Я мыслю, значит, я существую (СИ) - Max Maximov (серия книг TXT, FB2) 📗
— Обещай, что не побежишь! — грозно рявкнул Кошкин.
— Федя! Поставь! Ты мне на руку давишь! — Ласкин брыкался.
Алёна осторожно заглянула в кабинет.
— А ну успокойся, я тебе сказал! — продолжал ругаться Фёдор, — Если это настоящий Мишка, то, папаша, радуйся — мы через минуту его забираем и уходим! А если это обманка? Что тогда делать?! Кто твоего сына будет спасать, если мы сейчас здесь пропадем?! А?! Дурень ты учёный!
— Ладно, ладно! Черт тебя! — Ласкин перебирал ногами в двадцати сантиметрах от пола, — Миша, ты не ранен?!
— Нет, но они держат меня! — плакал мальчик.
— Я сейчас тебя поставлю, — спокойно произнес Федя, — включу фонарик. Мы посмотрим, что там да как. Потом идем туда осторожно. Я иду первый. Понял?
— Да понял я! Отпусти уже!
— Эх ты… учёный… на костре печёный, — недовольно произнес Федя, развернулся и поставил Васю подальше от входа в класс. Вход Кошкин загораживал своим могучим телом.
— Давай свети туда! Чего стоишь, как истукан! — возмущался Ласкин.
Круг света от фонаря вытащил из тьмы страшную, непонятную для адекватного человеческого разума картину — в углу класса фрагментами был виден Мишка, с растопыренными в стороны руками и ногами, скрытыми за частями тел других Мишек, искусственно созданных и опутавших его — настоящего мальчика. Множество рук и ног копий Миши с ракурса, видимого со стороны двери в класс, пересекали руки и ноги реального Миши. Выглядело это, будто мальчик, спутанный лианами, находился где-то позади за паутиной из конечностей-щупалец, а перед ним и возле ненастоящие дети держали его везде, где только могли ухватиться. Это напоминало живую тюремную камеру из сплетения рук и ног, которые сцепились намертво с Мишкой и друг с другом, вплетая мальчика в себя и делая его частью своей извращенной структуры из плоти.
— Помогите! — кричал Миша.
Вася попытался протиснуться между Федей и стеной, но полицейский слегка оттолкнул Ласкина локтем так, что Вася чуть не упал.
— Ты чего творишь?! — крикнул Ласкин.
— Погоди, — произнес Федя, — ты понимаешь, что он повторяет одни и те же фразы?
— Папа! — продолжал кричать Мишка.
— Спроси у него что-нибудь, что может знать только он, — предложила Алёна Васе.
Пыл Ласкина немного поутих. Он перестал рваться в класс и задумался.
— Может, что-нибудь личное, или…
— Миша, ты можешь сейчас успокоиться и ответить мне на некоторые вопросы? — спросил отец.
Ребенок громко плакал, шмыгал носом и постанывал.
— Я не смогу тебе помочь, если ты не возьмешь себя в руки, ясно? — продолжил Ласкин. В это время страх сковал Васю с ног до головы. Он осознавал, что это и правда может оказаться не его сын, а лишь бессознательная копия, не понимающая, где она находится, что делает, что за звуки издает и воспринимает, и что вообще происходит.
— Миша! — дрожащим голосом произнес отец, — ответь мне.
— Папа… мне страшно… помогите! — кричал мальчик.
— Миша, прошу… перестань повторять одно и тоже… — голос Ласкина сорвался и слезы потекли из его глаз, — это же ты… это ты…
— Почему вы стоите?! Что происходит?! Помогите мне! — плакал Мишка.
— Миша! Если ты сейчас же не замолчишь, мы уходим! — строго крикнула Алёна, — тебе ясно?!
Мальчик замолк. Слышен был лишь его тихий плач.
— Ты можешь говорить?! — продолжала Алёна тоном строгого учителя.
— Да.
— Как тебя зовут?
— Почему вы это спрашиваете?! — он снова заплакал.
— Отвечай!
— Миша Ласкин!
— Давай, Вася, ты что-нибудь спроси, — шепнул Федя.
Вася шмыгнул носом, вытер рукой глаза и произнес:
— Где твоя мама?
— Какая еще мама?! — Мишка снова начал кричать, — я не понимаю, что вам надо! Почему вы не помогаете мне!?
— Просто ответь, черт тебя дери! Где! Твоя! Мама! — кричал Вася.
— Она бросила нас! Бросила!
Вася выдохнул и хотел было снова броситься к сыну, но Кошкин опять оттолкнул его.
