Пылающие скалы - Парнов Еремей Иудович (книги полностью .TXT) 📗

— Пешком идут? Никак, вы им ножки приделали?

— С вами совершенно невозможно разговаривать, Игнатий Сергеевич! — не выдержал Дмитрий Васильевич. — Ящики отгрузили ещё на прошлой неделе. Ждём со дня на день.

— Надо было самолётом отправить.

— Три тонны камней?.. Мне таких средств, извините, не отпущено.

— Ладно, давайте разбираться. — Отодвинув бумаги, Корват разложил карту и сделал знак собраться вместе. — Где у нас газопроявления?

Постор указала отмеченные чёрными треугольничками пункты.

— Допустим, Анастасия Михайловна права, и газ действительно мигрировал через сероцветы. — Игнатий Сергеевич задумчиво постучал ногтем. — Здесь и здесь… Куда же он потом делся? Ушёл в красноцветы? Но там его нет, и нечего ему делать в них. Остаётся вон та мощная антиклиналь в пограничных толщах. Кто подскажет, в каком направлении проходила миграция? Молчите?.. Кстати, Анастасия Михайловна, как поживает ваш Лановой? Работает?

— Ланской, Игнатий Сергеевич.

— Хорошо, Ланской, не могу же я всех упомнить?

— Он заканчивает реферат по литературным источникам. Как вы посмотрите, если он выступит с ним на ближайшем семинаре? Мне кажется, это всем должно быть интересно.

— Так вот, Анастасия Михайловна, — продолжая размышлять о своём, предложил Корват, — не соизволите ли слегка озаботить его нашими насущными проблемами?

— Слегка озаботить? — всплеснула руками Лебедева. — Да он представил мне полный термодинамический обсчёт процесса.

— Это позволит определить направление миграции?

— Разумеется, нет! Зато наша гипотеза получает солидное математическое подкрепление. Если в обозримом будущем мы сумеем поставить эксперимент…

— В обозримом будущем меня волнует газ. — Корват переключил внимание на Северьянова. — Если мы его не отыщем, я вообще не могу поручиться за наше будущее. Таким манером, ледиз энд джентльмен. Всякий нормальный человек начнёт поиск с ловушек, но на карте, которую любезно представила нам милая Лариса Антоновна, я не нахожу глин, способных изолировать пласт. — Он щёлкнул по белому пятнышку: — Что за бледная немочь?

— Пропустили! — вспыхнула Лариса Постор. — Не успели закрасить, Игнатий Сергеевич, уж очень спешили.

— Опять не успели? А я должен за вас отдуваться? Решать головоломки на тему “Что бы это значило?”! Потрудитесь мобилизовать свой отдел. К пятнице мне нужен рабочий экземпляр карты. Хочу обмозговать в дачном уединении. Помощи-то ждать неоткуда.

— А вы разгоните нас к чертям собачьим, — стараясь оставаться спокойным, посоветовал Северьянов. — Как вы любите иногда.

— Извините, Дмитрий Васильевич, если чем-то не угодил непосредственному, так сказать, подчинённому. По конкретным вопросам, связанным с монгольской экспедицией, я буду иметь честь посетить товарища Северьянова в его резиденции послезавтра.

— В десять тридцать, — напомнил Северьянов, не принимая обидной иронии.

— Не беспокойтесь, не опоздаю. Точность — вежливость королей. Они проявляют её, если нужно подчеркнуть различие между просто подданными и друзьями.

— У королей не бывает друзей. — Северьянов с достоинством поднялся. — Лизоблюды и льстецы не способны на дружбу.

— Ладно, выметайтесь отсюда подобру-поздорову, — почти добродушно сказал Корват. — Это касается всех. Если родится конструктивная идея, прошу незамедлительно поставить меня в известность. В любое время суток.

Оставшись один, он с отвращением принялся перелистывать папку, переданную начальником отдела кадров. Ощутив неприятное потягивание в левом локте, рассосал крупинку нитроглицерина.

— Слушай, Пантелей Романович! — с видимым дружелюбием обратился он к застывшему по стойке “смирно” кадровику, которого вызвал к себе телефонным звонком. — Некстати вы затеяли эту кутерьму, честное слово, некстати.

