Боец тишины (СИ) - Северский Стас "stasseverskiy" (книги без сокращений .TXT) 📗
я… Я только и выжил, думая, что к тебе вернуться должен, что ты меня ждать должна! Пришлось
мне на обратном к тебе пути такое пройти, что тебе и в страшном сне не снилось, – такие тяжкие
страдания перетерпеть, такие сложные испытания преодолеть! Я такого насмотрелся, что ты и в
кошмаре не видела! А ты… Думаешь, собирался я к тебе в таком виде являться?! Только выбора у
меня не было – врачи и так старались, как могли, меня по обломкам собрать! А ты не можешь даже
вид сделать, что рада! Не таким же жутким чудищем пришел! Не такое же страшное горе принес!
А ты не можешь даже капли терпения проявить, даже постараться привыкнуть!
Агнешка задохнулась, рыдая в просто пугающем исступлении. Войцех, удерживая спешно
надетые и спадающие штаны, сел на корточки рядом со мной, стараясь ее успокоить. Только она
зашлась сухим плачем еще страшнее.
– Агнешка, не надо. Нельзя так. Не встречают так.
– Тупые! Оба! Тупые! Если бы я знала! Если бы знала! О боже! Боже! Сжалься над нами!
Сжалься над грешными! Сколько страданий, боже! Прости нас, господи!
До меня вдруг дошло, и я побледнел. Сердце свело, и оно снова зашлось отчаянным стуком.
– Сознаешься?! Смотри мне в глаза! Отвечай! Не дождалась?! Не дождалась!
– Вольф! Я не знала!
– Жалко меня стало?! И сразу передо мной стало стыдно?! А прежде не жалко было и стыдно не
было?!
– Прекрати! Прошу тебя!
– Не приходило в голову, что сильным больно бывает равно, как слабым?! Что не кричат они
просто о муках, а молчат, как покойники, – пока не подохнут, сраженные сердечным приступом?!
126
Нет, не приходило… Забыла обо мне подумать, решила, что для меня достаточно и засевшего у
тебя в голове заблуждения, что одних слабых беречь надо?!
– Вольф, довольно!
– Считаешь, что слабым дозволение на слабости свыше дано?! Думаешь, что для всех и всего
довольно дозволения такого?! Что тебе с ним и стараться сильно не надо слабый дух скреплять?!
Что тебе простят, стоит прощения попросить?! Так проще жить! Только так нельзя жить! Я не
позволю тебе так жить, – как бог позволяет! И поступать со мной так, как разрешает он, – не
разрешу! Ты у меня прощение не проси – не прощу! Искупай вину!
Она не ответила, и я подхватил ее на руки, потащил наверх. Хлопнул дверью, кидая ее на
усыпанную колючими цветами кровать, невзирая на то, что “медведь” Войцех превратил постель в
настоящую берлогу. Он стучит в дверь – колотит так, что чуть не вышибает, только я…
– Ян, ты мне хоть одеться дай! Без завтрака я могу, а без одежды никак! Ян! Дверь открой! Ты
что, глухой?!
На вид искреннее раскаяние девушки преобразилось в действительно убедительный страх от
моей мстительной грубости.
– Вольф! Отпусти меня! Не надо!
Золотой дождь ее волос полился на пол. Она, вырываясь, вскрикнула… соскользнула с кровати,
путаясь в белых простынях. Войцех вышиб дверь.
– Ян! Не трогай ее! Ты что творишь?!
Повалил его подсечкой, заломил ему руку за спину, припер его коленом.
– Я тебе почки отобью! Будешь у меня кровью мочиться! Будешь у меня знать, как мою
девушку!..
Агнешка повисла у меня на руке, крича. Оттолкнул ее… только она уцепилась за меня, моля
еще отчаяннее.
– Не бей! Не бей его, Вольф! Он не виноват! Я! Я виновата, Вольф! Только я!
Войцех сорвал мой захват, рискуя переломом руки, отбросил меня с такой неимоверной силой,
что я просто влетел в стену.
– Моя вина, Ян!
Мощный поляк намертво охватил меня, как медведь, – так, что не пошевелиться и не
продохнуть.
– Ян, успокойся ты. Давай выясним все спокойно.
