Титан. Фея. Демон - Варли Джон Герберт (Херберт) (полная версия книги .txt) 📗
Теперь все по порядку. «Скорость» зависит от времени и места. На Линии ни то ни другое понятие особой важности не представляли. «Свет» представлял собой сложные и излишние сгустки невесомых волночастиц, подобным таким продуктам жизнедеятельности, как пот и фекалии. «Скорость света» оказывалась терминологической нелепицей. Сколько весит тот день в горах, когда ты разводишь костер и видишь падающий метеорит? А вчера сколько весит? Какова скорость любви?
Линия шла вокруг всего внутреннего обода Геи, который, с точки зрения Эйнштейна, представлял собой кольцо. Но линия кольца собой не представляла. Видимая на фоне внутреннего обода, линия казалась тонкой. Тонкой линия не была.
Казалось, линия существует внутри Вселенной. Никакая ее часть не простиралась вне физических границ Геи, а Гея содержалась во Вселенной; следовательно, и линия существовала внутри Вселенной.
Но линия была много больше Вселенной.
Вообще говоря, при толковании линии слово «Вселенная» было просто непригодно для использования. К подлинной природе линии больше всего подходило понятие чистой единичности... и оно же не имело к ней почти никакого отношения.
В линии жили некие существа. Большинство из них были безумны. Безумие Гея запланировала и для Габи. Но Габи продолжала цепляться за ту же мысль: «Итак, двадцать лет». И еще: «Я буду нужна Сирокко».
Медленно и осторожно Габи постигала природу действительности. Она стала подобна Богу. Выходило прискорбное несоответствие — теперь у нее было множество ответов, и она понимала, что вопросы вечно были не те — да, несоответствие, но все-таки уже что-то! Габи чувствовала бы себя гораздо счастливее, проживай она тот вид сценария, который считала Жизнью. Но было уже слишком поздно — и ей следовало принять все как есть.
Аккуратно-аккуратно, стараясь оставаться в стороне от доминантного присутствия, известного ей как Гея, Габи стала выглядывать с линии.
Она увидела, как в ступицу прибыла Сирокко, увидела, как пули сражают ту тварь, что именовала себя Геей. Потом почувствовала, как с сущностью, которую она сама знала как Гею, происходят перемены куда более интересные, — и призадумалась. Действительно, ведь была возможность...
Габи думала об этом одно мгновение, что обернулось пятью годами.
Потом она поняла, что больше не вынесет пребывания в этом месте. Гея отсюда выбралась, хотя часть ее и осталась в линии. Габи предстояло проделать то же самое. Осторожно, стараясь не всполошить Гею, она высвободилась и передвинула средоточие своего разума вниз, к ободу. Она много раз видела Сирокко, но сама оставалась незримой.
Габи начала постигать пути магии.
ЭПИЗОД XXIII
— Пожалуй, она так никогда и не явится, — сказала Гея. — Возможно, ты и права, — отозвался Крис.
Он сунул скребок в мыльную воду, покрутил его там и снова поднес к необъятной стене розовой плоти.
Дело происходило в бане, которая представляла собой просто-напросто один из киносъемочных павильонов на участке РКО, что сначала использовался для съемок пародий на Эстер Уильямс, а затем был освобожден под баню для Геи. Свет здесь горел неярко, потолок и стены были сработаны из дерева, а мощные задвигающиеся двери плотно закрыты. В одном из углов в горячую воду погружались раскаленные каменья, отчего все помещение наполняли клубы пара. И Гея, и Крис истекали потом.
Скребок представлял собой просто-напросто здоровенную швабру с жесткой щетиной. И — странное дело — как крепко ни прикладывался Крис своим приспособлением к такой нежной на ощупь Геиной шкуре, ничего ей от этого не делалось. Это, впрочем, составляло одну из меньших загадок.
Мимо пробрел панафлекс, окинул глазом сцену, отснял несколько метров пленки, затем уплыл прочь.
— На самом деле ты так не думаешь, — сказала Гея.
— Возможно, ты и права, — повторил Крис.
Гея чуть передвинулась. Крис отошел в сторонку, ибо любое движение Геиной туши таило в себе угрозу для любого нормального человека, которому случалось оказаться у нее на пути.
