Нежить - Адамс Джон Джозеф (книга регистрации .txt) 📗
Нил Гейман
Горькие зерна
Нил Гейман — популярный писатель, создавший, среди прочих бестселлеров, роман «Американские боги» («Amerikan Gods»), «Коралина» («Coraline») и «Дети Ананси» («Anansi Воу»), а также многочисленные антологии рассказов и стихов. Кроме того, перу Геймана принадлежат комиксы серии «Песочный человек» («Sandman»). Автор также много сотрудничает с кино и телевидением: написал для ВВС сценарий мини-сериала «Задверье» («Neverwhere»), позднее переделав его в роман, был соавтором сценариев к фильмам «Зеркальная маска» («MirrorMask») и «Беовульф» («Beowulf»), написал английский сценарий к полнометражному мультфильму-анимэ Хаяо Миядзаки «Принцесса Мононоке». По роману Геймана «Звездная пыль» («Stardust») в 2007 г. был снят фильм.
Нил Гейман удостоился большинства, если не всех существующих наград в области научной фантастики, фэнтези и хоррора. В списке его трофеев три премии «Хьюго», две «Небьюлы», Всемирная премия фэнтези, четыре премии Брэма Стокера и одиннадцать премий журнала «Локус».
Рассказ «Горькие зерна» впервые был опубликован в антологии фэнтези на карибские темы «Амулет: истории о заклинании духов» («Mojo: Conjure Stories»). В своем блоге Гейман пишет: «Я подозреваю, что прочитавший этот рассказ недоуменно фыркнет, а потом, через недельку или попозже, поскольку рассказ будет все еще маячить на горизонте его сознания и не давать ему покоя, он вновь вернется к тексту и обнаружит, что рассказ топографически перестроился в совершенно иную историю».
1
«Или приходи рано, или можешь совсем не являться»
С какой стороны ни посмотри, я был мертв. Да, внутренне я, может, и кричал, и рыдал, и выл, как дикий зверь в ловушке, но это происходило где-то глубоко внутри — там рыдал, и выл, и бился какой-то другой человек, другой я, которому было не дотянуться из этих глубин до моего лица и губ. Так что внешне я лишь пожал плечами, улыбнулся и двинулся дальше. Если бы я мог умереть физически, просто раз — и все, не предпринимая никаких усилий, перейти в мир иной так же легко, как через порог в соседнюю комнату, я бы это сделал. Но я намеревался спать по ночам и просыпаться по утрам, приговоренный к земному существованию и разочарованный тем, что не умер.
Иногда я звонил ей. Ждал один-два гудка, затем вешал трубку.
Тот внутренний я бился и выл так глубоко, что никто и не подозревал о его существовании. Даже я забыл о нем — до того самого дня, когда сел в машину, чтобы сгонять в магазин купить яблок. Но я промчался мимо магазина и покатил дальше, дальше, дальше. Дальше на юго-запад, потому что, двинься я на северо-восток, быстро бы очутился на краю света.
Я ехал по шоссе уже с час, когда у меня зазвонил мобильник. Я опустил стекло и вышвырнул его на шоссе. Интересно, кто его подберет и ответит ли этот кто-то на звонок? Получит в подарок мою жизнь.
Остановившись на заправке, я заодно снял наличные со всех своих карточек. То же повторил и на другой день, и так на каждой заправке, пока карточки не перестали работать.
Первые две ночи я провел прямо в машине.
Только проехав через пол-Теннесси, я осознал, что давно не мылся и так грязен, что готов заплатить за возможность ополоснуться. Взял номер в мотеле, вытянулся в ванне и уснул — пробудился оттого, что вода остыла. Побрился пластиковым мотельным станочком, к которому прилагался и пакетик пены. Потом доплелся до кровати, рухнул и вырубился.
Проснулся в четыре утра и сразу понял: пора в путь.
Спустился в вестибюль.
Перед стойкой мотеля ярился какой-то мужчина — седоватый, лет тридцати, никак не больше, в добротном, но измятом костюме. Он все твердил: «Я заказал такси час назад. Час, понимаете?» — и пристукивал по стойке бумажником в такт словам.
Ночной портье в ответ лишь плечами пожал и уронил:
— Я позвоню еще раз. Но, если машины нет и прислать нечего… — Портье набрал номер, сказал в трубку: — Мотель «Полуночник» беспокоит… Да, я ему уже говорил-Говорил уже.
