Долина новой жизни - Ильин Федор (Тео Эли) Николаевич (книги без сокращений txt) 📗
Итальянец встал, поставил на стол допитый стакан.
— Я думаю, что мы поспеем в клуб как раз вовремя, — заметил Чартней, захлопывая крышку своих больших золотых карманных часов.
Серый костюм Гри-Гри был несколько широк для него, он старательно обдергивал куртку, поправил номер на груди.
— Слуга достал это платье у кого-то из знакомых, я не знаю, удобно ли идти в нем в столовую?
Мартини засмеялся.
— У нас много дам, и все обращают внимание на внешность. Бойтесь, Гри-Гри, Высокая Долина быстро вас испортит.
— Не так это страшно, дорогой, — проговорил Чартней, надевая пальто и беря трость и шляпу. — Не так страшно. Вот мы же не испортились.
— Кто знает, — многозначительно пробурчал Мартини.
Все трое вышли из комнаты.
В воскресенье, на катке за Старыми копями, собралось много народу. Погода была восхитительна. Солнце посылало на землю тепло и свет, а мягкое дуновение ветерка говорило, что приближается весна. Горы и долины под белым снежным покровом выглядели празднично, нарядно. По льду скользила толпа людей на коньках, по снегу бегали лыжники. Здесь было много спортсменов, они показывали уменье и смелость в фигурном катании, в прыжках, в беге на скорость и дальность и в других мудреных упражнениях. Толпа зрителей, окружавшая каток с трех сторон, выражала свои восторги и одобрение громкими криками и приветствовала появление каждого нового любимца, которого знала по предыдущим состязаниям. На пригорке были устроены трибуны, а рядом с ними, во временной постройке, помещались буфет и комнаты для отдыха. Все это напоминало каток в Европе, только не хватало музыки да не было такого разнообразия костюмов и нарядов. Несколько женщин и немногочисленные военные мало нарушали общую монотонность толпы.
Двери буфета открылись и оттуда по ледяной дорожке выкатилась группа людей. Впереди летел на коньках высокий ловкий спортсмен. Он увлекал за собой стройную молодую женщину, одетую в изящный черный костюм. Это были Роберт и мадам Гаро. Публика почтительно расступалась перед ними и, вместо поклона, все поднимали кверху правую руку. Несколько позади красиво и уверенно катилась Милли. Справа от нее скользил Мей и, немного отставая, Мартини. Далее, тесно друг около друга, двигались Блэкнайт, Висконти, Чартней и Христиансен со своей белокурой супругой. Ямомото сильно отстал; его неуверенные движения выдавали, что он еще новичок в этом виде спорта. Гри-Гри и Чери бежали последними. Первый из них спросил:
— Как вы себя чувствуете?
— Я совершенно оправился, — ответил Чери. — Сон и аппетит возвратились. Навязчивые идеи, которые преследовали меня после смерти Кю, исчезли. А как ваши дела, дорогой Гри-Гри?
— Суровый климат Высокой и Средней Долин оказывается для нас более благоприятным, чем тот, в котором мы выросли. У нас внизу уже набухают почки, а здесь зима, и все же я доволен и счастлив, что удрал из-под власти Макса.
— Посмотрите, дорогой Гри-Гри, как люди приветствуют Роберта и как он прост в обращении со всеми! Ни тени высокомерия и надменности.
— Отец лишил его участия в правительстве, а местное население избрало его своим правителем.
— Удивляюсь, почему Макс Куинслей до сих пор терпит все то, что творится здесь?
— Неужели вы думаете, Чери, что мистеру Куинслею легко объявить войну мистеру Роберту и всем нам? Конечно, нас мало, может быть, одна шестая жителей Долины Новой Жизни, но все же мы постоим за себя.
— Подождите, дорогой Гри-Гри, наш бедный японец, кажется, разбил себе голову.
Действительно, Ямомото столкнулся с кем-то и так неловко упал, что не мог подняться. Он сидел на льду; по лбу у него бежала струйка крови. Золотые очки и шляпа лежали далеко от него.
— Мистер Ямомото, вы сильно ушиблись?
— О, ничего. Помогите мне встать. Кроме головы, все в порядке.
Бежавшие впереди возвратились, окружив японца. Когда кровь была вытерта и на ссадину налеплен кусок черного пластыря, а очки и шляпа были водворены на свои места, Ямомото храбро пустился в дальнейший путь. Милли обратилась к Мею. — Какой смешной старичок! Лучше бы ему сидеть за микроскопом, чем бегать на коньках!
