Шаги в бесконечности - Михановский Владимир Наумович (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Рост и основные данные эрцеллы, как и прочих растений, фиксировали приборы. Капитан и члены экипажа время от времени проверяли их показания.
Пройдясь по оранжерейному отсеку, Икаров вернулся к березе. В отсеке цвели цветы, наполняя огромное помещение ароматом, и капитан с наслаждением вдохнул запахи далекой Земли.
Как знать, быть может, гравитация Черной звезды повлияет на круговорот веществ на «Пионе»? Пораженный этой мыслью, капитан задумался.
В земных условиях главным инициатором круговорота веществ являются живые организмы.
Эволюция создала на Земле колоссальное многообразие органических форм.
Икаров вспомнил слова Ливена Брока о том, что жизнь на Земле была бы невозможна без непрерывного круговорота веществ. Одна группа организмов как бы «дополняет» другую, и каждая из них занимает различные экологические ниши.
Что нужно для круговорота веществ? Для этого необходимы две группы организмов. Одна группа – это фотосинтезирующие организмы; сюда относятся зеленые растения, а также пурпурные бактерии. Эту группу называют автотрофами (самопитающиеся). Автотрофы черпают из «мертвой природы» неорганические соли, воду и углекислоту, осуществляя процесс биосинтеза с помощью лучистой энергии Солнца. К автотрофным организмам ученые Земли отнесли и бактерии, которые были обнаружены на культуре мха, привезенного Икаровым с Рутона.
Другая группа – те организмы, которые не способны синтезировать органические вещества из простых соединений. Поэтому они вынуждены питаться органическими веществами автотрофных организмов. Ко второй группе относятся человек, все животные, а также грибы и подавляющее большинство бактерий.
Полный круговорот веществ может происходить только при совместной деятельности всех групп. Не обязательно, однако, такой круговорот рассматривать «в глобальном масштабе», в рамках всей Земли. Можно себе представить и небольшой замкнутый мирок, в котором происходит такой круговорот. Пример такой искусственной системы – любой космический корабль дальнего следования. Икаров подумал: как может повлиять гравитация Тритона на привычный круговорот веществ на корабле?
Поначалу мастер едва ли представляет свой будущий шедевр. То неистово, то истово бросает он на полотно мазок за мазком, отходит в угол, придирчиво оглядывая сделанное, потом вдруг хватает кисть… И все начинает сызнова. Постепенно на полотне проступает то, что мастер видел лишь в мечтах, – именно то лицо, тот жест, те глаза и те руки… И вдруг убеждается мастер, что картина готова. Но не скоро еще он вынесет свое детище на суд людей, для которых творил долгие годы. Такова была новая теория гравитации, над которой бился капитан.
Идея прибора, придуманного Икаровым, была проста до чрезвычайности. Алюминиевая антенна направлялась в сердце Черной звезды. Если звезда излучала гравитационные волны, то антенна должна была зафиксировать их по тому же принципу, по которому обычная антенна улавливает радиоволны. Только в отличие от радиоволн волны тяготения были исчезающе малы.
Задав направление антенне, капитан и Энквен уселись ждать. Собственно, уселся только капитан, он переместился к креслу и пристегнулся ремнями. Робот же повис в воздухе в нелепой для стороннего взгляда позе. Как поразился бы Ливен Брок, увидев мнимо изломанные конечности и нелепо искривленное туловище своего воспитанника! Что касается капитана, то он уже начал привыкать к причудам пространства, смятого, скомканного тяготением Черной звезды.
Они могли бы и уйти: показания датчиков записывались автоматически. Но уж слишком хотелось им дождаться результата. Поколения физиков Земли бились над тем, чтобы уловить гравитационные волны. Неужели сейчас, в эту самую минуту, мечта их сбудется?
Робот застыл в невесомости. Похоже, он собрался ждать результатов сколько угодно, хоть сутки, хоть год. Капитан поудобнее устроился в кресле. В упорстве он мог бы поспорить с Энквеном.
Шли минуты – датчики молчали.
