Энергия подвластна нам - Иванов Валентин Дмитриевич (электронная книга .TXT) 📗
– Николай Сергеевич… Эге-ге!
Привезённые другу несколько жареных уток, хлеб, шаньги и бидончик с молоком он мог бы оставить у стога и поехать на дальний полевой стан, где завтра начнётся уборка.
Необычайное свечение луны, которое они наблюдали в минувшую субботу, сегодня мало занимает Павла Ивановича. Во-первых, никто ни на селе, ни в округе ничего особенного в ту ночь не видел. Во-вторых, если Николай этим интересуется, ему и книги в руки: он инженер, начинающий учёный.
А всё-таки – где же он? Павел Иванович решает пожертвовать ещё несколькими минутами своего времени и идёт к озеру, к тому месту, где в камышах виден проплыв. Трава у воды и камыши почему-то пожелтели.
Но, прежде чем он осознает это, он убеждается, что ни лодки, ни приятеля у берета нет. Павел Иванович входит в неглубокую воду, идёт в камышах по колено в воде, и скоро перед ним открывается широкий простор озера. Всюду видны побуревшие камыши. Концы длинных перьев стали совсем жёлтыми! А друга всё не видно…
– Хоп, хоп, хоп! Никола-а-а-й!
В голосе слышится тревога.
Павел Иванович сквозь сильные окуляры бинокля внимательно осматривает камыши, стоящие высокой стеной вокруг свободного водного пространства.
Дневной ветер гонит лёгкую рябь в дальний, северовосточный угол озера. Всматриваясь, Павел Иванович находит резиновую лодку своего друга, вплотную стоящую у камышей. Хоть расстояние и немалое, но бинокль позволяет ему различить над бортом лодки фуражку друга. Ну… не утонул! Ведь всякое бывает на озёрах!..
Но зачем он туда забрался, и без ружья? На воде, прибитые ветром к отдельным камышинкам, кое-где видны неподвижные тёмные предметы, похожие на кочки. Опытный взгляд охотника угадывает убитых уток. Неприятное чувство беспокойства охватывает Павла Ивановича.
Над камышами в дальнем углу озера появляется ястреб. Вот он скользнул над водой, схватил безжизненное тело утки и отлетел в сторону, в степь. Этот пришлый хищник был единственным, кажется, живым существом на озере. Ни одной гагары, ни одной водяной курочки на озере, хотя это их обычное время.
Павел Иванович идёт на берег за ружьём Николая.
Вернувшись к озеру, он стреляет раз, другой… перезаряжает и стреляет вновь. Но чёткие, резкие удары бездымного пороха не вызывают в лодке никакого движения.
Теперь Павлу Ивановичу ясно – неладное случилось с другом. Он вышел на берег и подосадовал на себя: «Лодку не взял!», – хоть и не думал брать её с собой. Без лодки же, вплавь, ни человек, ни зверь не пробьётся через густо заросшее камышами да цепкими подводными травами озеро. И председатель колхоза вскачь погнал лошадь в село за лодкой и за помощниками.
Через два часа Павел Иванович с племянником Петей, подростком лет четырнадцати, плыл в лодке по озеру. Вот и Николай. Он лежал на спине в неловкой позе. Голова со съехавшей на лицо фуражкой откинута на круглый, мягкий, надутый воздухом, борт лодки. Одно короткое весло осталось в уключине, другого нет.
– Николай, что с тобой? Очнись! – почти кричит Павел Иванович. Наклоняясь вперёд, он поднимает фуражку и всматривается в побелевшее лицо друга. Ни кровинки, – кажется даже, что загар сошёл с лица Николая. Губы так побелели, что сливаются с кожей лица. Небритая щетина на щеках кажется тёмной.
Павел Иванович зовёт, плещет в лицо холодную воду.
Вздрагивают и с тягостно медленным усилием приоткрываются веки. Усталый взгляд останавливается на взволнованном лице Павла Ивановича. Николай пытается говорить. Наклонясь к его лицу, Павел: Иванович слышит слабый шопот:
– …нет сил… возьми мою записную книжку…
Глаза закрываются.
– Плохи дела, Петя! На берег!
Поспешно тянут Павел Иванович и Петя на буксире лодку с безжизненным Николаем.
Петя поднимает своё весло и подхватывает крупную кряковую утку, около которой вплотную проходит лодка.
