Буйный бродяга № 6, зима 2017-18 (Альманах коммунистической фантастики) - Рубер Александр (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
«Государство — система открытого насилия над народом, осуществляемого в интересах олигархического клана. Олигархический клан — узкая группа людей, силой, подкупом или обманом присвоившая неограниченную политическую власть и осуществляющая ее, якобы, от имени народа».
Позже, в «Волонтерах атомной фиесты», появляется уточнение: «Власть клана или социального класса». Откуда же, по мнению автора, по мнению автора, берутся государства и «оффи»?
Многочисленные рассуждения героев романов сводятся примерно к одному: некая группа, «элита» общества, выдвинувшаяся благодаря своим выдающимся качествам, для сохранения власти навязывает обществу искусственную систему ценностей, в которой эта «элита» возвышается над остальными людьми. И ничего про производство, собственность и эксплуатацию. «Транс-марксизм» раз за разом, из романа в роман скатывается в давно уже известный идеализм, ища проблемы исключительно в надстройке — государстве, праве, морали и религии. Высказываются разные мнения о том, когда и почему цивилизация «свернула не туда» — в древности, в эпоху Возрождения, в конце XX века (нет, речь не о гибели СССР), виноваты ли древнеегипетские жрецы, европейская церковь или современные «оффи», банкиры и чиновники. Досталось (уже почти традиционно) и толерантности и мигрантам.
Можно потратить тысячи слов на критику современной европейской политики и морали, христианства и ислама, но нельзя покушаться на самое святое. Недаром в Великой Хартии (основной закон Меганезии), о чем неоднократно говорится в романах, начиная с «Депортации» (первого романа цикла), объявлены права людей на равенство, свободу, безопасность и собственность. Да, список взят из французской конституции времен Великой французской революции, но то была буржуазная революция. Забавно, что в одном из эпизодов «Дня Астарты» для отстаивания необходимости той самой собственности привлекается вопрос о возможности «передать нажитое имущество по наследству». Ирония в том, что автор, изо всех сил ругающий традиционную модель семьи, безоговорочно отстаивает по сути дела ключевую причину ее существования…
Иногда можно увидеть утверждения о том, что в Меганезии господствует либертарианство или анархизм. И то, и другое неверно. В отличие от либертарианцев (я имею в виду, разумеется, правых либертарианцев), автор прекрасно понимает, что ничем не ограниченные частная собственность и рынок не могут привести ни к чему хорошему. Соответственно, в Меганезии нет частной собственности на землю и недра, есть только аренда, а частные компании при достижении определенного размера, достаточного для серьезного влияния на экономику в целом, принудительно выкупаются у владельцев. Обоснование, впрочем, довольно интересно (цитата из романа «Мауи и Пеле, держащие мир»):
«И это обосновано. Если продажа будет возможна, то природные ресурсы быстро окажутся в собственности небольшой группы персон, и у остальных не будет никаких реальных прав. После этого очень вероятен социальный взрыв и силовая экспроприация ресурсов. Вот тогда и правда будет коммунизм, или точнее, большевизм в самом грубом исполнении. Чтобы мотивов для взрыва не возникало, в проекте Хартии есть не только запрет на скупку природных ресурсов, но еще и предусмотрен принудительный выкуп в общую собственность тех частных предприятий, которые вышли на уровень жизненно-важных для региона или страны».
Идея понятна, до настоящей революции и «большевизма в самом грубом исполнении» дело лучше не доводить, для этого можно даже поступиться «священным» правом. Чуть-чуть.
Кроме того, экономика Меганезии обходится без банков и подобных им учреждений, то есть без финансового капитала. Социальные гарантии для наемных работников, если судить по «Депортации», по нынешним меркам довольно продвинуты — высокая минимальная заработная плата и, при необходимости, переквалификация при потере работы за счет будущего работодателя (иначе на горизонте замаячит все тот же социальный взрыв). Для либертарианцев все это — совершенно недопустимое вмешательство в функционирование «свободного рынка», так что в Меганезии, конечно, нечто иное. В то же время критика автором демократии (которую он, похоже, при капитализме считает работающей), если судить по словам его героев, вполне либертарианская:
«…свобода и демократия, это левая и правая ладонь. Они, вроде, похожи, но несовместимы. И приходится выбирать: свобода или демократия».