– Капитан, я думаю о круговороте жизни на Земле, – неожиданно произнес Энквен. – И пришел к выводу, что ничего нет сильнее жизни. Ливен Брок говорил мне, что за долгие миллионы лет существования жизни на Земле общий вес всего живого намного превосходит вес земного шара.
– Кроме биологического круговорота веществ в природе существует еще геологический круговорот веществ, – заметил капитан.
– Поясни, капитан, – попросил робот.
– Основа жизни на Земле – углерод, – сказал Икаров. – Встречается он и в неживой природе, чаще всего в горных породах…
– В виде мрамора, известняков и карбонатов, – дополнил Энквен.
Федор кивнул.
– В течение веков горные породы разрушаются под воздействием дождей, бурь и солнечных лучей, – продолжал он. – Углерод освобождается и затем начинает принимать участие в круговороте жизни. Но не только неживая природа питает живую. Может происходить и обратный процесс. Например, растения, умирая, не обязательно передают углерод, содержащийся в них, «по наследству». Если растения попадают под воду, то без доступа воздуха они не разлагаются, а в течение долгого времени могут превратиться в уголь или торф. Таким путем углерод, который содержался в этих растениях, на многие века оказывается исключенным из круговорота жизни. Кто может снова вернуть этот углерод в сферу обращения жизни?
– Деятельность человека, который добывает и сжигает уголь и торф, освобождая углерод, – сказал Энквен.
– Или естественное явление, например извержение вулкана, – добавил капитан. – Такая же история может происходить и с другими элементами, необходимыми для жизни: кальцием, магнием, калием, фосфором. Между прочим, круговорот веществ на космических кораблях, например на «Пионе», представляет собой модель…
Капитан не договорил: Энквен издал возглас. Робот быстро переместился к экрану. Вслед за ним, клацая магнитными присосками, к пульту подбежал капитан. На экране ясно было видно, как линия интенсивности дала всплеск.
– Гравитационные волны… – прошептал Икаров.
Энквен молчал, но по его глазам, по всему облику было видно, что он фиксирует в памяти все, происходящее в эту историческую минуту, лучше любого прибора.
Охлажденная до сверхнизких температур антенна, подвешенная в магнитном поле, зарегистрировала таинственные гравитационные волны, излучаемые Черной звездой.
Теперь оставалось накапливать данные, сопоставлять, сортировать, наносить на полотно мазки до тех пор, пока из хаоса штрихов проступит цельная картина…
Капитан сживался с условиями искривленного пространства. Белковым было легче. Они быстрее, чем человек, приспосабливались к любой среде.
Жить в удивительном мире, в самой сердцевине его вполне возможно, об этом красноречиво говорили месяцы, проведенные здесь, – месяцы, которые начали складываться в годы. Однако мир этот не любит расставаться с теми, кто случайно или по доброй воле попал к нему в гости.
Теперь, когда работа по исследованию гравитационных волн успешно продвигалась, Икаров все чаще задумывался над тем, как сумеет «Пион» вырваться из железных объятий Черной звезды? Возможно ли будет отыскать для корабля такую траекторию полета, которая пронзила бы незримую оболочку, отделившую корабль от внешнего мира?
Земляне не представляли, что гравитационное поле Тритона окажется таким могучим.
Пора, пора было подумать о возвращении. Но кто поведет корабль обратно? С экипажем происходило неладное. Однажды капитан с тревогой обнаружил, что белковые начали терять память. Это было неожиданно и противоречило всей земной роботехнике. «Обучая белкового, передавая ему информацию, мы делаем насечки на граните, – любил повторять когда-то Ливен Брок. – Эти насечки не должен сгладить поток времени. Белковый будет помнить все, что мы дадим ему, – от годичных колебаний температуры Марса до методов решения интегральных систем». В условиях Земли при относительно слабой гравитации и почти неискривленном, «плоском» пространстве слова Ливена Брока были справедливы. Но когда притяжение Тритона спутало пространство и время… Неравномерный поток времени как бы вымывал информацию, накопленную белковыми в Солнечной системе.
