Убийца яутжа (СИ) - "Sascha_Forever_21" (читать книги txt) 📗
Киан’дэ яростно открыл глаза: медитация не принесла успокоения. В голове всплывали вопросы, требующие немедленных ответов, и за все это время они не переставали терзать его.
Внезапно, Киан’дэ поднялся со своего места и быстро покинул комнату. Ему нужно на воздух, срочно.
Он скользнул по коридору, незаметный для остальных, бесшумно прошёл через ангар и по сходням большого звездолета забрался наверх, на стеклопластовую крышу.
Там, под звёздами и ночным небом, он наконец беспомощно сел, согнув ноги в коленях и поместив на них кисти рук. Он не хотел себе признаваться, но сил у него уже не осталось.
— Не думал, что что-то может тебя сломить, — внезапно услышал он над своим ухом.
Киан’дэ даже не пошевелился. Хоть присутствие постороннего и было неожиданностью, он был к этому готов. Вполоборота посмотрев за плечо, он безразлично отвернулся и опустил вниз маску.
Лок’На.
— Никогда не видел хищника более упёртого, чем ты, — заметил Лок’На, садясь рядом с Киан’дэ. Тот покосился на Охотника, но ничего не предпринял и даже не двинулся с места.
Да пофиг.
Какое-то время охотник и убийца сидели молча, глядя на рокочущий океан.
— Ты здесь ради неё? — тихо спросил охотник.
Он внимательно присмотрелся к безмолвному убийце. Тот постоянно носил маску, так что лица его не было видно. Мускулистое, крепкое тело было покрыто одеждами, деревянными от пролитой крови.
Он повернул маску к Охотнику, вглядываясь в него бордовыми глазами. Разглядывая и оценивая.
Кивнув, он снова отвернулся.
— Тогда… ты почти у цели. Осталось всего несколько боев.
Хотелось спросить, зачем он здесь. Что забыл на арене столь почетный охотник. Но Киан’дэ опять промолчал, безразлично разматывая чёрные бинты на запястье и снова перетягивая их.
И зачем он его нашёл? Что он хочет сказать?
— У меня есть одно дело к тебе. — Заметил Лок’На. — Тебя это заинтересует.
У Киан’дэ даже здесь — особая репутация. Про такого, как он, говорят: ненормальный. Чужак.
Он нарочно не прячет татуировки на теле, чтобы каждый видел, с кем предстоит драться. Желающих задирать его вне боев становится все меньше, особенно когда Киан’дэ легко разделывается с одним из клана Дурной крови, подстрекавшего его на драку.
Вдоволь натренировавшись за все эти годы на охотниках чести, кровавых и ксеноморфах, он даже замечает, как в коридорах ему уступают место, в огромной столовой, где кормят чемпионов и обслуживающих платформу, он вполне может пройти без очереди, и никто ему ничего не скажет. А те, с кем ему предстоит драться, пристально наблюдают за ним. Изучают его привычки.
Хотя что изучать? Киан’дэ живет очень просто. В отличие от многих других яутжа, он даже не посещает гарем из уманок, собранный здесь специально для потехи и расслабления местных хищников. Все развлечения и сам принцип клановости ему чужды, и он держится особняком, как и некоторые другие особи.
Таких мало, но они есть.
Киан’дэ не раз и не два слышит насмешки в свой адрес. Для многих яутжа непривычно видеть так много закрытого тела: обычно даже первоклассные доспехи прикрывают только жизненно важные органы. Покрывать все тело для зашиты от ранений или от погодных условий у яутжа не в чести, но Киан’дэ это по вкусу. Он чувствует себя неприятно, когда на тренировке в пустом зале, где он снял верх своей робы, оставшись лишь в свободных штанах, перчатках и маске, вдруг появилось два других хищника, самец и самка.
Заметив на себе их пристальные взгляды, он тут же оделся, оставляя тренировочный боевой шест на специальном держателе и уходя.
За своей спиной он услышал вопросы.
О, как он это ненавидел.
Своё тело он благодарил за возможности выжить. И проклинал за каждую метку, нанесённую на него. От них не избавиться, не свести, не уничтожить. Это вся история его жизни, отраженная на теле, это подсчёт врагов его хозяина и побед Киан’дэ. Только в отличие от трофеев Охотников, этими трофеями хвастаться нельзя.
