Бесчисленные времена - Браннер Джон (читать книги без TXT) 📗
— Держите его! — крикнул ему дон Мигель. — Вызовите подмогу и арестуйте его товарищей! Не позвольте им преследовать нас! Один уже исчез, и мы можем не успеть!
Он помчался к дому Пары Псов. За спиной слышались крики мохауков и топот ног дона Филиппе, он не оглядывался.
Они опоздали.
Возле глинобитного дома, в котором остановился Наварро, стоял в пестром серапе Томас. Лицо его было непроницаемым. Он приставил ладонь козырьком ко лбу и следил за облачком пыли на дороге, ведущей к побережью. В пыли можно было разглядеть двух всадников, но не на медлительных осликах, а на лошадях чистых кровей, скакавших так, будто за ними гнался сам дьявол.
— Мигель, — спросил дон Филиппе, — что это значит?
— Птички улетели… и в их распоряжении весь континент и океан, чтобы укрыться! — дон Мигель разочарованно качнул головой. — Выбери несколько человек, дай лучших лошадей и отряди погоню! Один из беглецов — Пара Псов! Он, вероятно, самый опасный человек во всем мире.
Дон Филиппе смятенно воздел руки в небо, повернулся и вскрикнул от ужаса. Наварро оглянулся. Потрясенный, он увидел, что в ущелье поблескивают мечи, и некоторые уже окрашены кровью… и красное пятно расползается по серой сутане худощавого человека, сидевшего в тени навеса.
— Падре Рамон! — завопил дон Мигель и выхватил меч. Вместе с приятелем он кинулся вниз по тропинке…
— Он же сам мне сказал это!… — мучился дон Мигель, закрывая кожаную фляжку с водой. — Пара Псов выложил мне все предельно ясно, а я, дуралей, не понял.
— Что он вам сказал? — ретиво спросил дон Артуро. Он и другие сотрудники, за исключением мохауков, ловили каждое слово Наварро, словно это были перлы вечной мудрости. Теперь они полагались на его мнение, как раньше доверяли любому слову падре Рамона.
Но иезуит был мертв, и не он один…
Они не догадываются, как мало я на самом деле знаю, и что в своих предположениях не уверен, думал дон Мигель. Но он не имел права раскисать, сейчас на него были устремлены все взоры.
— Он объявил мне, что называть его мохауком, все равно как мне себя — испанцем, — уныло сказал Наварро. — В моих жилах течет испанская кровь, я говорю по-испански и ношу испанское имя. Но я не испанец, я — гражданин Империи и, возможно, никогда не ступлю на землю Испании. И Пара Псов не мохаук. Историческая случайность, что мы называем именем племени, чьи охотничьи угодья расположены за тысячи миль отсюда, всех индейцев. В жилах Пары Псов течет больше крови других племен, которые такие же гордецы, как и мохауки, и смертельно оскорблены, что из-за вторжения европейцев утратили свою племенную принадлежность. Мы говорим «мохаук», потому что некогда сами превратили это племя в грозу континента, а те подчинили племена сиу, кри, чероки и апачей… Их дюжины, дюжины отдельных народов! Но победили мохауки не численным превосходством или храбростью, главная причина — ружья, которые мы им вручили, арабские кони и фургоны, которые везли через весь континент их оружие и патроны.
Предположите, что мы поднялись бы до ранга первой европейской державы не потому, что были умней и храбрей других народов, а потому, что нам покровительствовали мавры!… Думали бы вы тогда, что французы, англичане и голландцы действительно считаются с нами, или понимали, что они боятся мести мавров?
Он глядел на коллег: понимают ли они, что он хочет сказать?
Дон Родриго поглаживал левую руку, он был ранен сотрудником-мохауком.
— Вы говорите, что они ненавидят нас, потому что не все по происхождению чистые мохауки? — недоверчиво проворчал он. — Но я годами работал в Нью-Мадриде с туземцами, сотрудниками Службы. Конечно, некоторые были больше могикане, чем мохауки, другие онейда, сенеки и алгонкины. Но это не мешало нам всем хорошо относиться друг к другу.
— Индейцы — гордые люди, — вздохнул дон Мигель. — Они не подают вида, что чувствуют себя униженными, это противоречит их кодексу чести. Но они накрепко запоминают обиды, и рано или поздно наступит день, когда потребуют от нас платить по счетам. — Он взглянул направо, к ним приближался брат Васко. — Если мои слова неубедительны, то сейчас вы кое-что услышите в подтверждение моих слов.
— Он жив? — спросил он инквизитора.
— Человек, который пытался помешать преследовать Пару Псов? — брат Васко опустился на стул и кивнул. — Он ранен нетяжело и говорить может. А то, что я сумел узнать, это… Дон Мигель, должен признаться, его слова повергают меня в ужас!
— Рассказывайте!
— Еще до того, как я занялся расспросами, мне сообщили, что его зовут Красное Облако. Но после того как я ввел ему кое-какие транквилизаторы и, как водится, спросил имя, чтобы проверить: развязался ли его язык, — он признался, что его зовут Кровавый Топор!
— И сейчас он не способен лгать?
— Да, я затем и пришел, чтобы это сообщить.
— Тогда поспешим к нему, чтобы узнать правду об этом кошмаре! — дон Мигель вскочил и зашагал к палатке, где допрашивали раненого мохаука.
Новейшие методы допроса, применяемые Святым трибуналом, были крайне изощренными, разнообразными и необычайно действенными. Пара Псов? Это фальшивое имя, объяснил раненый и был уже не в состоянии остановиться.
— Его настоящее имя — Сто Скальпов, но обычно его называют Расщепленное Дерево.
— Так звали одного студента, который учился несколько лет назад в институте мексикологии! — вспомнил один из сотрудников, подчиненный дона Родриго, рожденный в Новом Свете, но не мохаук.
Все сходилось…
Слова Кровавого Топора удивительно совпадали с опасениями, которые высказал перед смертью падре Рамон, и укладывались в стройную систему в голове Наварро. Как всегда, выяснилось, что корни кризиса кроются в трясине алчности.
Вот какая жуткая картина нарисовалась после расспросов неспособного лгать индейца. Восточная Конфедерация называлась так только потому, что располагалась восточнее Империи. Но ее экспансии на восточных границах мешала встречная экспансия Китая с его древней, стабильной и высокоразвитой цивилизацией, внутри же развитию восточного объединения мешали суровые зимы, из-за которых добрая часть территории ежегодно становилась недоступной. То, что в Сибири находились богатейшие залежи ископаемых, для Конфедерации было слабым утешением, богатства лежали в вечной мерзлоте: А вот союз с мохауками давал Империи полную свободу на континенте, где климат был умеренным, и месторождения, открытые за последние полтораста лет, легко доступны.
Но, как совершенно справедливо заметил Пара Псов, среди англичан до сих пор существовали реваншисты, призывавшие вышвырнуть испанцев с острова, точно так же в Америке некоторые индейцы были оскорблены тем, что их обзывают мохауками, забывая об истинной племенной принадлежности. Быть настоящим мохауком, говаривал Красный Медведь, это чувствовать себя наследником великих и гордых традиций! Но быть мохауком с любезного соглашения Империи, значит — забыть традиции своего родного племени.
Уже десятки лет группа фанатичных индейцев на крайнем западе Северной Америки искала возможность вбить клин между союзниками. Первым шагом было обращение к Конфедерации. Намекнули, что индейцы в благодарность за поддержку разорвут отношения с Империей и заключат союз с их противниками. Конфедерация медлила, потому что не имела выходов к тихоокеанскому побережью. Китайцы проявили большое стратегическое чутье, когда блокировали северному соседу пути в Америку.
Конфедерацию прельщало обещание индейцев предоставить карты залежей полезных ископаемых с месторождениями золота, серебра и меди, до которых пока не добрались горняки Империи. Работа в течение одного-единственного сезона в прошлом могла принести сотни тонн ценного металла. Рискнуть стоило, особенно потому, что индейцы пообещали замести следы вторжения. Но даже если бы следы обнаружили, единственным последствием была бы демонстрация на весь мир, как шаток союз между мохауками и Империей. В результате альянс с индейцами мог бы распасться на куски, и некоторые из осколков перепала бы Конфедерации.
