Бойцы Данвейта - Ахманов Михаил Сергеевич (книги без сокращений txt) 📗

Насчет гипноглифов Вальдес был в курсе, прошел инструктаж еще в академии, но о зеркалах и статуэтках не ведал ничего. Должно быть, те еще штучки, если о них не говорили даже офицерам ОКС! Расспросить Вождя?.. – мелькнула мысль. Как-нибудь в другой раз… Он уже почти не сомневался, что Кро Лайтвотер, соратник прадеда и его, Вальдеса, друг, попал в наемники не волей случая, и знание этого факта диктовало сдержанность. Поменьше задавать вопросов, побольше шевелить мозгами… Нетрудно сложить два и два и, получив сухой остаток, догадаться, что Светлая Вода служит не Хозяевам, а совсем иному ведомству. Если учесть его колоссальный опыт и вполне приличное здоровье, он был для этого самым подходящим кандидатом и, вероятно, имел в Секретной службе немалый вес.

Как всякий боевой офицер – тем более дослужившийся до звания коммаидера, – Вальдес неплохо разбирался в тактике и стратегии ОКС. Ситуация была понятна: войны с бино фаата завершились, враг повержен, и можно приглядеться к другим соперникам человечества, дроми, хапторам, кни'лина. Для выполнения таких задач роль Защитника отлично подходила – с одной стороны, боевые контакты с дроми давали полезную информацию, с другой – любые сведения о лончаках тоже были не лишними. Ну, а возможность попасть на транспорт, где находилась живая Хозяйка, – это просто божий дар! В большей степени для него, Вальдеса, чем для Кро, но разве это важно? Впервые за сто семьдесят лет человек общался с лоона эо и мог о чем-то расспросить и что-то рассказать… Может быть, даже разделить то чувство одиночества, которое испытывают все отщепенцы и изгои…

Встречи с Занту продолжались. Каждой сопутствовала маленькая победа: шаг, на который она позволяла приблизиться, протянутая рука, уже не заставлявшая ее сжиматься в страхе, ее ответная улыбка. Вальдес не знал, когда она прекратила принимать эрцу – может быть, во время полета к Зумрайе или после встречи с кораблем Похарас, но однажды она сказала об этом, как о чем-то само собой разумеющемся: «Я к тебе привыкла… Мне больше не нужна эрца… » Этот знак доверия ошеломил Вальдеса. Считалось, что лоона эо не способны преодолеть свой генетический ужас перед чужими, такой же стойкий, как арахнофобия [25]и другие такие же отклонения у землян – боязнь змей, темноты или высоты. Но, вероятно, Занту и в самом деле была особенной лоона эо, исключением среди своих сородичей. Была или стала такой, ибо отчаяние, тоска и одиночество способствуют переменам.

По земному счету времени она прожила лет сорок, и восемь из них прошли в замкнутом пространстве капсулы. Вальдес не знал, что означает ее бесконечный полет, долгие блуждания от звезды к звезде с набитыми товаром трюмами. Может быть, она была разведчиком – таким же, как Кро Лайтвотер? Может быть, перевозила тайный груз, который требовал особого контроля, – гипноглифы, живые статуэтки, зеркала? Может быть, ее задача состояла в том, чтобы выбрать среди звездных рас будущих Защитников – тех, что через тысячу лет сменят землян? Может быть… Этих тем они не касались; молчаливое табу лежало на них точно так же, как на миссии Лайтвотера.

Занту не делала больше попыток вступить с Вальдесом в ментальную связь. Был ли первый опыт для нее пугающим или неприятным? Скорее неожиданным, думал Вальдес, вспоминая ее реакцию и тихий шепот: «У нас получилось, получилось… » Нотка торжества звучала в нем, и, ощутив ее радость, он догадался, что для лоона эо эти контакты значат больше физической близости. Дар к обмену мыслями и чувствами был редок во Вселенной и вызывал разноречивые мнения у звездных рас. Обычно его не приветствовали, полагая, что эта паранормальная способность делит общество на избранных и второсортных граждан. Именно так случилось у фаата, и это стало их ахиллесовой пятой, хотя в техническом отношении они превосходили землян. У Хозяев, вероятно, ситуация была иной – дар к ментальному обмену являлся врожденным и естественным, крепившим единство расы. Но у подобного феномена имелась и отрицательная сторона: вне ауры астроидов, лишенные контакта с соплеменниками, лоона эо испытывали стресс.