— Разве такие штучки когда бывают кстати?

— Тем более нужно кончать волынку. — Корват побарабанил по злополучной папке. — Как ты там это сделаешь, меня не касается, но людей не трожь. Их уже лихорадит от комиссий. Довольно.

— Так не могу, Игнатий Сергеевич. — Кадровик развёл короткопалыми ручками. — Делу дан ход. Ничего теперь не попишешь.

— Вот бы и не писал ничего! — тихо взъярился Корват. — Или руки чесались?

— По-твоему, следовало смотреть сквозь пальцы? Покрывать?

— По-моему, не надо делать из мухи слона.

— Ничего себе муха! Липовые расписки, липовые фамилии, липовые номера паспортов.

— Это доказано? Или доказывать свою невиновность должен начальник партии? — Корват еле сдерживался, чтобы не ударить кулаком по столу. Он пережил на своём веку десятки подобных историй. Как правило, расследования кончались пшиком. Среди геологов, конечно, попадались разгильдяи, халтурщики, даже откровенные дураки, но заведомо нечестные субъекты встречались крайне редко.

— К сожалению, частично доказано, — Пантелей Романович строевым шагом подошёл к столу. — Разреши сесть, Игнатий Сергеевич?

— Пожалуйста, Пантелей Романович, извини.

— Так вот, если желаешь знать, я специально послал человека проверить на месте. Часть документов, внушивших подозрение, определённо липовая.

— Какая часть? На какую сумму? Конкретно.

— В общем выходит на двести пятьдесят семь рублей сорок девять копеек.

— Это на партию с бюджетом в семнадцать тысяч! — Корват нехорошо улыбнулся. — И этот твой, как ты говоришь, человек сожрал полтыщи, потому как один билет туда полтораста рублёв стоит!

— Не имеет значения, Игнатий Сергеевич, важен принцип.

— Принцип, разумеется, важен. Кто спорит? — Корват понял своё бессилие. — А этот осёл, — он имел в виду энергичного двадцативосьмилетнего парня, которого всего лишь год как выдвинули на должность начальника, — этот имбецил знаком с результатами вашего расследования?

— Да, я ему всё показал и потребовал написать объяснительную записку.

— И что же?

— Категорически отрицает факт присвоения денег.

— А липовые, как ты говоришь, фамилии, номера?

— Отмалчивается или говорит, что напутал.

— Может, действительно напутал?

— Не рассмеивай меня, Игнатий Сергеевич, я сорок лет в органах юстиции работал.

— Рассмеивать мне тебя недосуг. Забирай и действуй согласно закону. — Он брезгливо отодвинул от себя подшитые документы. — Но запомни, Пантелей Романович, ещё одна такая история, и я разгоню всю вашу хунту к чертям собачьим. Чего бы это мне ни стоило.

Когда кадровик ушёл, секретарша принесла Корвату стакан чаю и плавленый сырок с ломтиком чёрного хлеба. Перекусив и немного отдохнув в одиночестве, он поехал на кафедру, где его заместитель Александров заваривал очередную склоку. На сей раз в комплоте с невероятно энергичной Верой Андриановной Фаворской, с одинаковым мастерством способной разыграть истерический припадок и бескорыстное горение во славу науки.

Вопреки общему направлению кафедры, твёрдо стоящей на позициях органического происхождения нефти, Вера Андриановна разрабатывала неорганическую модель. Она пыталась доказать, в частности, что не только углеводороды, но и порфириновые соединения нефтей сформировались в недрах вулканов. Пожалуй, с этим можно было бы примириться, если бы не уходило столько времени и сил на борьбу. К великому сожалению, профессор Фаворская отстаивала свою истину не столько на учёных советах, сколько в коридорах высоких учреждений, прибегая к нечистоплотным приёмам.

Игнатий Сергеевич не сомневался, что новая порция подмётных писем её рук дело. Укротить Фаворскую было не в его силах, но как нейтрализовать, хотя бы временно, Александрова, он примерно догадывался.

Истинно говорят, что в семье не без урода. Замечательная кафедра, превосходный институт, и вот подишь ты…