Эти слова больно задели Мартини. «Гм, старичок! А он, по крайней мере, на десять лет моложе меня. Пожалуй, и мне лучше было оставаться дома, чем надрываться здесь, конкурируя с этим большим дураком».
Милли неслась вперед со своим кавалером справа, не замечая, что итальянец остался позади. Она что-то щебетала, громкий смех резал уши бедного Мартини. «Стыдитесь, Филиппе, — говорил он себе, — каждый человек должен уметь вовремя уйти со сцены. Неужели вы будете докучать себе и другим? Вы должны иметь достаточно гордости».
Он постарался затереться в толпе, но глаза его все время ревниво следили за носящейся вдали парой. Чартней, Блэкнайт и Висконти скоро остановились у края катка и закурили.
— Превосходная жизнь! — воскликнул Висконти. — Я положительно не чувствую, что нахожусь в стране тиранического Куинслея.
— Я не думаю, что он долго будет сносить такое неповиновение, — заметил Чарльз Чартней. — Очень интересно, чем все это кончится?
Блэкнайт, хитро улыбаясь, проговорил:
— Не так все просто, как вы думаете, друзья. Может быть, он давно бы стер нас с лица земли, если бы мог.
— Что же его удерживает? — спросил Чартней.
— Конечно, не военная гусеница. У него для борьбы с нами имеются воздушные корабли, которым мы не можем противопоставить ничего равного. Блэкнайт слегка ударил Чартнея по плечу. — Вы забыли радиоактивные элементы. С их помощью мы можем взорвать и себя, и всю Долину Новой Жизни. Конечно, первого мы не будем делать, ну, а что касается последнего, то просим не выводить нас из терпения.
— Значит, вы нашли способ удержать Куинслея от насилия, угрожая ему гибелью всего его царства?
— Угрожать можно, — поспешно сказал Висконти, — но осуществить угрозу безумие!
— Кто же говорит об осуществлении? — запротестовал Блэкнайт. — В разговоре с мистером Куинслеем я только намекнул об этой возможности, и этого было достаточно. Я почтительно представил ему всю безобидность экспериментов мистера Роберта и убедил его пойти на компромисс. Мы снабжаем Долину радиоактивными веществами, работаем превосходно, для всех, и просим только терпеть нас.
— А что дальше?
— О, мистер Чартней, зачем заглядывать в далекое будущее?
В это время показалась пара — Христиансены.
— Смотрите, смотрите! — перебил Висконти. — Эти скандинавы природные конькобежцы. Она удивительно мила, эта юная Маргарита.
— И, кажется, влюблена в своего супруга по уши.
Блэкнайт перестал семенить ногами и, смотря вслед супругам, произнес:
— Иногда я сожалею, что вовремя не успел связать себя узами с какой-нибудь интересной женщиной. Увы, теперь поздно!
— Действие радия, а, может быть, и этого весеннего солнца, начинает, кажется, сказываться и на вас? — засмеялся Висконти.
— Действительно, солнце так печет, что, пожалуй, через неделю — прощай зимний спорт, — сказал Чартней. — Я предлагаю отправиться к дорожке лыжников, сейчас начнется бег.
Все трое направились вдоль катка.
Мимо них уверенно, размашисто пронеслась пара конькобежцев.
Блэкнайт нагнулся к уху Чартнея:
— Вот наша Елена, из-за которой может возникнуть Троянская война в Долине Новой Жизни.
— Да, часто женщины являются тайными пружинами мировых событий, заметил Чартней.
— У отца и сына одинаковый вкус.
— Мадам Гаро так хороша, что каждый приходит от нее в восхищение, горячо проговорил Висконти.
— Э, друг, на вас тоже, кажется, действует радий, — погрозил пальцем Блэкнайт. Они засмеялись и свернули на дорожку, к пригорку, с которого открывался вид на лыжников. Там были устроены разные препятствия — глубокие рвы, через которые надо было перескакивать, деревянные трамплины, крутые повороты, внезапные спуски и подъемы. Лыжники неслись цепочкой.
Друзья замешались в публику и с интересом наблюдали за рискованным полетом лыжников. Трудно было представить, как они сохраняли равновесие, падая с большой высоты или проносясь по воздуху над широкими канавами.