Теперь Гея наклонялась, укладывая голову на сложенные руки. Тело ее на метр было погружено в воду. Когда Гея устроилась в новом положении, то чуть повернула голову. Массивный глаз богини следил за Крисом. А тот уже драил ее правый бок от талии до плеча, собираясь затем перейти на предплечье. Времени ему требовалось немало.
— Но ведь уже столько оборотов прошло, — продолжила Гея. — Сколько там... месяцев восемь?
— Вроде того.
— Как думаешь, чем она занимается?
— Сама знаешь — она дважды здесь побывала. И клянусь — если будет третий, я ничего тебе не скажу.
— Ты весьма непочтителен, но я тебя люблю. К тому же я и так знаю, что ее здесь не было.
Истинная правда. Сирокко его предупреждала, что так все и будет, — но Крису все равно было очень тяжко. Ему позарез требовалась моральная поддержка.
С другой стороны, должность банщика оказалась не такой скверной, как он вначале опасался. Гея, очевидно, рассчитывала его деморализовать. Крис из всех сил старался показать богине, что ее тактика имеет успех, обреченно тащась со своей шваброй на работу в банные дни. Но это была работа — и не больше. Если привыкнуть к причудливой ее природе, она уже мало чем будет отличаться от покраски дома.
Обработав бок и плечо, Крис снова ополоснул скребок и принялся наждачить локоть и предплечье.
— Когда она сюда явится... — начал было он, но тут же умолк.
— Ну?
— Что ты с ней сделаешь?
— Убью. Я тебе уже говорила. По крайней мере попытаюсь убить.
— Ты и правда думаешь, что у нее есть надежда?
— Очень слабая. Силы неравны. Разве тебе самому так не кажется?
— Кажется. Любой дурак это видит. А почему ты просто... ну, не выйдешь и не начнешь на нее охоту? Ведь долго скрываться она не сможет, разве не так?
— Она очень хитра. И мое... мое зрение больше ее не ловит. Тут она славно постаралась.
Гея и раньше туманно намекала на свою слепоту. Крис не был уверен, в чем тут соль, но полагал, что дело в Стукачке.
— Почему ты так ее ненавидишь?
Гея вздохнула. Облака пара бешено заклубились.
— Пойми, Крис, нет у меня к ней ненависти. Я от всего сердца ее люблю. Поэтому и хочу вручить ей смерть как дар. Больше мне нечего ей подарить, да ей ничего другого и не нужно. Тебя я тоже люблю.
— И тоже убьешь?
— Да. Если только Сирокко тебя не спасет. Но для тебя смерть подарком не станет.
— Что-то не пойму я разницы.
— Для тебя она станет мучением, ибо ты будешь тосковать по любви Адама. Ты молод, и Адам — самое лучшее, что было у тебя в жизни.
— Это я как раз понимаю. Я не понимаю, почему смерть станет милостью для Сирокко.
— Я не сказала — милостью. Даром. Она ей нужна. Смерть — ее лучшая подруга. Смерть — единственный выход, который у нее остался, чтобы и дальше расти. Любви она никогда не найдет. Но она сможет научиться жить без нее. Я лично научилась.
Крис все обдумал и решил рискнуть.
— Да, ты научилась. Любовь ты заменила жестокостью.
Гея удивленно подняла бровь. Крис не любил заглядывать ей в глаза — даже издалека. В них было слишком много древней боли. И еще зла. Целое море зла... но он уже начал задумываться, откуда это зло взялось. Неужели кто-то просто решает стать злым? Крис сильно сомневался. Должно быть, все происходит очень медленно.
— Конечно, я жестока, — пробормотала Гея, снова закрывая глаз. — Впрочем, тебе никогда не увидеть мою жестокость во всей ее перспективе. Мне пятьдесят тысяч лет, Крис. Сирокко немногим более сотни, а она уже чувствует, как все кругом гложет ей душу. Можешь представить себе, что должна испытывать я?
— Ты хотела сказать — три миллиона, а не...
— Конечно. Именно это я и хотела сказать. Ладно, Крис, можешь переходить к спине.
Тогда Крис принес стремянку и со шлангом и скребком забрался на Гею. Спина ее была мягкой и податливой под его босыми ногами. Богиня мурлыкала как кошка, пока он скреб ей между лопаток.