О собственной причастности к ментальным таинствам Вальдес старался не думать. В семье их ходили смутные слухи о странных талантах прадеда, но, судя по всему, Пол Рихард Коркоран не передал их дочерям, и ничего подобного не проявилось у отца Вальдеса. Конечно, если не считать семейного проклятия… Но это тема для отдельных размышлений, не связанных с ментальным даром, который заметней других аномалий: либо он есть, либо отсутствует напрочь. Так, во всяком случае, считал Вальдес, привыкший мыслить в категориях реальных, как подобает пилоту и навигатору.

Он пытался расспросить Занту, что она делала все восемь лет своих скитаний. Глядела на звезды и грезила, отвечала она. О чем? Ее глаза подергивались мечтательной дымкой, и, повинуясь мысленному приказу, таяло голубое небо, растворялся сине-зеленый океан, и по стенам отсека плыли другие картины. Иногда дворцы с хрустальными башнями и шпилями, невысокие скалы и покрытые зеленью холмы, озеро на горизонте и парившие над ним крылатые фигурки – пейзаж, представший Вальдесу в миг их первого свидания. Теперь он знал, что видит астроид Анат, круживший у планеты Файо, огромное космическое поселение, где родилась Занту и где жила ее семья. Это видение сменялось просторной ареной, похожей на Чертов Круг, заполненной сотнями танцоров; вились яркие легкие ткани, сверкали глаза, звучала протяжная мелодия, и в такт ей ступали маленькие ноги плясунов, вздымались руки, отбивая ритм хлопками. У арены начиналась аллея Седьмой Луны, вымощенная розовыми плитками, и, проскользнув мимо вилл и деревьев, усеянных цветами, мимо пилонов и стел, мозаик, ледяных скульптур, сгустков цветного тумана, застывших в воздухе картин и других чудес, собранных с половины Галактики, можно было добраться до аллеи Света и Тени и дома Занту. Она никогда не показывала Вальдесу своих близких, только сад, где трудилась дюжина сервов, и здание, похожее на розовую раковину. Увитые зеленью галереи окружали его, плавно изгибались стены с перламутровым блеском, ниши украшала коллекция редкостей: кусок янтаря с застывшей внутри огромной бабочкой; миниатюрная китайская пагода из кости, явно происходившая с Земли; камни с врезанными в них письменами; нечто подобное огромной бутыли, в которой вращались кольца разноцветного огня; плетенный из перьев узор, изображавший какого-то зверя, и множество иных предметов, удивительных, полузнакомых или непонятных, но всегда чарующе прекрасных.

В дом попадали через просторный холл или дворик с хрустальной кровлей. Под этим прозрачным сводом, прямо в воздухе, висел Замок величиной с человеческий рост, напоминавший покинутые жилища лоона эо на Данвейте. Модель была выполнена с неподражаемым искусством: блестела серебром центральная башня с примыкавшими к ней малыми донжонами, тянулся вверх остроконечный шпиль, ажурные прорези и узоры придавали конструкции эфирную легкость.

– Памятный знак, – сказала Занту, глядя, как серебристая игрушка медленно вращается, сияя в потоке света. – Когда-то, очень давно, моя семейная группа обитала в этом жилище. Мы происходим с Файо, но когда освоили планеты Внешней Зоны, перебрались на Харру. Оттуда вновь вернулись к Файо, но не в нижний мир, а в астроид. Его вырастили специально для нас.

Вырастили, отметил Вальдес. Луч, отраженный серебряной башней, кольнул его зрачок.

– Велика ли твоя семейная группа? – спросил он.

– Если считать десятками, как принято у вас, получится семнадцать тысяч. Но в древности нас было меньше, сотен шесть.

– В древности, когда вы жили в Замке? – уточнил Вальдес. – В этом, чью модель мы видим?

– Ты ошибаешься, Сергей Вальдес с Земли. Перед нами не модель, а наше прежнее жилище. Одни семейные группы оставили свою обитель на внешних планетах, другие забрали. На память, как мы.