Время до Теней (СИ) - Кондрашова Искандера (е книги txt) 📗
– Кстати, а ведь запах денег, которые тебе обещал Доминик, неплохо отбивает мертвецкий душок этого мира, а, Итаэ? – конец фразы я произнесла шёпотом, чтобы голос не выдал меня.
Не нужно было хорошо знать Илара, чтобы догадаться, какую экономическую нишу он займёт в Старой Москве. Знания, ум, а также фантастическое нахальство нелюдя пригодятся «Олдвэю». Уверена, что Доминик тоже это понял и слегка поступился национальной политикой, взяв ксеноса на службу.
– Вполне, – осклабился нелюдь и, помедлив, добавил: – И прекрати реветь.
Это было уже слишком – я по-детски шмыгнула носом, но гордо вздёрнула подбородок и оскорблено замолчала. Проклятые слёзные железы, как назло, решили лишить меня стратегических запасов хлорида натрия в организме.
– Мор? – осторожно обратился ко мне нелюдь.
Я попыталась аккуратно просканировать общую эмоциональную окраску мыслей нелюдя, хотя чтение сложного, многослойного энергетического фона сознаний эпсилонцев – непростое дело даже для опытных Охотников, а при таком разброде чувств, в котором пребывала я, задача становилась и вовсе невыполнимой. Единственное, что прослеживалось более-менее чётко – нелюдя моё поведение, вроде, не раздражало… и ещё, что-то неопределённое… отчаявшись в чём-либо разобраться, я сняла очки и яростно размазала по щекам непрошенные слёзы.
– Мор, – предпринял Илар ещё одну попытку, – ты обвиняешь себя в том, что открыла Государю феномен Теней? Глупо. Ты не первая. Он присматривается. Собирает информацию из разных источников.
Наверное, нелюдь своеобразно и довольно коряво, но пытался утешить меня. Это стало последней каплей.
– Тогда почему я оказалась кругом виноватой?! – всё, теперь я рыдала по-настоящему. – За что меня выкидывают с альфы, как последний отброс?
Илар пересел ближе.
– Ну, кто-то же должен быть виноват? – резонно заметил он. – Выбрали тебя.
Меня. Любимую внучку, сто восемьдесят какую-то наследницу, выродка-гибрида. Я вздрогнула от неожиданного прикосновения – Илар пальцами коснулся моей щеки, повторяя путь дорожки, оставленной клятой слезинкой, а другой рукой обнял меня за плечи и притянул к себе и, наклонившись, прошептал мне на ухо:
– Морру, успокойся. Ты не можешь ничего изменить, и всё будет идти так, как идёт. Бездна знает, может, это только начало лучшего этапа жизни…
Я замерла и от крайнего шока даже забыла про то, что надо отстраниться и продолжать плакать (для закрепления, так сказать, успеха и дальнейшей стимуляции чувства сострадания, естественно). Мало того, что за всё время нашего знакомства нелюдь старался даже случайно не прикасаться ко мне, словно я была прокажённой, не говоря уж о каких-то там панибратствах – эпсилонцы крайне щепетильно относятся к границам своего личного пространства. И уж, тем более, он никогда не говорил со мной так. Так, будто мы вовсе не представители враждебных друг другу видов. Так, будто мы…
Он не прикасался ко мне потому, что я, как ни похожа, всё-таки не Аме? Другая. Не его Аме. Что, чёрт побери, изменилось сейчас? Триада, как всё сложно. Я обмякла и прижалась к тёплому боку Илара. Он задумчиво гладил меня по волосам – так гладят кошек, запрыгнувших на колени, чтобы помурлыкать.
– Ты отлично копируешь человеческие модели поведения, нелюдь, – прокомментировала я спустя несколько минут, намеренно следя за его реакцией.
Илар ответил своей привычной кривой усмешкой и произнёс:
– Я только усугубляю ситуацию…
– Что ты имеешь в виду? – непонимающе пробормотала я, заглянув ему в лицо. От его тепла я несколько разомлела – меньше всего хотелось сейчас слышать о каких-то проблемах. Не важно, каких.
– Проблема в том... – он выдохнул, замявшись в определении. – Я… я не знаю, зависит ли это от того, что ты – Шаэррат Аме… такого вообще не должно быть...
– Чего не должно быть? Чтения моих мыслей? – спросила я, выпрямившись и отстраняясь от нелюдя.
