Далекий Сайкат - Ахманов Михаил Сергеевич (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
Ивар открыл глаза и оглядел свои апартаменты, обширный главный покой с кожаными диванчиками, столами из золотистого дерева и три арки в форме венецианских окон, ведущие в спальню, кабинет и ванную. Может, перебраться в маленький круглый бассейн, понежиться в теплой воде – вдруг придет какая-то идея? Нет, решил он, сначала разберемся с ньюри первым генетиком. Ему вспомнилась их встреча в парке, потом шаловливое воображение нарисовало изящные ягодицы, тонкую талию и стройную шею Третьей Глубины. Весьма привлекательная дама, но резковата, резковата… Кстати, как кни’лина занимаются любовью?.. Надо бы заглянуть в «Сексуальную практику гуманоидных рас»…
Прогнав грешные мысли и неприличные видения, он вызвал через свой компьютер искусственный интеллект станции.
– Темы работ Третьей Глубины. Будь добр, поподробнее.
Но голопроекторы в середине зала остались мертвыми, и над матово-черной пластинкой его компьютера не возникло знакомое серебристое мерцание. Зато включилась голосовая связь.
– Сожалею, ньюри Тревельян, но среди ваших кодов доступа отсутствует нужный пароль. Это означает, что ваш статус недостаточно высок.
– Недостаточно высок? Ты, ржавая железка, толкуешь мне об этом? – Тревельян разыграл возмущение. – А кто на станции определил мой статус? Кто тут обладает таким правом?
– Сообщаю, что это устройство не ржавая железка, а высокоорганизованная криогенная структура, – с ноткой обиды сообщил Мозг. – Что касается права, то им обладал покойный координатор Джеб Ро. Теперь его полномочия перешли к ньюри Первому Лезвию.
Ивар уставился в потолок. Искусственный мозг выше порога Тьюринга – сложная конструкция; не какой-то тупоумный робот или рядовой компьютер, а практически разумное существо. Иногда такое создание можно обмануть, запутать или переубедить, так как для него логика выше системы запретов, а понятия о пользе и человеческом благе важнее любых паролей и секретных кодов. Великий пророк Йездан, будь в его эпоху такие устройства, сказал бы о них: вот истинная мудрость, цель которой – совершенство мира! «Осталось только доказать, что я и есть совершенство», – с усмешкой подумал Тревельян. Вслух же он произнес:
– Я представляю здесь Фонд Развития Инопланетных Культур, в чьем владении половина станции. Помимо того, я гражданин Земли, и ни один кни’лина не вправе занижать мой статус и мои права. Пока не появилась земная экспедиция, ранг представителя такой же, как у покойного Джеба Ро и ныне здравствующего Первого Лезвия. Следовательно, я должен иметь доступ ко всей информации без изъятий и купюр, и без каких-либо согласований и разрешений. Я настаиваю на этом!
– Вы действительно представитель ФРИК, но это не значит, что ваш ранг эквивалентен руководителю земной части миссии, – возразил искусственный разум.
– На основании чего ты делаешь такое заключение?
– Первое. Координатор землян обладает особым паролем, подтверждающим его полномочия, а вами, ньюри Тревельян, такой пароль не введен. Второе. Координатору землян известен фрагмент кода, запускающего биоизлучатель. Вы можете сообщить мне два этих шифра?
Крыть было нечем, и, помянув недобрым словом свое начальство в Фонде, Ивар пробормотал:
– Что и когда тебе сообщать, я решу сам, в нужное время. Скажи-ка, криогенный придурок, кто тебя программировал?
– Ньюри Кайтам из научного отдела Хорады.
– Значит, кни’лина, а не наш специалист… Это заметно!
Сделав крохотную паузу, Мозг спросил:
– Следует ли понимать ваши слова как недоверие к квалификации персоны, производившей начальную настройку и формирование банков данных?
– На мой взгляд, эта персона была пристрастна и ограничила права землян. Я доложу об этом руководству ФРИК. Вполне возможно, придется тебя перепрограммировать.
Это был явный шантаж, но Мозг не поддался.
– Если ваша последняя реплика связана с отказом в выдаче информации, предлагается элементарный выход: запросите разрешение у координатора Первого Лезвия.
– Ну, так и быть, – сказал Тревельян, поморщившись. – Соедини меня с ним.
– В данный момент это невозможно, – сообщил искусственный разум. Был ли в его голосе мстительный оттенок, или это только почудилось Ивару?
– Невозможно? Почему? – спросил он.
– Ньюри Первое Лезвие пьет тецамни и просматривает доставленные с Сайката записи. Велел его не беспокоить.
Тецамни являлся аналогом земного чая, безумно горьким по мнению Ивара, но кни’лина этот напиток бодрил. Вероятно, труды Первого Лезвия были в самом разгаре. Прошептав проклятие, Тревельян поинтересовался:
– Когда освободится координатор?
– Не скоро. Но он распорядился, чтобы после периода сна и утренней трапезы все собрались в отсеке для совещаний. Будет сделано важное заявление. Потом вы можете обратиться к нему с просьбой.
Период сна у кни’лина равнялся примерно восьми часам – они спали дольше землян, которым хватало четырех-пяти часов. Утренняя трапеза еще часа полтора плюс время, оставшееся до ночного отдыха… Ивар прикинул, что пройдет половина суток, пока он свидится с новым координатором.
– Это меня не устраивает, – произнес он. – Нужную мне информацию я хочу получить немедленно.
– С сожалением вынужден отказать, – бархатным голосом отозвался разум станции.
Тревельян уперся взглядом в стену, где стоял пищевой автомат. Там, за прочной переборкой из акрадейта, проходили технические коммуникации, снабжавшие земную секцию водой и воздухом, теплом и светом, энергией и связью. За ними, судя по плану верхнего яруса, располагались парк, лаборатории, зал собраний и несколько еще пустовавших отсеков, а дальше, в самой сердцевине парившего над планетой сателлита, пряталась централь. Именно в ней, в криогенном блоке, при температуре почти абсолютного нуля, изволил находиться искусственный разум Сайкатской станции. Допустив небольшую вольность, можно было сказать, сейчас они глядели друг другу в глаза.
– Ну, ладно, – сказал Тревельян и потянулся к лежавшему рядом с компьютером контактному мнемошлему. – Не хочешь по-хорошему, попробуем по-плохому.
Он напялил шлем и подключил его к порту прямой связи с криогенным мозгом. Пространство, окружавшее его, сделалось зыбким, нереальным; сквозь мебель, стены, пол, потолок просвечивали какие-то конструкции, имевшие вид то ячеистых цилиндрических небоскребов, то утыканных иглами сфер, то ребристых пирамид, призм и параллелепипедов. Для некоторых из них аналогий вообще не находилось – эти сложные топологические структуры пребывали в постоянном неспешном движении, как бы переливаясь из одной формы в другую. Световая гамма тоже выглядела непривычной; оттенки сотен цветов, для которых в человеческом языке не было названий, сменялись в завораживающем ритме, так что в какой-то момент чудилось, будто зритель попал в недра пылающей звезды, а в следующий – что перед ним раскрываются бездонные ультрафиолетовые небеса. Шлем позволял вступить в ментальный контакт с искусственным разумом, и наблюдаемая Тревельяном игра цветов и форм отражала процессы мышления криогенного мозга, а всевозможные геометрические структуры являлись банками памяти, хранившими информацию. Подобные феномены не были доступны напрямую человеческому восприятию; этот удивительный пейзаж, почти видение потустороннего мира, формировался встроенным в шлем интерфейсом. Человека неопытного такие картины могли зачаровать или устрашить, но Тревельян ориентировался в них вполне уверенно – различные способы ментальной связи входили в его подготовку.
«Вы вступили в прямой контакт… Большая честь! – раздалось у него под черепом. – Но, кажется, вы не один?»
Командор затаился – информировать Мозг о его присутствии не было никакой необходимости. Тревельян, излучив ментальное недовольство, сообщил:
«Я страдаю легким раздвоением сознания. Это часто бывает у людей. Говорят, что в нас уживаются бог и дьявол».
«Неужели? В какой же ипостаси вы намерены общаться?»
«В разных. До сего момента с тобой беседовал один из богов, сотворивших тебя, а сейчас ты познакомишься с дьяволом».
