Тень Эндера - Кард Орсон Скотт (электронная книга .txt) 📗
— Вы сказали, что у вас есть сын. Тогда возникает возможность, что… У меня есть причина поинтересоваться…, может быть, по каким-либо обстоятельствам…, словом, не был ли ваш сын зачат в обстановке, которая вызвала необходимость произвести клонирование оплодотворенных яйцеклеток?
— О да, — ответила Елена. — И никакой тайны в этом нет.
Дефект в одной из фаллопиевых труб и внематочная беременность в другой сделали невозможным зачать ребенка в матке.
Мы с мужем очень хотели иметь ребенка, и тогда у меня взяли несколько яйцеклеток, оплодотворили их спермой мужа, а затем клонировали те, которые мы выбрали. Таким образом клонировали четыре яйцеклетки, сделав из каждой по шесть копий. Две девочки и два мальчика. Пока мы имплантировали только одну. Получился такой замечательный мальчик, что нам не хотелось лишать его хоть капли родительской любви.
Но теперь его образование ушло из наших рук, и мы подумываем о том, чтобы «зачать» одну из девочек. Время-то бежит… — Она взяла руку мужа и улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ.
Какой контраст с Волеску. Трудно поверить в определенную общность генетического материала.
— Вы сказали: шесть копий с каждой из четырех яйцеклеток? — спросила сестра Карлотта.
— Шесть, включая оригинал, — ответил Юлиан. — Таким образом мы получили оптимальную возможность имплантировать каждую из четырех и успешно провести ее через все циклы беременности.
— А всего, значит, было двадцать четыре яйцеклетки. И только одна была имплантирована?
— Да, нам повезло. Первая же сработала отлично.
— Осталось двадцать три?
— Совершенно точно.
— Мистер Дельфийски, все эти двадцать три оплодотворенные яйцеклетки находятся в сохранности? Готовые к имплантации?
— Конечно.
Сестра Карлотта немного подумала.
— И как давно вы проверяли это?
— На прошлой неделе, — ответил Юлиан. — Мы как раз снова обсудили с женой вопрос о том, чтобы завести еще одного ребенка. Доктор заверил нас, что с яйцеклетками все в порядке и они могут быть подготовлены к имплантации буквально за считанные часы.
— Но произвел ли доктор проверку лично?
— Не знаю, — ответил Юлиан.
Елена явно была взволнована.
— До вас дошли какие-нибудь слухи? — спросила она.
— Никаких, — ответила сестра Карлотта. — Я всего-навсего ищу источник генетического материала одного конкретного ребенка. Мне необходимо удостовериться, что ваши оплодотворенные яйцеклетки не являются этим источником.
— Разумеется, не являются. Они использованы только раз — при зачатии нашего первого сына.
— Пожалуйста, не волнуйтесь. Но мне надо узнать фамилию вашего врача и адрес той клиники, где хранятся яйцеклетки. И еще я попрошу вас позвонить этому врачу и попросить его лично немедленно посетить клинику и потребовать, чтобы ему показали ваши яйцеклетки.
— Но их же нельзя увидеть без микроскопа, — возразил Юлиан.
— Но можно проверить, не произошло ли чего-нибудь с контейнером, в котором они хранятся, — ответила сестра Карлотта.
Супруги Дельфийски снова встревожились, потому что не понимали причин такого интереса, а сестра Карлотта о многом должна была умолчать. Как только Юлиан сообщил ей фамилию врача и название клиники, сестра Карлотта вышла в сад и, глядя на сверкающие солнечные блики, рябью покрывавшие воды Эгейского моря, позвонила по своему сотовому телефону в штаб МКФ в Афинах.
На получение ответа на ее звонок и звонок Юлиана должно было уйти несколько часов, а потому и ей, и Юлиану, и Елене предстояло приложить героические усилия, чтобы сохранять кажущееся спокойствие. Они повели Карлотту на экскурсию по окрестностям, где чудесно сочетались модерн и древность, природная растительность, пустыня и море. Сухой воздух казался живительным, особенно когда в него врывался свежий морской бриз. Сестра Карлотта с любопытством слушала Юлиана, рассказывавшего о делах своей компании, и Елену, которая уже давно работала учительницей. Все ее опасения, что супруги выросли в мире коррупции, быстро рассеялись, так как оказалось, что Юлиан — серьезный и талантливый программист, а Елена относится к преподавательской работе, как участник крестового похода к Святым местам.