– Спокойно?! Ты что, не видишь?! Не видишь, каким я вернулся?! Я покалечен, я приметен и к
прежней службе не пригоден! Я остался без лица, без службы и без гроша за душой, с одними
шрамами! Думаешь, я после такого ее тебе отдам?! Нет! Я за нее до смерти драться буду! У меня,
кроме нее, нет ничего! Она моя, Войцех! Моя!
Войцех придавил меня крепче, угрожая переломать ребра, и я перестал вырываться.
– Ты сначала рваться перестань, а после мы все обсудим. Уверен, мы справимся со всем –
вместе, Ян. Не настолько все плохо. Сейчас все в порядке, а все, что у нас прежде случилось, – в
прошлом осталось. Случайно все вышло у нас. Ненамеренно мы. Просто получилось так. Не знаю,
как так получилось.
– Я знаю! Как всегда получается!
– Мы с ней не собирались, а просто… Не долго мы с ней ночи делили. Сейчас все не так. Мы,
как только одумались, перестали так встречаться. Как подумали, что ты скоро приедешь, так сразу
решили прекратить… взять себя в руки и все выправить.
– Испугались меня!
– Ян… Ты не правильно понял… Нервничали мы просто сильно все время, а как только поняли,
что ты приедешь и все решишь, напряжение у нас спало – как рукой сняло. Просто, сложно нам
пришлось поначалу привыкать к тому, что нас преследуют и… И в Варшаву мы – впервые
приехали… еще и с поддельными документами. Не ясно нам было, что с нами будет, что нам
вообще дальше делать. Тяжело нам было – трудно. Мы же города не знали и… Ты же нас одних
оставил, Ян. Нам казалось, что мы словно на всем свете одни остались.
– Я еще и виноват! Я еще и провокатор!
127
– Так все правда, Ян. Так все и произошло.
– Пусти, Войцех! Придушил – все, хватит!
Поляк недоверчиво выждал и несильно разжал руки. Подумал поначалу его очередной
подсечкой повалить, но понял, что он меня придавит насмерть. Пришлось окончательно прекратить
сопротивление, спокойно ожидая его доверия. Он отпустил меня, и я рухнул на пол.
Навел на девушку, стоящую передо мной на коленях, “волчий взгляд”, просвечивая ее глазами,
как рентген лучами. Она бледна, красные от слез глаза блеклы – словно снова перенеслась в ту
ночь, когда я ее из изолятора забрал… и меня она своим видом в ту ночь перенесла. Отчаянье и
надежда стояли у нас перед глазами плечом к плечу… и сейчас – стоят.
– Как ты только могла? С Войцехом? Он же дубина безмозглая…
Поляк дал мне коленом под лопатки, но я проигнорировал его предупреждение, не сводя с
девушки напряженного взгляда.
– Зачем ты только меня книги заставляла читать? Тебе же такого, как Войцех, достаточно. А
знаешь, – не зря заставляла. Мне по душе пришлось книги читать! Порой в них честные люди
попадаются! Ты что не думала, что я могу взять и послать вас обоих к черту?! Что могу перестать
возиться с вами обоими и начать спокойно читать книги про честных людей?! Не приходило в
голову, что вы оба без меня делать будете?! Или пришло в голову все от меня скрыть?! А что от
меня ничего не скрыть, в голову не пришло?!
– Вольф, ты… Не оставляй меня… Нет, только не…
Войцех настойчиво и крепко сцепил руки на плечах девушки, не давая ей дергаться.
– Тише, молчи. Не оставит он тебя. И меня – не оставит. У него выбора нет. Мы все связаны –
связь такую только смерть обрывает. Одного возьмут – он другого под угрозу подставит… вдруг
выдаст. Мы друг друга бросить не можем – только убить. А все, что произошло, – не повод для
убийства. Нужно просто спокойно все решить и найти выход.
Агнешка вздрогнула, словно впервые осознав всю скверность нашей связи. Я склонил голову
поляку в подтверждение.
– Верно Войцех все пункты обозначил и достаточно точно все тебе объяснил. Выбор вариантов
действий у нас невелик, и обстановка отвратная. Задача перед нами стоит серьезная, и ее придется
решить, не откладывая… и решать ее нам предстоит на холодную голову. Иначе никак. Так что
студите кровь, как я. Я вам промаха не спишу, но судить обоих стану по меркам военного времени
– при боевых действиях порой не только кусок хлеба делить приходится. Только теперь берите в
