НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 32 - Стругацкие Аркадий и Борис (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗

НФ: Альманах научной фантастики

ВЫПУСК №32 (1988)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Фантастика создает социальные модели не просто в подобном, только уменьшенном до размеров литературного произведения виде, как это делает «обыкновенная» беллетристика. Она создает их в другом измерении, которое читателю предстоит понять и разгадать, в чем, собственно, и заключается главная привлекательность настоящей или, лучше сказать, стоящей, истинно философской фантастики.

Модели, создаваемые фантастикой, требуют, понятно, интерпретации, ведь и те загадочные факты, с которыми столкнулся в своем расследовании главный герой повести братьев Стругацких «Волны гасят ветер» Тойво Глумов, тоже допускали различные объяснения. А толкования и объяснения в художественном произведении не могут быть однозначными и одинаковыми, ведь они выводятся не по законам математических алгоритмов. Иной читатель заметит лишь верхний, событийный, нередко откровенно приключенческий слой. Но и тот, кто заглянет поглубже, может понять смысл фантастической модели по-своему, может разглядеть в ней такие грани, которых не видели и сами авторы.

Такая неоднозначность пугает иных искусствоведов: а вдруг кто-нибудь что-нибудь поймет не так, как им представляется нужным или обязательным? На самом деле именно это свойство фантастики и дает читателю пищу для воображения, заставляет его думать, размышлять, спорить. Но только так и можно постигать окружающий мир, только так и нужно воспитывать в личности активность.

«Волны гасят ветер» занимают в этом выпуске НФ основное место не только по объему, поэтому и мы уделим этой повести главное внимание.

В предшествующей «Волнам…» повести Стругацких «Жук в муравейнике» перед читателями, как и перед героями произведения, вырисовывалась загадка — чего же хотели, чего добивались те неведомые силы, которые еще в эмбрионах запрограммировали развитие нескольких десятков землян и «заклеймили» их неким иероглифом. Что случилось, если бы один из отмеченных, Лев Абалкин, добрался до заветного «саркофага», где был спрятан шар с «его» знаком. Катастрофа или, напротив. Всеобщее Озарение?

В той повести авторы не дали разгадки, не дали принципиально, можно сказать, что в этом умолчании и состоит главный замысел «Жука…» — как должны действовать люди, когда необходимо принять ответственное решение при явной нехватке или полном отсутствии информации. Выбрать ли путь осторожничания — лучше ничего не делать, лучше все уничтожить, чем рисковать? Именно такое решение выбирает начальник КОМКОНа Рудольф Сикорски, о нем и его поступке упоминается в «Волнах…», когда говорят о «синдроме Сикорски».

Противоположную позицию — ничего не запрещать, а там будь что будет — занимает доктор Бромберг, тоже фигурирующий в новой повести.

Психологически наши симпатии, наверное, будут на стороне Бромберга, ведь слово «перестраховка» для большинства почти что ругательство. Но дело не в громких словах. Если призадуматься, то окажется, что все не так просто, и, может быть, мы сами придем к выводу, что не столь уж неправ был руководитель КОМКОНа, пошедший на преступление, чтобы оградить человечество от неведомой опасности. Может быть, мы согласимся с тем, что надо было обладать очень большой мудростью, мужеством и самоотверженностью, чтобы совершить то, что совершил Сикорски, — убить Льва Абалкина.

Человечество не в фантастическом грядущем, не на сочиненных страницах, а в жизни, сейчас, сегодня овладело такими могучими силами природы, которые уже оказались способными уничтожить его. А что ждет нас впереди? Разве не надлежит каждый шаг в неизвестном направлении делать с максимальной осторожностью, ведь последствия могут быть неожиданными и непоправимыми.

Все эти проблемы не столько научные, не столько политические, сколько нравственные, они касаются совести, они упираются в ответственность людей перед той великой миссией, которую им отвела природа, — миссией жизни и разума на Земле. Примеров «из практики» можно привести множество, но достаточно одного, чтобы понять, как серьезны и сложны, казалось бы, чисто умозрительные, чуть ли не сказочные композиции, которые нарисованы в фантастической повести.

Перед первым атомным взрывом знаменитый итальянец Энрико Ферми держал с коллегами «веселенькое» пари: вся ли земная атмосфера загорится после взрыва или пожар ограничится областью Лос-Аламоса. Но если существовало хотя бы малейшее опасение, что вся, может быть, кнопку все-таки не следовало нажимать? Но она была нажата: человечество склонно бодро шествовать по направлению, пропагандируемому стариком Бромбергом, а не прислушиваться к мрачным предостережениям осмотрительных Кассандр.

Это беглое возвращение к прежней повести Стругацких понадобилось для того, чтобы лучше понять идеи их нового, еще более непростого сочинения.

Итак, в «Волнах…» авторы решили раскрыть читателю старую тайну: кто же все-таки являлся причиной и тех давних, и свежих, но столь же непонятных, необъяснимых феноменов, которые скрупулезно собирает и исследует дотошный Тойво Глумов. И когда мы вместе с ним все больше и больше приходим к убеждению, что это все действительно проделки неких галактических Странников, тайком шурующих на нашей планете, то начинаем испытывать нарастающее разочарование — как, неужели ответ будет так банален. Опять эти изрядно надоевшие инопланетные пришельцы которыми пересыпана едва ли не каждая вторая фантастическая книжка и которые служат для многих авторов универсальной отмычкой к любым нагромождениям загадок. Прилетела летающая тарелка, и сразу все неясности стали ясностями, хотя такой ответ, в сущности, ни на что не отвечает, он давно превратился в штамп.

Впрочем, даже если бы Стругацкие остановились на этой гипотезе, необходимо заметить, что они проанализировали подозрения своего героя глубоко и всесторонне, и прежде всего опять-таки по нравственным показателям. Добро это или зло, морально это или аморально, если высшая цивилизация вмешивается в дела низшей пусть даже с самыми благородными намерениями, но, разумеется, без ведома опекаемых. Тойво Глумов категорически выступает против любого вмешательства. Вот какой примечательный диалог происходит у него с женой:

Но прав ли Тойво в своем максимализме? Конечно, прав, хочется закричать, но и этот вопрос тоже не допускает однозначных ответов. Спустимся еще раз с фантастических высот на реальную землю может быть, так будет легче увидеть хитросплетения, сведенные в повести до алгоритма. Надо или не надо вмешиваться, допустим, жизнь индейских племен из Амазонии, отставших в своем развитии от генеральной линии земной цивилизации? Будет ли благом для них контакт с нею? Оставим в стороне те случаи, когда вмешательство происходит со злыми, корыстными намерениями, хотя трудно забыть судьбу, скажем, североамериканских индейцев. Но есть ли такая высшая, абсолютная мораль, которая дала бы благословение на разрушение привычного уклада жизни, уничтожение многовековых традиций, забвение уникального для каждого народа опыта предков? С другой стороны, справедливо ли оставлять любой живущий на Земле народ в невежестве, отлучать его от общечеловеческих культурных богатств, научных открытий и т. д. только во имя «чистоты» эксперимента? Но, придя к выводу — нет, несправедливо, мы тут же ощутим, что червячок сомнений не исчез. Станут ли эти люди счастливее, заполучив в свои вигвамы цветные телевизоры? Тут придется устанавливать, что это такое — человеческое счастье, и мы погрузимся в бездну философствования. Пожалуй, лучше вернуться к повести Стругацких.