезла. Фрэн видела лишь тьму. И ужас снова сжал ладонями ее бьющееся сердце.
Матушка Абагейл прошептала:
— Тот сын Сатаны призвал к себе свою невесту, и он хочет от нее ребенка. Оставит ли он в живых твоего?
— Перестаньте, — простонала Фрэн. Она закрыла лицо руками.
Тишина, глубокая тишина как снегом окутала комнату. Лицо Глена Бейтмана превратилось в старый тусклый фонарь. Правая рука Люси медленно скользила вверх-вниз по шее над вырезом халата. Ральф держал свою шляпу на коленях, рассеянно теребя перо на ленте. Стю смотрел на Фрэнни, но не мог подойти к ней. Не теперь. Он смутно подумал о женщине на собрании — той, что быстро закрыла глаза, рот и уши ладонями при упоминании о темном человеке.
