Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ) - Аредова Дарья Владимировна (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
…Если бы не красный дым. Чертов Настоятель! Что на него нашло?!..
Ладно, я должен навестить Лаэрри.
Нэйси
Мы глядели на экран, разинув рты и жадно ловили каждое слово. Все огромное помещение будто померкло, отступили тусклые металлические стены, растворились в мягкой темноте – мы видели только человека в бирюзовой униформе.
А он все продолжал говорить…
— …Советский Союз никогда не желал войны. Но существуют вещи, которые лучше не делать, во имя блага всего человечества. Мы были буквально опьянены новыми открытиями, новыми знаниями, но вместе с тем мы отдавали себе отчет в том, что когда-нибудь наши знания попадут не в те руки. Именно поэтому в случае малейшей угрозы мы уничтожим установку. Но если мы не успеем…
Если вы видите это послание – человечества больше нет. И сейчас, по прошествии веков, вы, мои далекие коллеги из будущего, слушайте меня очень внимательно.
Мы и так слушали очень внимательно. Я бы сказала, предельно внимательно. А толку?! Все равно мы ничегошеньки не понимали! Что за фигня здесь творится?!..
— …Я расскажу вам, как исполнить ваш долг перед Родиной и всем населением нашей планеты Земля.
ЭНИИМПВП имеет автономные генераторы энергии, которые, в случае отсутствия людей по каким-либо причинам, позволят поддерживать работоспособность и уберегут тем самым от катастрофы. И сейчас, когда вы, уважаемые коллеги, стоите на следующем витке континуума, поврежденную машину необходимо отключить. Мы будем стараться связаться с вами через пути Нави, чтобы помочь вам. Отключите машину. В подвалах находятся взрывные устройства. Следующим шагом – уничтожьте институт.
Простите нас.
Прощайте…
Экран вспыхнул ярче и погас насовсем.
Мы снова стояли посреди огромного и темного заброшенного помещения, за стенами которого гудели, шумели, перестукивали многочисленные системы, поддерживающие жизнь таинственной «машины».
— Нэйси, что мы будем делать? – тихий шепот Алисы дрожал и срывался. Да и мне, если честно, было не по себе.
— Как так – что. Отключим эту самую машину. Ты же слышала.
Я огрызалась только потому, что испугалась сама. Я не представляла, как у нас это все получится. Но – надо, так уж надо. Так говорил Дэннер. А Дэннер редко ошибается.
Двери неожиданно разъехались в стороны, медленно, со скрежетом. За ними была влажная холодная тьма, в которой рассеялся луч фонарика. Под ногами еле слышно плескалась вода, слоем гладкого ледяного хрусталя поблескивая над рельсовыми путями.
Наконец, эхо скрежещущих дверей смолкло, но темнота все не унималась – она переливалась, перешептывалась, будто тысячами невнятных голосов, утробно грохотала время от времени, словно где-то далеко бушевала гроза.
Это всего-навсего эхо огромного старого здания, только и всего, твердо сказала себе я, чтобы не трусить как какая-нибудь Алиса. А тварей здесь нет.
Я стиснула зубы и решительно шагнула за порог, представляя себя на месте Дэннера и немедленно по щиколотку утонув в ледяной воде. Но сапоги и так не успели еще после реки окончательно высохнуть.
— Вперед.
Лидия
Оборотень убежал – и тут же в палату ввалилась охрана. Едва не снесли окончательно многострадальную дверь, оружие наизготовку – все из себя. Солдаты, блин. Охраннички раненых и замученных. Где ж они раньше-то были, интересно.
К счастью, Эндра успела обратиться обратно, но датчики у ребят буквально захлебывались визгом, реагируя уже на нее. Дурдом какой-то.
Охранники замерли посередине палаты, растерянно оглядываясь.
— Ну, – наконец, осторожно уточнил один из них. – И где ваш оборотень?
Я вздохнула и уселась поудобнее.
— Убежал, – говорю, – пока вы ползучек считали.
Солдаты растерялись еще больше.
— А датчики?..
Молодежь… м-да.
— Догоняйте! – рявкнул Кондор. – Чего встали?!
Ребят как ветром сдуло. Дверь захлопнулась.
Зато зашевелился Витька.
— Надо… – забормотал он, – надо их найти… Иначе нам всем крышка…
— Кого найти? – уточнила я. Витька не ответил.