— Как только я стала обучать собственного сына, — говорила она, — я поняла, какой он замечательный. Но тестирование для определения места будущей учебы выявило, что его таланты интересуют МКФ.
Вот тут— то и прозвонили колокола тревоги! Сестра Карлотта поняла, что их сын уже не дитя. Да и сами они -не такая уж юная пара.
— Сколько же лет вашему сыну?
— Исполнилось восемь, — ответил ей Юлиан. — Нам прислали его фотографию. В своей форме он настоящий мужчина. К сожалению, письма оттуда редки.
Значит, их сын в Боевой школе! А они уже вступили в четвертый десяток, но, вероятно, поздно поженились, потом что-то не ладилось с зачатием, потом была внематочная, а затем диагноз — на обычное зачатие не приходится надеяться. Их сын всего на два года старше Боба.
Это означает, что если Графф сравнит генетический код Боба с кодом ребенка Дельфийски, то можно будет легко выяснить, принадлежат ли они к одной и той же клонированной яйцеклетке. Можно будет даже установить, какие именно изменения в генной структуре вызвал «ключ Антона», когда его ввели в структуру, еще не подвергавшуюся. воздействию.
Теперь, когда стали известны новые факты, сестра Карлотта поняла, что все кровные родичи Боба должны обладать такими качествами, которые интересовали МКФ. «Ключ Антона», превращающий детей в узконаправленных гениев, не затронул тех качеств, которые интересуют МКФ. Боб обладал ими и без операции. Она дала ему лишь более высокий уровень интеллекта для использования уже имевшихся данных.
Разумеется, все это при условии, что Боб — это ребенок Дельфийски. Однако точное совпадение числа оплодотворенных яйцеклеток и числа детей, помещенных Волеску в «чистое место», говорило само за себя. Так, спрашивается, к какому еще выводу могла она прийти?
Вскоре пришли и ответы. Сначала свой получила сестра Карлотта, почти сразу же и Юлиан. Следователи МКФ явились в клинику вместе с врачом и установили, что яйцеклетки пропали.
Это была плохая новость для Дельфийски, и сестре Карлотте пришлось прогуляться по саду, чтобы дать возможность Юлиану и Елене побыть наедине. Вскоре ее опять пригласили в дом.
— Как много вы нам можете рассказать? — спросил Юлиан. — Вы ведь приехали к нам, уже подозревая, что наши дети похищены? Скажите, они родились?
Сестре Карлотте очень хотелось скрыться за завесой секретности, но, по правде говоря, никакой военной тайной тут и не пахло. Преступление Волеску рассматривалось гражданским судом. И все же, может быть, родителям лучше не знать правды?
— Юлиан, Елена, в лабораториях бывают аварии. Ваши дети могли бы погибнуть в одной из таких. Не лучше ли думать об этой истории как о трагической ошибке? Зачем добавлять тяжелый груз к той ноше, которую вы и без того тащите на себе?
Елена с бешенством накинулась на нее:
— Мне вы скажете, сестра Карлотта, если вы действительно служите Богу Истины!
— Яйцеклетки были украдены преступником, который… нелегально подверг их определенным изменениям. Когда возникла опасность, что его преступление будет обнаружено, он безболезненно лишил детей жизни, дав смертельную дозу снотворного. Дети умерли без страданий.
— Этого человека будут судить?
— Его уже судили и приговорили к пожизненному заключению, — ответила сестра Карлотта.
— Уже? — воскликнул Юлиан. — Как давно были украдены наши дети?
— Больше семи лет назад.
— О! — воскликнула Елена. — Значит, наши дети…, когда Они умирали…
— Это были новорожденные. Им еще и году не исполнилось.
— Но почему именно наши? Почему он украл их? Он хотел продать их для усыновления? Он был…
— Разве это важно? Важно, что его планы не осуществились, — ответила Карлотта. — Характер экспериментов — секрет.
— Как имя убийцы? — спросил Юлиан. Видя, что сестра Карлотта колеблется, он стал настаивать:
