Чумные (СИ) - Сиряченко Максим Николаевич (читаем книги txt) 📗
Да, ей было горько. Так горько, что грудь казалась ей одним сплошным ожогом, глубоким, доходящим не до кости - до души. Но было кое-что, смягчавшее боль. Немного. То, что взяло ее сознание под контроль и заставило Ванессу перестать горевать и подумать о своем будущем. Это была та самая ее часть, смирившаяся со смертью Солта, когда его положили в кровать под полкой с книгами.
- Скажите, Филипп, почему мой отец умер? Почему болезнь не поддалась?
- Так часто бывает. Как человек стремится выжить за счет смерти болезни, так болезнь стремится выжить за счет смерти человека. Может, мы смогли бы его спасти, если бы начали лечение раньше.
- Насколько раньше? - Спросила девушка и внутренне замерла. Ей одновременно очень хотелось услышать ответ и не хотелось слышать его вовсе.
- Как только появились первые симптомы.
- И не было никаких шансов начать лечение раньше?
- Мы и так пошли через шторм, чтобы выиграть пару дней. Мы сделали все, что могли, Ванесса. И как бы это ни было грустно, мертвых не вернуть. Память о нем навсегда останется с нами, но его срок в этом мире закончился. А наш еще нет.
- Я в первый раз столкнулась с чем-то серьезным. До этого болезни были безобидными или почти безобидными. Такого - никогда. Если бы не ваши старания, он бы и не проснулся перед смертью...
Ванесса оборвала себя на полуслове, но не потому, что сказала лишнего. Алхимик все еще казался ей кем-то не таким, кого ей хотелось бы видеть каждый день в своем доме. Но она была почти полностью уверена, что это пройдет. Его откровенность и клятва перед ее отцом, то, что он нашел ее и прояснил все, что до этого было скрыто как в густом речном тумане, подделанная королевская милость - все это говорило о том, что лекарь сам хочет обезопасить ее. Ванесса снова посмотрела на Филиппа не как на возможного опекуна и не ка на человека с характером и личными стремлениями. Она посмотрела на него как на учителя. Невольно, неосознанно промелькнула мысль о том, что Филипп мог бы многому ее научить.
Молчание затянулось, и Филипп решил воспользоваться моментом.
- Вам здесь нравится?
- Да. Очень необычное место. Прекрасное место.
- Вы сами его нашли?
- Случайно. Прекрасно, правда?
- Прекрасно. Мне оно тоже нравится.
- Правда?
Филипп посмотрел на девушку и случайно столкнулся с ней взглядом. Впервые за весь их разговор. Думал, что не выдержит и отведет глаза в сторону сразу же, но не отвел. Он увидел, как это место благотворно влияет на Ванессу, заметил, как при разговоре о мраморном саде ее лицо делается мягче, приятнее, как его трогает слабая улыбка, а взгляд делается теплее. Откуда-то изнутри, от сердца, в нем поднялась волна тепла. Лекарь все же заставил себя прекратить любоваться ею и отвел взгляд на мраморные развалины.
"Если это чувствовал Солт при каждом взгляде на свою дочь, - подумал Филипп, - то тогда я понимаю, как тяжело ему было провести три года на войне, как он без нее тосковал. И каким счастьем для них обоих был визит "Гордого" на Зеленый берег".
- Правда. Оно древнее, как мир, но здесь не ощущается течение времени. Здесь как будто застыла молодость минувших веков, хоть мрамор уже наполовину зеленый от трещин и мха. Древнее место, но вечно молодое.
- Вы говорите так, как если бы много путешествовали всю жизнь.
- Не то, чтобы очень. И все же я был во многих местах. Некоторые заставляют сердце сладко замирать, другие страшнее самых ужасных кошмаров. Был и в местах, созданных людьми и ими же позабытыми, столь же древних, как и это. Но в них чувствовалось, что те места уже давно мертвы. А это - нет. Мне кажется, что его создавали не люди, этого места как будто коснулись Бессмертные.
"Он так часто повторяет мои мысли... Как будто видит то, что происходит в моей голове" - Отметила она мимолетно. И эта мысль ее не испугала, не насторожила, а чуть-чуть обрадовала.
- Ванесса, последний вопрос.
- Задавайте. И оставьте потом меня одну. Здесь со мной ничего не случится.
- Вы вернетесь домой?
"Какой именно дом он имеет в виду?" - Спросила себя девушка и поняла, что это неважно. Ответ все равно один.
- Нет.
- Хорошо. Тогда подумайте над моими совами.
- Обязательно.
"Она больше меня не ненавидит" - Подумал алхимик, спускаясь по лестнице балкона.
"Я больше его не ненавижу" - Сказала себе Ванесса, когда осталась одна. - "Я не прониклась к нему глубоким доверием, не люблю его даже как друга, и он все еще кажется мне чем-то диковинным, но я больше его не ненавижу. Он ведь постарается дать мне все, чтобы было и доверие, и любовь, и чтобы мы привыкли друг к другу. Черт, нет, буду честна хотя бы с собой... Я все-таки уже считаю его за того, кому можно верить на слово. После всех этих откровений и разговоров о наболевшем невозможно не сблизиться".
"Этот человек совершил тяжелейшее преступление против Короны... Как ты думаешь, Ванесса Аретин, пошел бы он на такое только ради твоего отца? Он делает это и ради тебя тоже". - Сказала ей другая Ванесса внутри нее, всегда расчетливая и прагматичная.
"Но нельзя же, чтобы он столько сил пускал только на меня. Чтобы я была жива и здорова только его стараниями, его риском... Где это видано? Я должна буду отблагодарить его, как только смогу. Игнорировать факт предоставленной помощи и отвечать хулой на добро - это слишком низко. Тем более для нас с тобой".
"Разумеется, отблагодаришь, благородная кровь никогда не отвечает хулой на добро. А пока что горе, злость, смерть отца, гордость, нежелание быть сиротинкой у незнакомца... Твоя голова еще недостаточно распухла от тяжелых раздумий, подруга? Ты уже приняла решение?"
- Еще нет... Но я на пути к тому, чтобы принять его.
VIII
После безумный поисков по всему поселению и разговора с лекарем кто угодно валился бы с ног от усталости. Нил не был исключением. Он заснул почти тут же, как только лег на кровать. Пусть в его голове роились тревожные мысли о Ванессе, он ни разу не подумал, что этой ночью он точно не уснет. Кроме того, он не сомневался, что Ванесса найдется и с ней все будет хорошо. По крайней мере, Нил заставил себя в это поверить, силясь отогнать тревогу и угрызения совести. Больше всего юношу удручал даже не факт его промаха, а то, что он послушался Филиппа и пошел домой вместо того, чтобы искать ее всю ночь вместе с лекарем.
Усталость и наступившая ночь оказалась сильнее всех мыслей и переживаний дня. Нил был уверен, что проспит до восхода солнца.
Он уснул и проснулся поздней ночью. Опять. Раннее утро еще не наступило, об этом говорил ярко светящий с неба месяц и абсолютная чернота на востоке без малейших признаков солнечного света. Второй день подряд он просыпался ночью. Его отец спал. Были мысли о том, чтобы взять ту одну книгу, которую он не отдал Ванессе, и почитать ее при свете свечи. Даже лунного света вполне бы хватило, и на этот раз Нил не боялся разбудить светом отца: болезнь суставов отступила, и немолодой траппер спал крепко. Однако читать ему совершенно не хотелось. Желание отбивало волнение за Ванессу. И еще сильнее убивали это желание укоры совести. Все-таки не нужно было ему слушаться Филиппа...
