Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ) - Аредова Дарья Владимировна (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗

И тут же, разметанные взрывами, исчезли облака, и контратакой сверху в центр гриба ударил пронзительный слепящий световой поток.

— Эт-то еще что такое?.. – прошептал Дэннер, невольно закрывшись рукой. Я вцепилась в него.

— Солнце, Дэннер. Это солнце.

— Не может быть! Сработало!

За спиной стояла Нэйси.

— Ни фига себе солнце, – Дэннер поднялся. По земле еще пробегала дрожь, но уже успокаивалась. Твари орали так, что уши закладывало. – Что происходит, Нэйси?

— Я могу объяснить. Пойдемте к Лаэрри.

Дэннер

— Вообще-то, староват я стал для таких приключений. – Кондор, как всегда, сидел в обнимку с коньяком и ворчал. Перебинтованный вдоль и поперек Казимир, с которым мне так и не довелось познакомиться, отсыпался на диване. Еще пятеро гостей из-под земли, на этот раз, с дружественным визитом, которых наши привели с собой, сидели на стульях. На полу расположились старые знакомые – Артур, Джанджи, Майя и Лаура. Джерри и Тележкин – обалдеть – даже не препирались, а вполне себе тихо и мирно пили чай. Аретейни возилась у плиты, Нэйси ей помогала, а Октябрина обнималась с большим псом. Пес был не против, и почти дремал, зажмурив глаза и подняв одно ухо.

— Ладно, – полковник с трудом поднялся. – Помянем Лаэрри, Настоятеля и мою бестолковую дочь.

— Кого? – удивилась Нэйси.

Кондор задумался. У Лидии никогда не было позывных или прозвища.

— А кого мы только что хоронили, – пришел на помощь я. – Горислава, Лаэрри и Лидию.

— Селиванов! – одернул Кондор, но я отмахнулся.

— А я не суеверен. И, подумаешь, явятся сюда. Мы им тоже коньяка плеснем – пусть самих себя помянут. А вообще-то, не явятся, потому что мы их сожгли.

— Ни капельки человечности, – упрекнул Даклер, а я сжал в кармане одну из сережек Лидии.

— Совсем ни капельки… Бросьте препираться, ребята. Мертвые не пишут писем.

— Дэннер, он, вообще-то, дочь потерял! – не внял призыву Витька Тележкин.

— А ты – двух, – осадил я. – Все мы здесь кого-то теряем, причем, постоянно. Он потерял дочь, я потерял друга. Давайте поплачем?

— Грубо и цинично! Ты совсем ничего не чувствуешь?

— Чувствую. Но я не собираюсь устраивать из своих чувств греческий театр. Предпочитаю чувствовать молча.

— Дэннер прав, – неожиданно поддержал меня Кондор. Ласточка хлопала подозрительно отяжелевшими ресницами. И в повисшей следом тишине тихо прибавила:

— Мы мало общались, но она была моей подругой…

— Она была его любовницей! – Витька ткнул в меня пальцем, с таким видом, будто только что открыл Америку.

— Ну и что! – не впечатлилась Аретейни. – Как ты не понимаешь, мы человека хороним. – Она резко распрямилась. – Думаешь, я буду злиться на Лидию за то, что она спала с ним? Это глупо. Человек умер, ясно тебе? Мы все потеряли близких. И это детский сад – устраивать теперь скандал из-за того, кто кому и кем приходился. Чего ты хочешь этим добиться?

— Ну, вообще-то, Витька имел на нее виды, вот и злится, – пояснил Даклер.

— Да заткнись ты уже, кретин!

— Ладно, – сверкнул глазами Джереми, – заткнулся.

— Хватит, – не выдержал я. Поставил стакан на стол и встал, чтобы выйти. – Отвратительно.

— Аретейни, – донесся голос Кондора из кухни. Я поднялся на второй этаж. – Лидия была бесплодной, и очень хотела детей. Она надеялась, что ты ее вылечишь…

Я тихонько прикрыл за собой балконную дверь и достал из кармана сережку. Она тускло поблескивала на ладони. Интересно, сработает?

— Лидия. – Имя застыло в сыром воздухе, будто повисло. Никто не пришел. – Лидия!

Тишина.

Ерунда все эти ваши приметы.

Я, размахнувшись, швырнул сережку с балкона и вернулся в коридор, где меня и встретила Ласточка.

— Ты в порядке? – тревожно осведомилась она. От нее пахло корицей и ванильным сахаром, а на волосах, вновь ставших темно-русыми, белела мука. – Не обращай на них внимания. Хочешь, я побуду здесь, с тобой? Я знаю, тебе плохо.

