Боец тишины (СИ) - Северский Стас "stasseverskiy" (книги без сокращений .TXT) 📗
расчет оба, что она, как мой последний патрон, который я никому – ни брату, ни другу, ни
соратнику – не отдам.
Я поставил стул в центр комнаты, сел верхом, сложил руки на его спинке, опустил голову на
руки, поднял глаза на провинившихся и припер их к стенке “волчьим взглядом” исподлобья.
– Вольф, я виновата, я знаю. Я не прощу себя, только я прошу тебя…
– Тогда не думала, что делаешь, теперь – не думай подыскивать оправдания бездумному
поступку!
– Ты никогда не простишь нас…
– Я не прощаю! Я знаю людей, знаю, что от них ждать, и – жду! И не такие “верные” под чужим
кулаком меня предавали! И не такие “честные” под моим кулаком предателями становились! Я
всегда готов, и вы меня врасплох не застали! Теперь я здесь и все решу! Вы оба будете делать все,
что я вам буду говорить, – и все! Больше я от вас ничего не жду и не требую!
Войцех насупился и еще крепче стиснул плечи девушки, закрывшей лицо руками.
– Ян, ты дело говоришь… Только не злись так… не кровью ведь нам вину искупать.
– Как скажу, так и искупите, – хоть и кровью.
– Ян, не специально же мы… Случайно мы.
– Случайно! Случайно? Случайно…
Сердце рухнуло за ребра, когда я понял, что…
– Войцех, а ты про защиту, про безопасность не забыл?
– Про какую такую?
– Предохранялись вы, Войцех?!
128
– Нет, Ян… Мы же не намерено…
Я помолчал, подумал.
– Войцех, а тебе после плохо не было?
Войцех недоуменно уставился на меня, краснея, как девица.
– Вообще мне хорошо было…
– Не сразу, а после – через час, через сутки?
– Я не пойму никак…
– Отвечай!
Поляк развел руками.
– Я не помню, Ян. У меня столько забот было.
– А после первого раза предохранялись?!
– Что за вопросы, Ян?
– Отвечай!
– Я же сказал – случайно у нас все получилось… всегда у нас все случайно получалось. А что
такое, я не пойму?
– Каждый раз случайно! Как дети в песочнице! Натворили дел! А мне, что делать?!
– Дети в песочнице такого не творят, Ян…
– Ты заражен!
Агнешка вскрикнула в ужасе, устремив на меня угнетенные горем и высушенные отчаяньем
глаза.
– Вольф, я его заразила?!
– А ты что думала?!
– Вирус передается через кровь… Ты сказал – только через кровь…
Войцех подавлено осмотрелся, и остановил на мне не по росту робкий взгляд.
– Ян, я что, заразу подцепил? А что за зараза, Ян?
– Вирус-целитель. Нет у него названия еще – один номер. Он другие вирусы уничтожает, только
больше о нем пока никто ничего не знает. Это – экспериментальная инфекция. Вирус спит отныне в
нас троих, и активируются только при столкновении с другими – врагами. Только еще не известно,
проснется он и начнет захват власти или проспит спокойно и послушно все время. Войцех, это
серьезно. Мы втроем – опасны. Так что отвечай мне на все мои вопросы четко и точно.
Поляк понуро свел могучие плечи.
– Да, Ян. Я отвечу на все, что нужно.
– Ты после заражения с ней одной спал?
– Ян, не думаешь же ты, что я…
– Четко и точно!
– С ней одной.
– А кровь? Дрался ты, Войцех?
– Нет. Я здесь тихо достаточно себя вел. Только я… Денег у меня не было, и я… Ян, я кровь
сдавал – в больнице.
– Донором был?
– Точно.
Похоже, сердечный приступ подкрался со спины к нам троим и стал ковыряться холодными
руками в грудной клетке у каждого из нас одновременно.
– Утечка. Утечка! Вашу ж!.. Нужно изъять кровь… Мне нужны списки людей… Нужен каждый,
кому кровь перелили…
Агнешка поняла, что я с зараженными людьми сделаю, и заорала в потолок, запрокинув голову,
сложив сжатые в кулаки руки у шеи, словно выжимая руками из души раздирающий слух крик. Я
зажал ей рот, перестав замечать Войцеха, которого еще никогда не видел таким жалким и
нерешительным.
