Саламандра (СИ) - "полевка" (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Лекс подчеркнуто не смотрел на старика, а тот подпер голову рукой и с доброй улыбкой рассматривал прожорливого парня. Как родной дедушка, к которому забрел голодный внучок. Тот смел почти половину со всех тарелок, и наконец насытившись, откинулся в кресле, с удовольствием облизывая пальцы. У Киреля зрачки заполнили радужку от возбуждения, не будь рядом Лира, он бы не удержался и проверил сладость карминовых губ Лекса, но старческое кряхтение по соседству удерживало Первосвященника в рамках приличия.
— Приятно видеть здоровый аппетит у молодого человека, — скрипнул старик, — глядя на тебя, и мне захотелось, — Лир ухмыльнулся, — попробовать такую вкуснятину.
Старик выделил голосом последнюю фразу, повторив интонацию Лекса, тот нимало не стесняясь, сделал приглашающий жест в сторону своих тарелок, а сам подхватил бокал с медовой водой и небрежно разлегся на кресле. Он уперся локтем в один подлокотник, и перекинул обе ноги через другой. Кирель отдал распоряжение слугам, чтобы они принесли еды и для Лира, но тот отмахнулся со словами, что ему много не надо и хватит и одного кусочка с тарелки Лекса. Рыжик поверх бокала наблюдал, как Лир выбрал кусочек тушеной репы и осторожно смаковал ее, как невиданный деликатес.
— Я, кажется, перебил ваш разговор, — Лекс подставил свой бокал служанке, чтобы она налила туда еще.
— Ничего страшного, мы просто болтали за игрой в шахматы, — Кирель вернул Лексу понимающую улыбку.
— Лекс, а как тебя мама в детстве звала? — вдруг спросил Лир по-русски, — Лешей? Ты ведь Алексей?
— Про маму врать не буду, — Лекс ответил на местном языке, — как она меня звала, я не помню, но при рождении меня назвали Качшени Чаш Чики Шао, что переводится как «надменное солнце, стоящее в зените». Брат, помнится, звал меня Качеши. Когда меня привезли сюда в клетке, то называли «Это» и таскали голого на поводке, как додо. Лексом меня назвал друг, когда я чуть не сдох после порки кнутом. Муж — любимый сатрап и обожаемый деспот, зовет меня занозой в заднице. И только Кирель зовет меня милым ребенком. А что? Вам так хочется дать мне новое имя? Не стоит, я уже к этому привык.
Лир, похоже, не ожидал подобного и поджал рот, как будто мешочек связали шнурком. Он недовольно зыркнул глазами на счастливого Киреля, на статую на балконе, на развалившегося полуголого красавчика, и только наткнувшись на его насмешливый взгляд, взял себя в руки и улыбнулся. Он поднял свиток и протянул слуге, чтобы тот передал его Лексу.
— Ты не прочтешь мне послание от моего друга? Я проделал большой путь, чтобы узнать то, что мучило меня своей неизвестностью.
Лекс принял свиток, вернув служанке бокал, и небрежно развернул его. Теперь, когда он понял принцип прочтения, он не торопился и уделил внимание самому свитку. Если бы он писал последнее послание потомкам, то, скорее всего, написал что-нибудь размером с «Войну и мир» Толстого, а не такой маленький свиток… который даже оказался не подписан в конце… хм, Лекс намусолил палец и потер крайнюю букву. Свежие чернила сразу расплылись по бумаге, пачкая заодно кожу на пальце. Ну да, конечно! Кто повезет оригинал святыни? Скорее всего, это копия, и, скорее всего, не полная… Пробежав глазами, он нашел место, где остановился в прошлый раз.
«…но жизнь в очередной раз посмеялась надо мной. С неба спустился летающий ящер с наездником. Он мне тогда показался самым настоящим драконом из сказки, и когда наездник жестом поманил меня к себе в седло, я даже не сомневался и отправился вместе с ним в путь. Меня привезли в маленькое поселение почти на самой вершине неприступных скал. Не буду рассказывать, как учил язык и как приспосабливался к этому миру. Если ты читаешь эти строки, то, скорее всего, уже и сам прошел этот путь.
Хочу предупредить тебя с самого начала — не верь их лживым улыбкам и сладким словам. Когда они найдут твое слабое место, они обязательно используют его против тебя. В самом начале все было прекрасно — казалось, вокруг меня собрались друзья. Они с удовольствием учились всему, что я давал им, совершенно не задумываясь о последствиях. Я составил им алфавит и научил основам математики. У них были только сложение и вычитание, и только простые числа. Я дал им такое понятие, как «ноль», и линейные вычисления. Я научил их умножать и делить, рассказал о дробях и неизвестной переменной «икс». А потом пришло время химии. Я рассказывал им об основах мироздания и закономерностях законов природы.
Они заглядывали мне в рот и были готовы носить меня на руках. Мне казалось, что я несу свет знаний в этот мир, и от счастья ничего вокруг не видел. У меня было много благодарных и очень внимательных учеников. Именно тогда я познакомился с замечательной девушкой, которая потом стала моей женой. Вскоре у нас появился ребенок, а потом еще дети, и казалось, нет более бесконечного счастья, чем моя новая жизнь. Единственное, что омрачало нашу жизнь, это постоянные перебои с едой. Племя летунов было многочисленным и жило только за счет случайных побед на охоте и рыболовстве. И бывали дни, когда еды не было даже для детей.
А потом мне рассказали, что когда-то этот народ жил в городе и владел плодородными землями и лавками. Мне даже показали город, стоящий на побережье. Большой порт, громадный базар и полные склады с разнообразным товаром. Моя любимая жена была дочерью торговцев, которых убили злобные правители прибрежного города. Она мне и рассказала, как в дом ее родителей однажды пришли воины и убили всех мужчин и взрослых женщин, а ее с сестрой продали в рабство. Это была грустная история, а слезы моей жены жгли мне сердце и требовали покарать негодяев.
Тогда я и создал свою первую фосфорную бомбу. Мое желание отомстить и захватить обратно город было воспринято с большим энтузиазмом и восторгом. Первый фосфор я добыл из гуано, но потом обнаружил и богатые фосфорные жилы в скалах. Первые бомбы я создавал со своими учениками, я объяснял им, что надо делать и чего опасаться. Я не думал тогда о последствиях своих поступков, и о том, что новые знания будут использовать только для убийства других людей. Я тогда хотел только благополучия для своей семьи. Хотел дом в городе, и чтобы моя жена улыбалась, а дети были сыты.
То, что произошло потом, потрясло меня своей жестокостью и беспощадностью. Казалось, с моих добрых и милых учеников слетели маски, обнажив их хищные и безжалостные морды. Я попытался образумить их, но добился только того, что меня закрыли, как пленника, высоко в горах. Я пытался обратить их к миру и добру и отказывался давать им новое оружие, но тогда они стали использовать мою семью, как рычаг давления на меня. Они пытали не меня, а мою любимую жену и детей, и чтобы остановить безжалостные пытки, я давал им новые и новые знания…»
— Хм, — Лекс дочитал текст до конца и с интересом посмотрел на Лира, — вы уверены, что не читали это раньше? Вы же остановились на самом интересном месте! И что мне надо сделать, чтобы прочесть, что там было дальше? Может, вы сами мне расскажите, вы ведь знали Элли, а, следовательно, знали обо всем, что происходило дальше.
— Так что там написано? — Лир прищурился и подался вперед всем телом.
— Ну… — Лекс покрутил свиток в руках и задумался о том, что следует говорить, а о чем промолчать, наличие понятных слов, написанных по-русски и, возможно, прочтенных и понятых, заставляло подкорректировать ответ, — так, ничего важного. Хотя, это как посмотреть. Вы, по всей видимости, очень любили его?
— Да!! — горячо воскликнул Лир, — не было человека, кто обожал бы его сильнее меня! Мы с ним не расставались ни на день! Так, что он там написал?
— Он написал, что ему было плохо в его прежнем мире, — Лекс увидел, как замерло лицо у старика, — но в новой жизни у него были ученики и новая семья. У него были дети? А то история на свитке так резко оборвалась…
— Трое, — произнёс Лир и впился ясным жёстким взглядом в лицо рыжика, пытаясь разглядеть его мысли, тот в ответ помахал ему ресничками и улыбнулся, — он очень любил семью. Он был готов на все ради них.