По нему прекрасно видно, кто он такой. Отрезанные валары, символы на теле, специальная маска и первоклассное оружие из редких материалов, которое не расплавишь даже кислотной кровью ксеноморфа. Так снаряжают только убийц, самых презираемых из всех хищников.
Киан’дэ спокойно ест, приподняв край маски и накинув на голову капюшон, когда к нему подходит один из уманов с переводчиком-наушником.
Киан’дэ молча опускает маску и смотрит на человека, отодвигая от себя плоскую тарелку.
— Для вас просили передать, — вежливо произнёс уман. — Вы сражаетесь завтра вместо одного из чемпионов. Он добровольно отказался от боев.
Киан’дэ кивнул, прищурившись и мысленно раздумывая об оружии, которое он возьмёт с собой. Правила гласят, что он не должен повторяться подряд… то есть, свои лезвия он взять уже не сможет. Значит, нужна глефа — пусть будет она, ее он использовал уже давно.
Ни слова больше не сказав, человек ушёл, а Киан’дэ услышал с соседнего стола:
— Вот потеха будет завтра, когда выпустим кишки этому самовлюблённому болвану. К’житов упырь, он меня долго раздражал, — тихо сказал один из высоких яутжа-изгоев.
Киан’дэ не таясь ухмыльнулся, пристально глядя на самоуверенного хищника и чуть склонив маску.
Сказанное им только подзадорило убийцу. Только что этот молодчик подписал себе смертный приговор. Киан’дэ пообещал ему в мыслях, что бой будет коротким… но жестоким. И быстрой смерти пусть не ждёт.
Киан’дэ поднялся со своего места, нарочно пройдя мимо хищника так, чтобы задеть его.
Прикрыв глаза, он слушал напряжённую тишину и знал, что сегодня отдохнёт от тренировок. Завтра — один из решающих боев. И он к нему готов.
Друзья! Слушаем под музыку — Five Fingers Death Punch / M.I.N.E.
Провернув в руке острую глефу, Киан’дэ опустил ее в специальные заплечные ножны. Он натянул на руки короткие кожаные перчатки, затем поудобнее перестегнул маску и повёл шеей, проверяя, не перетягивают ли ее ремни на спине.
Порванная в лоскуты чёрная роба, опускавшаяся ниже бёдер, оплела ноги, когда он двинулся вперёд, слыша громоподобный сигнал. Это значит лишь одно: ему пора.
Киан’дэ поправил ремешок на плече, глядя вперёд и не видя никого и ничего, кроме песка и многоголосой, сторукой толпы, скандировавшей его номер и ещё — имя его противника.
Кто из них сегодня выйдет победителем и выживет, ещё предстоит узнать. Но сейчас Киан’дэ, едва выйдя на арену, принялся внимательно рассматривать повисшие в воздухе ложи, где, может быть, он сможет увидеть Ренату. Неизвестно, последний ли это раз…
Но толпа взорвалась новым ликованием, и он нехотя отвлёкся, глядя на своего противника и понимая, что простым бой не будет.
Сегодня купол открыли, и ветер с океана трепал одежду Киан’дэ, наполнял его легкие пьянящим солоноватым воздухом. Он слишком устал, даже для него такой ритм непереносим. Все сейчас казалось зыбким и ненастоящим.
Киан’дэ мотнул головой. Нет, это плохой настрой. Нужно собраться.
Помни о своей цели. Помни о цели. Больше ни о чем.
Да ты размяк. Стал слабым. Ты никогда не был охотником, только уродом из дурной крови, который долго купался в крови врагов своего хозяина. По большому счету, это были даже не твои враги. Так что пришло время сдавать оружие: ты этого не выдержал, и сегодня пришло твоё время.
Это был берсеркер, могучий, покрытый лёгкой броней яут с темной коричневой кожей, россыпью золотистых пятен на бёдрах и груди, и гривой чёрных валар. Росту в нем было метра под три, каждая рука — что пара рук Киан’дэ. Маску он не носил, а потому Киан’дэ видел его широко раздвинутые жвалы и крупные клыки.
Он издал громкий, свирепый рёв, ударив себя кулаками в грудь и надвигаясь на Киан’дэ. Но пока бой не начался, он мог лишь пугать врага.
Внутри у Киан’дэ, из живота по груди и выше, поднялась ярость, обжегшая его и заставившая непроизвольно принять боевую стойку и ответить злым рыком.
