Долина новой жизни - Ильин Федор (Тео Эли) Николаевич (книги без сокращений txt) 📗
Милли молчала. Язык положительно отказывался ей повиноваться.
— Расскажите, как вы проводили время? — глухим голосом спросил Мартини.
— Я много работала… гуляла.
— С Меем?
Милли прямо взглянула на своего собеседника и вдруг решительно заговорила:
— Да, с Меем. Вот по этому-то поводу я и пришла к вам. Мне надо сказать вам, синьор Мартини, нечто очень важное. Мне кажется, вы уже догадываетесь.
— Не трудитесь, Милли, я все знаю.
Маленький итальянец внезапно вскочил и, потрясая кулаками, разразился целым потоком слов.
— Как вы решаетесь приходить сюда? Вы убиваете человека и желаете насладиться видом его страдания! Вы бессердечное, бездушное существо! Когда вы не были женщиной, вы были лучше. Приобретя женский инстинкт, вы не приобрели присущих женщине нежности, сострадания, кротости. Вы лживы и порочны. Вы распущены! Вы думаете, что я позволю вам шутить с собой? Я не игрушка! Поиграли и поставили в сторону и взялись за другую игрушку. Нет!
— Синьор Мартини, синьор Мартини! — Милли старалась перекричать пылкого итальянца. В отчаянии она сделала несколько шагов к дверям. — Он поймал ее за руки и, с бешенством сжимая их и выкручивая, ревел:
— Если вы не будете принадлежать мне, то вы не будете принадлежать никому! Я раздавлю этого болвана Мея, как насекомое.
Громкие рыдания Милли сразу охладили весь пыл несчастного влюбленного. Вид его резко изменился, глаза выражали сожаление, руки разжались, и он опустился к ногам молодой женщины. Он протягивал к ней руки:
— Милли, дорогая моя, простите меня, я не знаю, что делаю. Я схожу с ума, Милли, я не могу вынести мысли, что теряю вас, пожалейте меня!
Милли казалась растроганной. Слезы текли из ее глаз.
— Мне жаль вас, Филиппе, я не сержусь на вас.
Мартини притянул ее руку к своим губам и, прижимаясь к ее коленям, стонал:
— Как тяжело, как тяжело, я никогда не желаю вам пережить такие минуты. — Потом, что-то вспомнив, он стремительно отпрянул от нее и, отбежав на несколько шагов, с ужасом забормотал: — Эти руки целовал тот, другой. Он обнимал эти ноги. Прочь, Милли, уходите!
Молодая женщина послушно направилась к дверям.
— Стойте, Милли, стойте! Я хочу вам сказать, что я люблю вас и буду любить, но я не хочу больше видеть вас, я не могу. Идите, Милли. — И Мартини стоял, пока его гостья не вышла на веранду и не скрылась в саду. Тогда он рухнул на ковер перед столом и пролежал там в полном отупении до рассвета.
Едва забрезжил рассвет, он вышел из дому и пошел прямо по дороге, не соображая, куда и зачем идет.
Новое белое здание, в котором поселился теперь Роберт Куинслей, стояло на небольшом холме в конце селения Старые копи. Оно имело форму буквы «П», и на каждом из боковых флигелей выступали красивые высокие башни. Внизу, у подножья холма, тянулись длинные четырехэтажные здания — казармы местного гарнизона. Дорога наверх преграждалась заставой, у которой стояли несколько человек с ружьями в руках.
Требовался пропуск, чтобы пройти в здание правителя. На широком плацу напротив мирно спали на своих стальных ногах три военных гусеницы.
Прекрасный открытый автомобиль подкатил к заставе. Мистер Блэкнайт приподнялся в экипаже. Часовые, увидев его, открыли проезд. Автомобиль плавно взлетел на пригорок и, описав дугу перед фасадом здания, остановился под арками подъезда. Двери открылись перед мистером Блэкнайтом, и он вошел в переднюю с широкой лестницы, ведущей прямо наверх, мимо двух рядов колонн в строгом коринфском стиле. Часовые не препятствовали гостю подняться на второй этаж.
Здесь, в полукруглом зале, с мягкими скамьями вдоль стен, встретили его двое — Муки и Марки. Они сделались теперь чем-то вроде личных телохранителей Роберта. Один из них отправился доложить о прибытии мистера Блэкнайта, а другой остался у дверей. Мистер Блэкнайт прошелся несколько раз взад и вперед. Лысина его сияла, лицо выражало полное удовлетворение.