— Не надо. – Я, не удержавшись, уткнулся носом в шелковые волны ее волос. Как же ты мне нужна, ласточка… – Я в порядке.

— Я буду по ним скучать… – пробормотала она. – Я успела привязаться к Лидии. Знаешь, а Горислав меня спас…

— Он хотел тебя убить.

— Теперь это неважно. Дэннер. – Она, отстранившись, поймала мой взгляд и потянула на ступеньку. Мы уселись на лестницу. – Нэйси ведь все объяснила. Что, если и они живы?

— Вряд ли. – Я прижал ее к себе. – По-моему, это сработало частично. Во всяком случае, я вижу только тебя и Кондора.

— Девочку жалко.

— Кого?

— Алису.

— Она хотела умереть. Я вытащил ее из реки. Она пыталась утопиться.

— Может, потому и не сработало… – задумчиво проговорила Аретейни. – Если хотела – тогда жертва, вроде как, получается неполной. Нет?.. – Она вдруг перепрыгнула на другое: – Что мы будем делать дальше?

Я поднялся. Этого разговора сейчас совсем не хотелось.

— Для начала, вернемся к остальным.

Но Ласточка вдруг прижала меня к стене.

— Нет, тебе нельзя!

— Почему это? – удивился я, обнимая ее за пояс.

— Ты опять сорвешься. – Ласточка говорила, а ее руки быстро пробежали по моей шее, отводя с лица растрепавшиеся волосы. Тихий голос дрожал и срывался. – Еще с кем-нибудь поссоришься… не уходи, пожалуйста, ты мне нужен… – ее губы коснулись кожи, прохладные пальцы отодвинули ворот рубахи и куртку. У меня закружилась голова. Еще немного – и мне будет абсолютно все равно, где мы, с кем мы, и чем мы, собственно, с этими «кем» должны сейчас заниматься. Еще немного – и весь мир для меня исчезнет. – Не уходи, я с ума сойду…

— Ласточка… – прошептал я, чувствуя, как бешено заколотилось сердце. Ее прикосновения обжигали. – Что ты, куда я денусь… вот, только…

— Не только. – Гимнастерка скользнула на пол. – Дэннер, я знаю, я вела себя как идиотка… ты мне нужен сейчас, очень нужен… пожалуйста, не уходи никуда…

Разум окончательно со мной попрощался, и я подхватил ее на руки.

— Никогда. Я всегда буду с тобой. Слышишь?.. Всегда.

Кондор

Дэннер ушел, и я его, честно говоря, понимаю. Ему и без того было несладко, а тут еще Витька на него накинулся. Открыто демонстрировать свои чувства Владимир не привык, и отчего-то еще был уверен, что я не заметил недостачи побрякушек на похоронах Лидии. И то, как он постоянно держит руку в кармане. Я не знал, взял ли он серьгу просто на память, или на что-то надеется, а спрашивать не стоило в такой момент. Наверное, надеялся. Все мы надеемся на какую-нибудь ерунду, потеряв близких.

Даже я.

Со стороны дивана донесся стон, и я обернулся.

— О, – немедленно оживился Даклер, – доброе утро, блудный сын! Штрафную?

— Отстань от парня, он еще от паучьего яда толком не очухался. – Я подошел к Казимиру поближе. – Ты как?

Он поглядел на меня. Потом на Даклера. Быстро обежал глазами просторную полутемную комнату. И, наконец, сразу ставший каким-то потерянным взгляд остановился на моем лице.

— А… – язык его явно не слушался и ворочался с трудом, а губы плясали. Куда ему еще и пить-то. – А где… где остальные?

Гверн заскулил и лизнул хозяину руку. Сочувствовал.

Я, конечно же, этого вопроса ждал, и кого он подразумевал под словом «остальные» – понял мгновенно. Уж точно, не Дэннера с его Ласточкой. Парня огорчать не хотелось, но пришел на помощь Виктор.

— Мы еще троих потеряли, – сообщил он. – Лидию прикончили как раз на этом самом диване, кстати.

Казимир аж приподнялся.

— По-моему, ты слишком отвык от людей, – мягко заметила Лаура. – Кто ж так разговаривает.

Тележкин неожиданно смутился.

— А что не так?

— Все. Ты лучше молчи, а то опять с кем-нибудь поссоришься.

— Давай штрафную, – тихо сказал Казимир.

— А ты…