– Нашёл время, уток не видел, греби!.. – Павел Иванович сердится…
– Да смотри, дядя Павел, она, вроде, живая!..
– Не до уток, греби!
Павел Иванович с Петей осторожно подняли Николая и быстро отнесли его, неподвижного и тяжёлого, как труп, к тележке.
Места для троих мало; уложив больного на подостланное сено, правя одной рукой и придерживая Николая другой, быстро возвращался в село Павел Иванович.
Пете он поручил вытащить лодки, выпустить из них воздух, сложить и спрятать в стог, захватить ружьё и вещи Николая Сергеевича и пешком отправиться домой.
Однако у подростка более широкий план действий. Судьба Николая Сергеевича его мало беспокоит: он здоровый, отлежится!..
Гораздо больше Петю занимает возможность, открывшаяся перед ним благодаря внезапному обладанию лодками и ружьём. У дяди Николая «штучная централка, кучно режет». Пете давно хотелось «стрельнуть» из этого ружья, а попросить мешал ему строгий уклад семьи – «баловство». Дядя Николай не станет считаться, если выпалить несколько патронов. Вон их сколько!.. Зато Петя ружьё почистит и смажет. Он это умеет делать, он понимает, как важно беречь оружие. Взяв ружьё и большой патронташ, Петя отправился к лодкам.
Подобранная им утка лежит неподвижно. Подросток поднял её и внимательно осмотрел.
Куда же ей попало? Утка жива, глаза открыты и моргают, затягиваясь плёнкой, если к ним прикоснуться. Под пером и пухом трудно найти маленькую ранку от дробины мелкого номера. Петя положил утку в лодку и на всякий случай привязал её верёвочкой за лапку.
На этом, далёком от села, озере Петя бывал редко. «Камыши здесь особые, – думал он. – На нашем «домашнем озере» весь камыш ещё зелёный, а здесь уже желтеет и перья подсохшие. Видно, здесь вода другая. Впрочем, на вкус такая же, как и на «домашнем» озере. Чуть-чуть солоновата, но пить можно… Вот и убитые утки. Дядя Николай хорошо пострелял!..»
Ветер принёс добычу к северо-восточному углу озера, и тела уток неподвижно лежат на воде. Собирая уток, Петя всё больше преисполнялся уважением к ружью дяди Николая. Ни на одной птице не видно следов ран. Видно, издали бил!
Немало собрал подросток убитых уток и водяных курочек, подобрал ещё и трёх подранков. Несколько гагар были им оставлены без внимания.
– Чего это он гагар надумал стрелять, они вкусом поганые! – говорил сам с собой Петя.
Но чужая добыча не так интересна, как своя. Окончив объезд, Петя вогнал лодку в камыш и решил ждать появления дичи. Но озеро совершенно безжизненно. Даже ни одной гагары. Петя стреляет в воздух, зная, что птицы иногда поднимаются от выстрела. Пустое озеро не нравится ему:
– Тоже, говорят… Наше лучше, там хоть лысок много. И камыши здесь плохи – вишь, уже пожелтели.
Петя тяжело нагрузился утками, ружьём и вещевым мешком Николая Сергеевича и отправился домой. Собранную добычу он пожалел бросить.
Въехав в село, Павел Иванович повернул налево и остановился перед домом правления колхоза.
– А ну, товарищи, вынимайте нашего москвича из тележки, да поосторожней, а я позвоню в райбольницу, – сказал Павел Иванович и торопливо направился к телефону.
– Алло, алло, район… больницу давайте… Да… ну, тогда квартиру главврача… Лидия Николаевна, это я, Кизеров из Лебяжьего. Лидия Николаевна, вы моего приятеля московского ведь знаете, с ним на озере беда случилась… Нет, не застрелился… да нет же, вот увидите, целый… он и ружьё на берегу оставил… Он очень плох, сердце чуть бьётся… вроде контуженный, я таких на фронте видал… Не говорит, не может… Помогите… Да, да, он здесь, я его сейчас привёз… Так я жду… прощайте…
Тем временем у тележки успели собраться ребята и появилось несколько взрослых.
– Николай Сергеевич, а, Николай Сергеевич, – говорила невысокая загорелая девушка, бережно поддерживая голову больного. – Очнись, что с тобой?
– Агаша… мою книжку достань… пусть Павел сохранит… – чуть слышно прошептал Николай, и больше ни одного слова не услышали от него люди, толпившиеся около тележки.