– Замолчи! Сейчас полицию вызовут! Мы и так нашумели здесь! Крыса… Мне нужна крыса…
Никто ничего не ответил, никто ничего не сделал – за всех отвечать и действовать мне одному,
как всегда. Черт… Нашарил взглядом вольно расхаживающую по квартире крысу. Схватил
129
испуганного и пытающегося спрятаться под кроватью зверька. Набросил рубашку, подхватил
куртку, перемахнул через подоконник и проверил на прочность примеченный еще раньше карниз.
Поляк, совсем растревоженный, поднялся на ноги, неспешно направляясь ко мне и незаметно
разводя руки для захвата.
– Ян, ты что это? Не делай этого… Мы придумаем, что делать… Только сойди с карниза… сюда
сойди, а не туда.
– Дурак, Войцех! Обо мне молчите оба! Без расхождений рассказывайте мою версию! Здесь
люди не пуганые – полиции все расскажут, как слышали. А слышали они, что орали мы на три
голоса, дрались и двери ломали. Так что в моей версии – трое участвуют. Ты с ней поссорился, и
она тебе назло незнакомого парня с улицы привела. Ты заподозрил измену, приревновал и разнес
дверь, дознаваясь правды. Ты подрался с незнакомым парнем, и он через окно деру дал. Ясно?! Не
так далеко от правды! С таким враньем без потери убедительности оба справитесь! И главное, –
помните, что вы оба были на нервах и подробностей не помните! Ничего точно не помните! Тогда
все нестыковки с вашими и чужими показаниями не беда! Нам путаница всегда на руку!
Я подобрался к пожарной лестнице еще до того, как полицейские преодолели несерьезную
преграду в виде выбитой двери, и полез наверх – на крышу.
Глава 4
Тихонько напевая песенку Карлсона, прошел в помещение, похожее на пристанище шведского
человечка с пропеллером. Бросил прихваченные вещи и выбрался на продуваемую всеми ветрами
крышу. Карлсону в старом Стокгольме такие просторные крыши и не снились – есть здесь, где
разгуляться, разлетаться. Крыса почуяла вольный ветер вершины, носящийся вокруг меня, и
показалась на свет, выкарабкиваясь из подсумка. Подмигнул настороженному зверьку – крыса
посмотрела на меня и постаралась спрятаться в подсумке и притаиться.
– Что, крыса, страшно? Высоко, светло? Знаю, не по нраву тебе просторы привольные.
Привыкла ты в темной тесноте прибежище искать – в крови у тебя такое определение
безопасности… в ДНК, вернее. Давай в рукав – знаю, по душе тебе нора такая придется.
Спровадить зверька в рукав куртки оказалось не трудно – сообразительный зверь. Крыса
быстро сиганула в убежище, устраиваясь удобнее и успокаиваясь. Пусть спит теперь у меня под
рукой – под контролем. Я больше зверя упускать из вида не должен. Да и просто порядок такой
установлен у нас – козыри в рукаве прятать.
Пригибаясь, пробрался на другую сторону здания, выглянул из-за парапета. Полицейский ведет
к машине обоих. Задержали, значит, – заподозрили что-то посерьезнее простых разборок из-за
ревности, разбираться будут. Наверное, мы перестарались с криками и натолкнули свидетелей на
мысли об убийстве. Ничего. С ними в участке все выяснится. А документы я им обеспечил такие,
что беспокоиться нечего, – даже достаточно тщательную проверку выдержат. Плохо, правда, что
дела на них заведут. Немцы поиски не прекратили – базы данных польской полиции их разведчики
просматривают. По снимкам они моих подопечных проследить смогут. Придется мне отныне быть
еще бдительнее – старательно следить за положением дел и общей обстановкой. Перепрятать
вообще хорошо бы обоих. Только денег у меня… ни на оружие, ни на жилье, ни на документы, ни
на транспорт.
Эх, Игорь Иванович, никогда еще не находился я в таком плачевном положении. Вроде
вольный, как ветер, – не в плену, не в госпитале, не в управлении заперт, а разница не велика.
Ничего нет – разве что свобода… только толку от нее, как от упорно добродетельной
девственницы. Перед глазами стоит – руку протяни и бери… а попробуй возьми – не дается.