На анархизм описываемое общество тоже совсем не похоже. Кроме частной собственности есть и законодательство (включая судебную систему), и правительство, и полиция, и регулярная армия. И здесь стоит поговорить об одной из основных идей цикла. На страницах романов можно не раз прочитать, что в Меганезии нет государства, а попытка его создания согласно Великой Хартии считается тягчайшим преступлением, за которое полагается смертная казнь. Но на самом деле, вне всяких сомнений, государство в Меганезии есть. Об этом могло бы свидетельствовать одно только наличие частной собственности, но, когда читаешь романы цикла, бросаются в глаза и более непосредственные доказательства.
Имеются абсолютно все основные признаки государства. Есть судебная система, в которой высшим органом является Верховный суд. Есть выборное правительство, с которым заключается контракт на исполнение избирательных заявок граждан. Есть аппарат принуждения: армия, полиция, обладающая немалым влиянием спецслужба и специальная преторианская гвардия, следящая за исполнением Хартии. Есть право, от уголовного до выборного, за исполнением которого следят суды и полиция. Наличествует определенная территория, на которую распространяется государственная власть (границы ее в основном морские, но это не важно). Более того, государство это местами имеет явные империалистические замашки, в частности, вывоз капитала в бедные страны, например для добычи там полезных ископаемых (пример — история с вымышленной африканской страной Мпулу в романе «Чужая в чужом море»).
Какое же это государство? Ответ прост и скучен — это буржуазная республика, скорее федеративная (в тексте Меганезия именуется конфедерацией, но в то же время четко описаны единая исполнительная и судебная власти), пусть сильно отличающаяся от существующих, но не настолько, чтобы считать ее чем-то совершенно особенным. В текстах неоднократно говорится о неких принципиальных отличиях и от современных капиталистических стран, и от бывших социалистических, но лично мне при чтении было прекрасно видно, что разница с первыми намного меньше, чем с Советским Союзом, в особенности ранним.
С надстройкой все более-менее понятно, разберемся с базисом. Ясно, что в Меганезии капитализм. Различными «бизнесами» занимаются если не каждый из основных героев, то уж больше половины — точно. Кстати, интересен социальный и профессиональный состав персонажей романов, который мало меняется от книги к книге. Очень много (наверное, не меньше половины от общего числа) представителей различных силовых структур «государства, которого нет» — военных, в том числе отставных, занятых околовоенным бизнесом (от ЧВК до производства оружия), и работников спецслужб. Много более традиционных бизнесменов, от мелких буржуа до хозяев транснациональных корпораций. Первые всегда показываются в самом выгодном свете, тогда как вторые бывают и «хорошими» (те, что не связаны с властями других государств), и «плохими» (те самые «оффи»).
Есть немало лиц свободных профессий — журналисты, писатели, разнообразные «эксперты» и фрилансеры и даже философы. Нашлось место и для представителей мафии и наркоторговцев — да, они тоже оказываются если и не совсем положительными, то не явно отрицательными персонажами, в отличие от госчиновников, а некоторые из них лично поучаствовали в создании «трансутопии». Да, «Алюминиевая революция» на поверку (начиная с «Мауи и Пеле…») оказывается не совсем (или даже совсем не) революцией, поскольку ее совершают не народные массы островитян, а беглецы из Европы и Америки, торговцы кокаином и наемники. Думаю, читатели уже догадались, кто в этом «чудесном» мире оказывается на страницах редко и обычно на заднем плане. Я не могу припомнить ни одного яркого образа настоящего пролетария.