— Дай еще задачку ему, ту, на логику, — сказал полицейский.
— Это он! Я тебе точно говорю!
— Задачку!
— Хорошо, — со злобой произнес Вася.
— Миша, послушай внимательно вопрос. Готов?
— Не знаю…(всхлипывает) Да!
— Слушай! Все кошки любят рыбу. Мою кошку зовут Мышь. Что любит Мышь? — у Ласкина тряслись руки. Он молился, чтоб ребенок ответил правильно и не начал говорить не связные вещи.
— Что? Какая мышь? — сквозь слезы спросил мальчик.
— Все кошки любят рыбу! Мою кошку зовут Мышь! Что любит Мышь?! — закричал Вася, — просто ответь на вопрос! Прошу тебя! Это же элементарно!
— Мышь… — мальчик замялся, задумался, даже полностью затих на несколько секунд, — папа, тут какой-то подвох? (тяжело вздыхает) Ох… Ну… если кошки любят рыбу, а Мышь, это кошка, то она… любит рыбу!
В этот раз Федя не стал препятствовать Васе. Отец, перешагивая лежащие тела школьников, (возможно копии Миши, возможно и нет) подлетел к клубку из детей, в центре которого висел его распятый сын. Красное, опухшее от плача лицо мальчика мелькало в свете фонаря, а тени конечностей псевдо-детей ползали по Мише, по стене, по полу и потолку.
— Ты точно не ранен?! — произнес Ласкин.
— Нет! Но он убил их! Я видел! — плакал Мишка.
— Кого “их”?!
— Катю, Марину, Сашу и Дениса! Он по очереди всех убил! Он меня должен был убить следующим!
Мишка ревел, а Ласкин одной рукой пытался расцепить хоть какую-то хватку псевдо-детей. Кошкин схватился двумя руками за руку одного из мальчиков и резко дернул, от чего вся конструкция покривилась и скособочилась. Миша издал громкий стон. Феде удалось расцепить одно из звеньев-рук.
— Кто тебя хотел убить? — спросила Алёна, — опиши его.
— У него длинные руки и длинные пальцы! Как веревки! Это не человек! — Мишка стонал и плакал, казалось, ничто его не сможет успокоить.
— Он замирает, как все? — продолжала задавать вопросы Алёна, а Кошкин в это время расцеплял руки. Клубок из тел трясся. Ласкин нервно перетаптывался и озирался в сторону выхода, держа в здоровой руке Федин фонарь. Тени зловеще ползали по поверхностям.
— Нет! Он всегда ходит!
— Он при тебе убил других детей?
— Дениса при мне, остальных в другом классе. Я слышал, как они кричали!
— Это человек с длинными руками?
— Да. Надо убегать! Он убьет нас всех. Проткнет и оторвет руки и ноги! Он выколол глаза Денису!
Кошкин добрался до Мишки и принялся расцеплять руки, держащие мальчика.
— Дениса тоже похитили?
— Да! Так же, как и меня!
— Этот человек с длинными руками говорил что-нибудь?
— Говорил, что мы существуем. Еще он всё время говорил, что у него не получается.
Мишка уже мог наклониться вперед. По пояс он торчал из клубка. Внимательно осматривая мальчика, Федя думал, как быстрее пробраться к его ногам, чтоб высвободить их.
— Ты понял, что у него не получается?
— Нет. Он постоянно повторял, что у него не получается. “У меня не получается, у меня не получается” — вот так говорил и ковырялся пальцами в нём!
— В Денисе?
— Да! А Денис был еще живой!
— Мы существуем, а у него не получается? — произнесла Алёна, — не получается существовать?
— Федя, давай быстрее, — торопил Ласкин.
— Секунду! — Кошкин по пояс сам залез в тела, — ногу отцеплю!
Как только Федя сорвал последнюю хватку с щиколотки Мишки, Алёна вытянула мальчика из клубка. Ласкин тут же упал на колени перед сыном и обнял его одной рукой.
— Теперь бежим! — сказал Федя, — потом наобнимаетесь.
— Надо решить, укроемся тут или к проходу? — спросила Алёна.
Кошкин посмотрел на Ласкина.
— До леса километра два, — сказал он, поднимаясь с пола, — я быстро бежать не смогу из-за руки, а Алёна, я так думаю, из-за головы.
— Если будет вопрос жизни и смерти, Вася, мы оба сможем бежать на полном ходу, забыв про боль, — сказала Алёна.
— А вопрос сейчас именно такой, — произнес Федя.
— Пойдемте, прошу вас, — мальчик потянул Васю за майку.