— Послушайте, — обратился я к незнакомцу. — Я, конечно, не таксист, но особо не спешу. Могу подбросить. Вам куда? Вы торопитесь?
Мужчина воззрился на меня как на психа, и на миг я уловил в его глазах страх. А еще через миг он уже смотрел на меня, как на ангела Господня.
— Господи, да еще как тороплюсь! — воскликнул он.
— Так скажите, куда вам, и я вас подвезу, — откликнулся я. — Говорю же, мне-то спешить некуда.
— А ну, дайте. — Седоватый забрал у портье трубку и сказал в нее: — Можете отменить вызов, потому что Господь только что послал мне доброго самаритянина. Все, кто появляется в нашей жизни, появляются не зря. Подумайте об этом на досуге, хорошо?
Нажав отбой, он подхватил свой портфель — как и я, путешествовал налегке, — и мы вышли на стоянку.
Было еще темно, мы так и ехали в темноте. Он разложил на коленях нарисованную от руки карту и светил на нее фонариком-брелоком, прицепленным к связке ключей. Время от времени он коротко бросал: «Здесь налево» или «Теперь сюда».
Потом сказал:
— Очень любезно с вашей стороны меня подвезти.
— Да на здоровье, — ответил я, — я ведь не тороплюсь.
— Ценю вашу отзывчивость. Знаете, что-то в этом есть этакое, из городских легенд — катить по дороге с таинственным благодетелем. Скажем, история о дорожном призраке. А когда я доберусь до места, то опишу вас друзьям, и они скажут: «Да, был такой, он помер лет десять назад, но так и колесит по дорогам и подвозит всех страждущих».
— Неплохой способ завязать побольше новых знакомств, — отозвался я.
Мой седоватый пассажир хмыкнул. Потом спросил:
— Чем вы занимаетесь?
— Можно сказать, временно ничем. Пока без работы. А вы?
— Преподаю антропологию. — Он помолчал. — Надо было представиться раньше, конечно. Преподаю в христианском колледже. Никто не верит, что там есть и антропология, но у нас есть курс, честно. Не во всех, но в нашем есть.
— Охотно верю.
Седоватый помолчал еще, потом продолжал:
— Машина у меня сломалась. Хорошо еще, дорожный патруль подоспел. Сказали, что отбуксировать мою машину смогут только утром. Грузовика нет. Потом патрульные позвонили уже мне в номер, сказали, тягач вышел, извольте подъехать, вы, мол, должны быть на месте, когда он появится. Вы представляете? Никак не могли взять в толк, что я уехал и не сижу в машине. Взял такси. Надеюсь, мы успеем на место до тягача.
— Постараюсь. — Я прибавил газ.
— Надо мне было лететь самолетом. Нет, летать-то я не боюсь, дело не в этом, просто решил сэкономить. Вообще-то я еду в Новый Орлеан. Лететь час, а изволь выложить четыреста сорок долларов. А если машиной, это обойдется всего в тридцатку. А поскольку я еду на казенный счет, то разницу, четыреста десять, мог бы спокойно положить себе в карман — отчета не требуется. Ну, ладно, полтинник у меня ушел на номер в мотеле, но это уж всегда так. Научная конференция, понимаете? Я впервые участвую. Факультетские-то считают, ни к чему все это, но времена меняются. Конечно, я обрадовался, что меня пригласили. Шутка ли, съедутся антропологи со всего мира! — Он назвал несколько фамилий, которые мне ничего не сказали. — У меня доклад по гаитянским кофейным девочкам.
— В каком смысле — кофейным? Они пьют кофе или выращивают?
— Ни то ни другое. Они продавали его в Порт-о-Пренсе, вразнос, обходили дома по утрам. Это было в начале века.
Постепенно занимался рассвет.
— Многие считали, будто эти торговки кофе — зомби, — увлеченно продолжал мой пассажир. — Вы ведь знаете, что такое зомби? Ожившие мертвецы. Так, по-моему, тут нам надо повернуть.
— И что, они действительно были зомби?
Кажется, ему было приятно, что я заинтересовался.
— Собственно, в антропологии существует несколько точек зрения на феномен зомби. Видите ли, все не так просто, как представлено в популярных работах вроде «Змеи и радуги». Для начала нужно определиться с терминологией: о чем идет речь — о фольклорном поверье, о порошке, ввергающем человека в транс, подобный смерти, или же о ходячих мертвецах.