– Мысли нельзя читать, человек. И я уже объяснял тебе, почему, – раздражённо перебил меня Илар, смерив взглядом, которым обычно одаривают имбецилов. Я поёжилась. Нелюдь, тем временем, продолжал: – Просто мне понятна… я чувствую систему, вокруг которой формируется твоя тшасс’аарб, и на этой основе могу предугадать с большой вероятностью, в каком ключе ты будешь думать в следующий отрезок времени. Всё это не должно быть так просто, как получается с тобой. Конечно, будь ты со мной…
– … одной крови? – подсказала я, невесело усмехнувшись.
– … одного вида, будь мы знакомы достаточно долгое время, или… – по какой-то причине, заканчивать мысль он не пожелал.
«Или будь Морруэнэ такой же, как Ал’Ттемекке», – прошипел мстительный внутренний голос, но я честно постаралась его заткнуть. Я склонила голову набок и, пытливо воззрившись на нелюдя, напомнила:
– Или?..
Он помотал головой.
– Нет. Исключено. Не может быть.
– Тогда почему я не могу… угадать, о чём думаешь ты? – не успокаивалась я.
– Ты никогда не пробовала это делать, – отозвался нелюдь, тоном голоса давая понять, что разговор на эту тему окончен.
Я вздохнула и передёрнула плечами. Тогда мне казалось, что события последних дней, которые заставили меня и нелюдя действовать сообща, выживать вместе, связали нас куда крепче, чем какие-то непонятные психофизические явления моей ауры, о которых говорил Итаэ. Жаль, всё-таки хотелось верить, что Итаэ’Элар ненавидел меня чуть меньше, чем других людей, не только из любопытства. Впрочем, это всё не важно – я потрясла головой, ощущая тяжесть и оцепенение мыслей, слёзы давно уже высохли.
Илар и так на диво откровенничал со мной, поэтому бесполезно было раньше времени расспрашивать его о том, что он рассказывать не пожелал. За всё время нашего знакомства он вёл со мной какую-то игру, правила которой я так и не уяснила, раскрывая карты только тогда, когда кривая ситуаций выворачивала на верную дорогу, то есть, когда события складывались так, как он запланировал. Сам того не зная, Илар научил меня затаиваться и выжидать – а к этому меня признавали неспособной лучшие Охотники Старой Москвы. И я была благодарна ему хотя бы за это (хату свою, что ли, завещать ему в благодарность?..)
«Я подожду» – решила я про себя, укладываясь ближе к нелюдю, растянувшемуся на кровати, и закрыла глаза. Впрочем, Илар и не думал так легко угомониться:
– Ты решила, куда пойдёшь завтра?
– Омега двадцать девять.
– Омега – человеческая колония, – резонно заметил он.
Я помедлила с ответом:
– На могилку к родственникам схожу.
Нелюдь совершенно по-человечески протянул «а-а-а», а потом не выдержал и спросил:
– Захоронение?.. вы хороните в земле?
Я нехотя открыла глаза, покосилась в его сторону, пожала плечами и проворчала:
– У ваших есть какие-то предубеждения по этому поводу?
– Слишком долго ждать, пока станешь ничем – солнце Бездны не будет ждать так долго, – ответил Илар беззаботно.
Я знала, что правил памяти усопших на эпсилоне не существует – своих мертвецов они кремируют и, ничтоже сумняшеся, развеивают прах над океаном, чтобы никогда больше не вспоминать имён умерших... Но что-то тут не вяжется. Я нахмурилась:
– Гвайет Умбала – это ведь тьма, рождающая сущностей, которым вы поклоняетесь. Причём здесь свет солнца?
Нелюдь фыркнул – видимо, находя моё биполярное восприятие мира весьма наивным, и спросил:
– Морру, назови хотя бы один народ, поклоняющийся тьме?
Как вы понимаете, заснуть он мне сегодня точно не даст. Илару плевать на божественное, но он и болтовня на отвлечённые темы, это просто идеальное сочетание для зверского убиения моего времени. Я приподнялась на кровати, обвиняюще ткнула пальцем в нелюдя, саркастически хмыкнула и заявила:
– Итаэ'Элар, ты хам, подлец, заносчивая сволочь, у тебя глаза в темноте светятся жёлтым, я тебя, чёрт побери, боюсь на подсознательном уровне, а ненавижу на сознательном, – я перевела дыхание, почти не сопротивляясь, когда Илар мягко уложил меня обратно. Вид у нелюдя был довольный-довольный. Я не сдавалась: – У предковых форм твоего вида хищные криминальные рожи, клянусь Триадой, они уминали бедных маленьких австралопитеков за обе щёки. И ты хочешь, чтобы после всего вышеперечисленного, я поверила, что вы, святоши, солнышкам-цветочкам хвалу поёте?
