Ярость мщения - Герролд Дэвид (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
– Но он должен быть умнее, – возразил я.
– Должен? Три года его учили обратному. Можно разрушить его убеждения за шесть недель?
– Пожалуй, нет. Но я думал…
– Ты усыновил этих детей на горе и на радость. Так вот это – горе. Он хотел расплатиться с тобой единственной монетой, которая у него была. Ты должен сделать одно из двух: либо принять плату, либо научить его, что существует множество других способов возвратить долг. Если не можешь сделать сегодня ночью второе – а я думаю, что можешь, – ты обязан сделать первое. И не надо приводить мне доводы о морали и гуманизме – только не в такой поздний час. Их сразу можно разбить первой заповедью нашей Семьи: мы должны общаться с детьми на их уровне, если хотим, чтобы они нас поняли. – Она помолчала. – Я виновата, что заранее не предупредила тебя, но мне казалось, что ты держишь ситуацию под контролем.
– Ты знала?
– С первого дня. Берди проверила Томми на триппер. Алека тоже.
– Алека?..
– Алек подхватил его от Томми. С девочкой все в порядке. С каким бы уродом они ни имели дело, ее он не тронул.
Я присел на ледяной пуфик.
– Мне… Не знаю, что делать. Слушай. Может быть, отказаться от всего этого?
– Только через твой труп, теплый и подрагивающий, Я предупреждала, что обратного пути не будет.
– Я и не хочу обратно, но, черт возьми, я не могу уладить это!
– Нет, можешь. Я читала медицинскую карту. Твоя половая индивидуальность изобилует всеми возможными извращениями. Порог их проявления чрезвычайно низок – ладно, не обращай внимания. По крайней мере, у тебя все-таки есть половая индивидуальность, у большинства в наши дни она вовсе отсутствует.
– Бетти-Джон, – взмолился я. – Ты не знаешь, что мне пришлось испытать…
– Ты прав, не знаю – и меня это мало интересует. Меня волнуют только дети. Джим, перестань отнимать у меня время. Я знаю, что с тобой происходит. Ты хочешь остаться чистеньким. Все хотят. Твоя беда в том, что ты всегда боялся, что о тебе могут подумать. Господи! Ты даже не представляешь себе, как это раздражает. Из всех твоих пороков этот – самый невыносимый.
– Я, конечно, виноват…
– А это – еще один. Я знаю, что ты можешь справиться, иначе ни за что не подписала бы документы. Сейчас самое главное – предоставить Томми достаточно любви, воспитания и ухода, чтобы появился сырец, из которого можно вылепить настоящего человека. И плевать, чем пахнет это воспитание, до тех пор пока Томми не научится быть самостоятельной личностью. По крайней мере, он все равно будет на порядок выше, чем все эти зомби, о которых надо заботиться всю жизнь. Ты знаешь, что делать, так что приподнимай свою чертову задницу, отправляйся к нему и будь отцом.
– Би-Джей, но я не знаю, с чего начать. Я не знаю, как…
– Нет, знаешь. Я видела тебя с детьми, Джим. Ты обращался с ними как с маленькими людьми. Как ты думаешь, почему они тебя любят? Ты уже делаешь то, что им необходимо больше всего. Так что забудь всю чушь насчет разницы между взрослым и ребенком. Это глупость, из-за которой мы создаем из себя врагов собственного вида. Перестань думать о собственности или Даже о великой ответственности. Просто отнесись к детям с тем же уважением, с каким ты отнесся бы к другой личности – ты это иногда делаешь, – и все будет прекрасно, потому что это единственное, что им действительно требуется. Пойди и поговори с ним. Просто поговори или, еще лучше, дай ему выговориться. Пусть расскажет, чего хочет и в чем нуждается. Тогда и поймешь, что можно сделать. Начни с того, что тебе тоже необходимо кого-нибудь обнять, и все станет гораздо проще.
Би-Джей бросила трубку. Я знаю, что с электронным телефоном это невозможно, но сигнал отбоя прозвучал примерно так.
Я вернулся в спальню. Мальчика там не было.
Томми не оказалось ни в его постели, ни в кровати Алека и Холли. Они оба свернулись калачиком около чисто вымытого (но по-прежнему неполноценного) медведя.
Томми нигде не было.
Я хотел было снова броситься к телефону и позвонить Би-Джей – но на это не хватало времени. Возможно, я еще успею догнать его. Схватив одежду, я босиком выбежал в темноту.