— Однако вы охраняете очень тщательно мистера Куинслея, — проговорил он.
— Мы исполняем приказание начальника гарнизона.
— Прекрасно делаете, прекрасно делаете! Если в настоящее время мистеру Роберту не грозит какая-либо определенная опасность, то все же необходимы меры предосторожности.
Возвратившийся Муки приоткрыл широкую массивную дверь.
— Пожалуйте, мистер Блэкнайт. В кабинете мистера Куинслея идет заседание.
Блэкнайт прошел через большую пустую комнату и оказался в кабинете Роберта. Письменный стол стоял прямо против дверей. Вдоль задней стены висели аппараты телефона, внушителей, механических глаз, ушей. Впереди, ближе к окнам, за столом расположилось небольшое собрание ученых. Здесь были мистер Роберт, Христиансен, Ямомото, доктор Бергер и еще четверо — двое физиологов и двое химиков. Из людей, выращенных в инкубаториях, здесь присутствовали Чери, Мей, Гри-Гри и еще трое из лаборатории Роберта.
Мистер Блэкнайт услышал слова, произнесенные хозяином:
— Следовательно, вопрос о питательных средах можно считать разрешенным. Наши новые поколения будут здоровее, их организм будет обладать большим запасом защитных сил для борьбы с опасностями. Наш народ будет более индивидуален, трудоспособен, энергичен, более расположен совершенствоваться. Если наши надежды оправдаются, а я в этом не сомневаюсь, мы достигнем значительных результатов, наше будущее обеспечено. А теперь, господа, я думаю, можно закрыть заседание. Мы поработали немало, теперь уже скоро пять. Все встали и начали прощаться с хозяином.
— Мистер Блэкнайт, присаживайтесь, вы, верно, привезли важные вести, обратился Роберт к вновь прибывшему. — Рассказывайте, чем окончился ваш дипломатический разговор с отцом.
— На этот раз он принял меня не так сухо, как прежде, и мне удалось согласовать с ним наши требования. Он согласен санкционировать ваши выборы. Вы будете являться чем-то вроде его наместника здесь. Мне показалось, что ему понравилось мое предложение. Таким образом, он избавляется от необходимости окончательно порывать с нами. Он как бы сам допускает наш эксперимент в широких размерах. Вместо вас он объявляет своим соправителем Шервуда, а наследником делает вашего младшего брата Дика.
— Прекрасно, — сказал Роберт, — вы замечательно умеете внушать свои мысли другим, так что они начинают думать, что это их собственные мысли. Дальше, дальше, дорогой мистер Блэкнайт.
— Мистер Макс Куинслей берется снабжать нас всем необходимым, за исключением вооружения, соглашается не требовать от нас выдачи военных гусениц и их чертежей, отказывается от постройки новых, не требует передачи бежавших к нам до сегодняшнего числа и готов забыть все нанесенные ему обиды, если они более не будут повторяться. — Мистер Блэкнайт помолчал, гладя, по своему обыкновению, рукой лысину и остатки волос вокруг нее.
— Сомневаюсь, что он мог забыть обиды, — задумчиво проговорил Роберт.
— Надо быть осторожным, надо быть осторожным. Слова мало к чему обязывают.
— Дальше, мистер Блэкнайт.
— Мы обязуемся вырабатывать радиоактивные вещества, снабжать ими Долину и иметь запас на случай надобности, который будем хранить сами. Но мы обязуемся не иметь каких-либо сношений с остальным миром кроме как через Высокий Утес, то есть с соизволения мистера Макса Куинслея. У себя мы вольны жить по выработанным нами нормам и законам. Граница владений проходит по линии, установленной комиссией. Вот все, что я могу сообщить вам, мистер Роберт. Я думаю, мы можем быть довольны сегодняшним днем.
— Благодарю вас, мистер Блэкнайт, вы лишний раз доказали, как искусно выполняете самые тончайшие дипломатические задания. — Роберт переменил тон и, нагибаясь к Блэкнайту, добавил: — Я уверен, вы не забыли и моей личной просьбы?
— Конечно, нет, мистер Роберт, я переговорил с аббатом, и он обещал на этих днях побывать у нас.
— Он ужасный негодяй, я обращаюсь к нему только потому, что этого хочет мадам Гаро. Этот человек мне противен, но что поделаешь, другого священнослужителя нет.