Все страньше и страньше, как сказал бы Дэннер, будь он здесь.
Но Дэннера здесь не было. Обрез ушел вместе с ним, Кондор был ранен. И некому нас защитить. Не этим же молоденьким обалдуям…
Мне сделалось страшно, и я непроизвольно обхватила себя за плечи, зачем-то оглядывая палату. Рыжую увезли в реанимацию. Сейчас они поймут, что она инфицированная – и тогда пощады не будет. И никакой Кондор ее не спасет. Ее убьют.
Я повернулась на бок, глотая дурацкие слезы. Каждый раз… каждый раз – одно и то же. Одно и то же… рана за раной, смерть за смертью, потеря за потерей… всегда так было и всегда так будет. Никогда нельзя ни к кому привязываться…
— Ты меня любишь?..
— Нет. Вопрос риторический?
— Нет. А почему? Почему ты никогда и никого не любишь?.. А Нэйси и Лесли?
— Мне они не нужны. Ни они, ни ты, и ни кто-либо другой… Ладно, чего тебя на философию потянуло?
— А они тебя любят…
— И что я должен делать? Выписать им за это премию в размере своего ежемесячного оклада? Вырастут – поумнеют.
— Ты врешь.
— Нет.
— И я тебе не нужна…
— Верно.
— И если меня убьют – ты даже не расстроишься.
— Какая сообразительность.
— Я тебя ненавижу…
— Тогда зачем целуешь?
— Мне холодно.
— Мне тоже. Вот тебе и ответы.
— Холодно?.. Ты только что себя выдал. Вся эта твоя бравада – ложь от первого и до последнего слова. Ты просто не признаешь этого.
— Заткнись и не лезь в душу, там все равно ничего интересного нет.
— Да ну.
— Ну да. Пустота, пыль, паутина и перекати-поле катается. Оно тебе нужно?
— Дэннер, зачем врешь?
— Никогда нельзя ни к кому привязываться, Лидия. Запомни: никогда.
Я тоже врала тебе, Дэннер. Наверное, я тебя все-таки люблю. Тебя настоящего. Ты не был настоящим ни со мной, ни с остальными. А с ней ты – настоящий. Береги ее. Я хочу, чтобы ты оставался настоящим. Чтобы все ими оставались. Такое вот наивное детское желание. Береги ее, больше жизни береги. Она – зеркало, отражающее душу. Если бы не она, мы так бы никогда и не узнали, что в тебе горит живой огонь, и что Джонни – не осколочная граната, которую лучше не дергать, а живой человек. Она – спасение для всех нас.
И может быть даже, она сумеет сделать меня не такой одинокой…
— Ты ревешь, что ли?
— Отвали, Кондор. Может человек пореветь спокойно в собственной кровати, м-м?
Я вздрогнула, когда рука полковника легла на плечо.
— Все будет хорошо, дочка. Они вернутся.
Тоже мне, утешение. Папочка выискался…
— Ты-то откуда знаешь?
— Чувствую.
— А рыжую убьют. Получается, мы зря старались?.. Да?..
— Нет.
— Так убьют ее, Кондор.
— Зря ничего не бывает. Посмотрим.
Волейнар
Дом Лаэрри ничуть не изменился за время моего отсутствия, вот только изменился я. То есть, проще говоря, дополз до него на полусогнутых, почти дохлый.
Она открыла дверь и стояла так, обхватив себя за плечи, и молча, выжидательно глядя на меня. Картина, которая повторяется каждый мой визит.
Она никогда не разговаривает. То есть, с тех пор, как произошла ее трагедия, Лаэрри молчит. Она кажется еще худее на фоне ярко освещенного дверного проема: хрупкая тоненькая фигура в потоке желтого электрического света, которого, в отличие от огня, не боятся волки. Прямая спина, худые руки, короткая косая волна густых темных волос, черное кружево палантина на острых плечах и широкая юбка. Она с этой юбкой напоминала балеринку из шкатулки, вот только у пластмассовой фигурки не может быть таких огромных, таких бездонных карих глаз, такого взгляда, такого отражения чувств, которые, кажется, людишкам испытывать не дано по причине их мелкости и поверхностности. Эти глаза пугали даже меня, да и вся Лаэрри меня пугала – скульптурная неподвижность и бездонный взгляд сумасшедшей.