Далеко искать не пришлось. Стояло полнолуние. Томми сидел во внутреннем дворике, обхватив колени руками; в лунном свете его ночная рубашка казалась почти прозрачной. Мальчик тихонько плакал.
Я присел рядом.
– Томми, что ты делаешь?
– Ничего. – Потом: – Думаю, куда бы мне уйти. – Уйти?
– Не могу больше оставаться здесь.
– А как же Алек и Холли?
– Они теперь ваши.
– И твои тоже.
– Нет. Теперь вы их отец.
– А ты не думаешь, что небезразличен им?
– Это не важно. Наверное, я теперь слишком старый. Как Микки.
– Какой Микки?
– Мой брат. Мой настоящий брат. Он был… – Мальчик нахмурился, пытаясь припомнить. – Он старше меня, но я не помню на сколько. Когда он стал слишком старым, Фостер разлюбил его, и ему пришлось уйти.
– Кто такой Фостер?
– Наш последний отец.
– Он любил тебя? Томми кивнул.
У меня пересохло в горле.
– Как… он любил тебя?
– Он разрешал нам спать с ним и делал разные вещи… – Томми поднял голову. – Он правда был хороший, даже если иногда нам не нравилось, что он делает. Он часто нас купал. И мы никогда не голодали.
– Что с ним случилось?
– Он умер. Наверное. Однажды он не вернулся. Через несколько дней нас нашли и отправили сюда.
– Почему ты не рассказывал об этом раньше?
– Рассказывал. Я думал, вы знаете. Мы рассказали обо всем леди в… где же это было? Они сказали, что сообщат вам.
– Не хочешь вернуться в дом? – Нет.
– Почему?
– Потому.
Я придвинулся к нему и положил руку на худое плечо.
Мальчик напрягся.
– Томми, я был не прав. Я не знал, что это тебе необходимо. Там, где я вырос, это считали неправильным – мужчины не занимаются любовью с другими мужчинами.
– А Фостер говорил, что занимаются. – Голос Томми был ясным и невинным. – Он говорил, что это благородно и… и платонически, и еще много разных слов.
Даже не зная этого человека, я бы с радостью убил его. Зрелые юноши – одно дело, а невинные дети – совсем Другое.
– Хорошо, – медленно произнес я. – Наверное, в одних местах занимаются этим, а в других нет.
– А это какое место?
Я уже открыл рот, чтобы ответить, но что-то остановило меня, Какой-то отдаленный звук. Чувство. Вместо этого я спросил: – А чего ты хочешь?
Он немного подумал. Я поймал себя на том, что вновь слышу тот звук, очень слабый и очень далекий. Наконец Томми сказал: – Иногда там было хорошо. Фостер говорил, что любит меня больше, чем других. Мне это нравилось. Он говорил, что я – хорошенький маленький мальчик, и всегда покупал мне игрушки, разные вещи и даже красивую одежду. Хорошие были времена. Он любил, чтобы я был красивый и нравился ему, а я хотел, чтобы было хорошо ему.
Я ничего не ответил. Не знал, что сказать, не был уверен в своих чувствах. Злость – не на Томми, а на того человека, который использовал его, – печаль, жалость, гнев, проникновение, да, потрясающее проникновение. Все, чего хотел Томми, – делать добро окружающим. Я отчетливо понимал это.
– Теперь вы меня не любите, да? – спросил он. Я обнял его за плечи и притянул к себе.
– На самом деле, – сказал я, – сейчас я люблю тебя еще больше, потому что ты честен со мной. Теперь я понимаю многое, чего не понимал раньше. Хорошо, что ты рассказал.
– Правда?
– Правда.
Некоторое время мы сидели молча. Потом Томми сказал: – Я хочу, чтобы это было место, где меня любят. Вот так. Такой ответ.
– Хорошо, – согласился я. – Думаю, нам обоим надо повзрослеть. Ты должен мне помочь. – Я прижал его покрепче, он не сопротивлялся. – Хочешь спать со мной сегодня?
– Если вы этого хотите, – безучастно ответил мальчик.
– Нет. Только если этого хочешь ты. Разреши мне объяснить правила секса. Они очень простые. Секс – это радость, которую ты получаешь с человеком, который тебе нравится. С людьми, которые тебе не нравятся, сексом не занимаются. И не делают этого, если другой человек не хочет. Это самое важное. Если не хочешь, об этом можно сказать.
